Леди Джен, или Голубая цапля - Сесилия Джемисон

Вдруг девочка побледнела: послышался громкий голос госпожи Жозен.

— Леди, леди! — кричала она. — Иди домой, дитя! Совсем темно, пора спать ложиться!

Леди Джен молча взяла на руки цаплю, которая стояла на одной ноге под креслом, подставила свою щечку Пепси, чтобы та ее поцеловала, и вполголоса проговорила:

— Прощайте!

— А вы завтра утром опять придете ко мне? — спросила Пепси, лаская ребенка. — Скажите точно: придете завтра утром?

— Приду! — тихо ответила леди Джен.

Глава 8

Новые друзья

Жизнь малютки-сироты в тихой, дальней улице Добрых детей началась при довольно благоприятных условиях.

С той минуты, когда больная Пепси молча, но решительно объявила себя защитницей ребенка, у леди Джен сразу оказалось несколько друзей, которые поочередно старались любым способом выказать ей свою привязанность.

Добрая Маделон привязалась к ней. Ни разу не уходила она из дому, чтобы не оставить для маленькой сироты сладких пирожков, пралинок или смешную какую-нибудь игрушку, отысканную в соседних лавках.

С появлением леди Джен разговор между матерью и дочерью постоянно возвращался к сиротке-девочке. В те дни, когда Маделон удавалось быстро сбыть товар и вернуться домой раньше, она обычно находила свою дочь вдвоем с леди Джен, и по радостной улыбке, с которой малютка бежала к ней навстречу, добрая женщина видела, как чувствует девочка материнское внимание к ней чужой женщины.

Близкое знакомство леди Джен с соседками было не по сердцу мадам Жозен, и как-то она даже заметила, что ей не совсем нравится близость «племянницы» с хромой девочкой-соседкой, мать которой уличные ребятишки прозвали «Вкусной миндалинкой».

— Может быть, они и честные люди и ребенка не испортят, но женщина, которую никто не называет «мадам», которая целые дни проводит за прилавком конфетной лавочки, не может иметь благородных манер! — торжественно заявила Жозен, старавшаяся всеми силами придать себе вид знатной особы.

Все же леди Джен, несмотря на ворчание «тети Полины», просиживала у соседок с раннего утра до позднего вечера. Она обедала вместе с Пепси, выучилась чистить миндаль и орехи и делала это так проворно, что Пепси с ее помощью завершала работу в какие-нибудь полтора часа и все остальное время могла посвятить своей маленькой приятельнице. Трогательно было видеть, какой материнской заботой Пепси окружила сиротку-девочку. Она умывала ее, расчесывала шелковистые волосы, расправляла складки платья, сама завязывала широкий бант шелкового пояса, которому умела придать, с искусством настоящей французской модистки, изящный вид. Каждый день она внимательно осматривала, чисты ли розовые ноготки леди Джен и хорошо ли вычищены ее белые как жемчуг зубы.

Пепси раз в неделю с завидным терпением чинила чулки ребенка, пришивала пуговицы и тесемки к ее белью.

Как-то раз Жозен разворчалась не на шутку, что леди Джен имеет привычку ежедневно менять белые платья, и заявила, что намерена заменить их цветными, чтобы избежать возни и расходов. Негритянка Мышка, слывшая искусной прачкой, пришла в негодование и, коверкая на свой лад французские слова, упросила разрешить ей стирать, крахмалить и гладить белые платьица сиротки-девочки.

Таким образом, леди Джен была каждый день щегольски одета. Постепенно грустное выражение ее личика изменилось: она пополнела, щеки порозовели, и, глядя на этого милого ребенка с голубой цаплей в руках, жители улицы Добрых детей улыбались, приветливо здоровались с сироткой и принимали живое участие во всем, что ее касалось.

Худенький, сморщенный старичок-француз по фамилии Жерар, который содержал овощную лавочку рядом с квартирой Маделон, говорил, что для него день не день, когда прелестное личико леди Джен не появится в их тихом переулке. Старичок сиял, слыша приятный детский голосок, раздававшийся по утрам перед его прилавком.

— Доброго утра, месье Жерар! Тетя Полина просит вас отпустить луку.

Овощи тотчас выдавались, а обычная маленькая прибавка — горсть орехов или карамели, спелый апельсин — принималась девочкой с обворожительной улыбкой.

Месье Жерар, кроткий, вежливый старик, редко вступал в разговоры с покупателями. Детей он терпеть не мог, потому что шалуны из соседних домов часто посмеивались над ним. Наружность старичка была действительно смешна: сморщенное безбородое лицо напоминало печеное яблоко; он выходил на улицу, повязав лысую голову красным носовым платком, концы которого болтались под подбородком. Необычайно широкие панталоны, плисовая куртка и белый фартук чуть не до пола составляли обычный его наряд.

День напролет старик сидел на деревянном стуле у прилавка, на котором были разложены апельсины, яблоки, сладкий картофель, лук, кочаны капусты и даже пахучий чеснок. В свободные минуты Жерар не сидел сложа руки: он всегда что-нибудь чинил, клеил, штопал. Он сам стирал свое белье, ставил заплаты на платье и штопал свои чулки. Нимало не конфузясь, если его заставали за такими женскими занятиями, Жерар при появлении покупателя откладывал в сторону чулок, иголку с ниткой и занимался товаром.

Однажды утром нелюдимый лавочник удивил леди Джен приглашением посидеть в лавке и съесть апельсин, пока он будет ставить заплату на свою куртку. Съесть апельсин девочка отказалась, говоря, что она привыкла всем делиться с Пепси, а посидеть охотно согласилась. Поставив цаплю перед корзиной с обрезками овощей, маленькая гостья вскарабкалась на стул, оперлась ножками о кадку с морковью, оправила коротенькую юбочку и, подперев руками личико, принялась внимательно изучать лицо работающего старичка. Наконец, любопытство победило ее сдержанность, и она вежливо, но запинаясь, спросила:

— Месье Жерар, скажите, вы мужчина или женщина?

Старик в первую минуту оторопел. Откинув назад голову, он громко рассмеялся. Этого с ним не случалось уже несколько лет.

— Это хорошо! Очень хорошо! — воскликнул он. — Да я, маленькая моя леди, сам этого не знаю, потому что мне приходится работать и за мужчину, и за женщину. Но почему вы ко мне обратились с таким странным вопросом?

— Потому, месье Жерар, — отвечала девочка пресерьезным тоном, — что я сама об этом часто думаю. Мужчины никогда не шьют и не надевают фартуков, а женщины не носят таких широких панталон. Вот я и не знала: кто вы такой?

— Превосходно! — воскликнул опять старик, покатываясь со смеху.

— Чему же вы смеетесь? Я не понимаю, — возразила леди Джен, выпрямляясь на стуле, будто обиженная тем, что месье Жерар над ней смеется. — Я нахожу, что если вы мужчина, то вам, должно быть, очень трудно чинить себе платье и штопать чулки, как это делают женщины.

— Ах вы, моя дорогая малютка! Ведь вы знаете, я совсем одинокий, обо мне заботиться некому.

— А я позабочусь! — возразила леди Джен, весело улыбаясь. — Теперь я узнала определенно, что вы мужчина, и когда Пепси научит меня шить, я буду сама чинить ваше платье.

— Крошка моя! — воскликнул старик, пораженный таким великодушием. — Примите от меня еще апельсин.

— О, нет, нет, благодарю! — сказала леди Джен, отводя его руку. — Я сделала только одну покупку, и мне полагается только одна прибавка: больше — будет несправедливо! Теперь пора мне идти! — Спрыгнув со стула, она взяла на руки цаплю, которой, очевидно, понравилось угощение капустными обрезками, и, вежливо простившись со старым лавочником, выпорхнула на улицу.

В глубоком раздумьи сидел старик за чулком, когда девочка ушла; наконец, он тяжело вздохнул, сложил работу и произнес вслух:

— О, если бы Мари была жива! Все шло бы иначе!

Глава 9

Поездка на дачу

Стоял октябрь, было ясное, прохладное утро. Пепси и леди Джен проворно чистили миндаль и орехи, когда на улице застучали колеса и послышалось звяканье жестяной посуды. Это ехала тетя Модя на повозке, которую недавно выкрасили красной краской, ярко сияли вычищенные кувшины для молока. Маленький бойкий мул в красивой сбруе бежал рысцой и остановился как вкопанный у крыльца дома, где жила Маделон. Тетя Модя проворно выскочила из экипажа, обмотала вожжами столб и влетела в комнату, свежая, радостная, как весна.

Тетя Модя и Маделон были сестры-близнецы, поразительно похожие одна на другую: одинаковые румяные широкие лица, блестящие черные волосы, гладко зачесанные назад и свитые в тяжелый узел на затылке. Тетя Модя явилась в светлом накрахмаленном ситцевом платье. На шее у нее был белый кисейный шарф, завязанный большим бантом.

Увидев гостью, Пепси раскрыла объятия, раскраснелась от радости и весело крикнула:

— Тетя Модя, как я тебе рада! Вероятно, мама сказала, чтобы ты приехала за леди Джен?

Тетя Модя расцеловала племянницу и ласково обняла леди Джен, точь-в-точь, как это ежедневно делала Маделон.