Повседневная жизнь горцев Северного Кавказа в XIX веке - Шапи Казиев

К середине XIX века работорговля на Северном Кавказе была прекращена, сильно сократилось и рабство. Феодалы были лишены права суда над своими рабами, а убийство раба приравнивалось к уголовному преступлению.

Духовенство

В Дагестане духовенство составляло привилегированное сословие, освобожденное от налогов и повинностей. Высшее духовенство, кроме доходов от своих мюльков и вакуфных земель (вакуф, вакф - земли и имущество, переданное или завещанное мечетям на религиозные и благотворительные цели - Авт.), распоряжалось значительной частью «закята» (закят - очистительный налог с имущества в пользу нуждающихся, вдов, сирот и т. д. - Авт.).

Весьма значительную прослойку населения составляло духовенство в Чечне и Кабарде.

В духовное звание шли дворяне, свободные крестьяне и даже крепостные. В последнем случае они получали свободу. «Все лица духовного сословия пользуются совершенною свободою, - говорилось в адатах. - Никто из них не обязан никому данью».

Доходы духовенства складывались в основном из приношений и платы за религиозные требы (обрезание, совершение свадебных и похоронных обрядов и т. д.). Согласно одному из адатов, «из всего избытка хлеба и скота ежегодно отделяется десятая часть по закону Магомета и разделяется на три части: одна - аульному эфенди, другая - всем муллам, а третья - нищим». Часть средств шла на содержание школ (мектебов, медресе) и другие общественные нужды.

Кабардинские крестьяне обязаны были также ежегодно выплачивать по 50 коп. серебром главному кадию. Кроме того, с каждого дома отдавалось зимою эфенди по барану и по одному стогу сена, дров по одному вьюку на ишака и летом - снова по барану. Штраф за проступки по законам шариата (мусульманского права) шел в пользу духовных судей - кадиев.

Уздень - значит свободный

Крестьяне у горских народов отличались друг от друга имущественным и правовым положением, степенью зависимости от господствующего класса, а также своими натуральными и трудовыми повинностями. Основную массу горского населения составляли феодально-зависимые, но лично свободные крестьяне: уздени - в Дагестане, у карачаевцев, кабардинцев и ногайцев; тфокотли - у адыгов; анхаю, анхао - у абазин и абхазов; каракши - у балкарцев; адамихаты и фарсаглаги - у осетин.

Адыгские тфокотли (вольные земледельцы) отличались степенью зависимости от феодалов. У абадзехов, шапсугов и натухайцев она была наименьшей; здесь тфокотли считались равными между собой свободными крестьянами.

Согласно адатам князья и дворяне имели право «для пахания земли, жатвы хлеба и сенокошения, а иногда для рубки и вывозки леса» использовать (наряду с крепостными) свободное население покровительствуемых ими аулов. Продолжительность этой повинности в адатах определялась 3 днями в год, однако на самом деле тфокотли привлекались к работам всякий раз, когда это было необходимо владельцу. После уборки хлеба тфокотли передавали ему по «восемь и более мерок проса», а также по одному ягненку от 100 голов овец и по улью от 10 пчелосемей. За обмен товаров на меновых дворах владельцев также взималась плата. При выдаче замуж дочери тфокотль отдавал владельцу пару волов, а при разделе имущества между братьями - столько волов, сколько дворов или «дымов» числилось в одном семействе.

По свидетельству фон дер Ховена: «Крестьяне вправе владеть землею и иметь рабов, но вместе с тем составляют сами собственность своего господина. Они обязаны платить владельцу своему летом арбу кукурузы или козленка, барана или рогатую скотину; в зимнее время также рогатую скотину или барана и кувшин вина; помогать ему в полевых работах. В случае недостатка каких-либо припасов у господина крестьянин, сверх установленного обычаем, по просьбе такового снабжает его оными. Побои не в обычае; обыкновенное наказание крестьянина - заключение и цепи. За нанесенную обиду крестьянин вправе судиться с владельцем своим, и часто переходит под защиту другого какого-либо сильного князя или дворянина, который его селит на своей земле. В случае, если прежний господин захочет потребовать крестьянина своего обратно, приютивший его обязан возвратить по приговору суда, который заботится уже об обеспечении обиженного от беззаконного мщения господина». К категории лично свободных крестьян у адыго-черкесов относились азаты - лица, выкупившие себе свободу или отпущенные на волю хозяином, желавшим, как это было принято, «заслужить спасение души освобождением раба».

Азат получал для обработки участок земли на определенных условиях, «состоявших в том, чтобы жить там, где господин будет находиться, с различными маловажными обязанностями», - сообщает адыгский просветитель Хан-Гирей в своих «Записках о Черкессии». Располагая имуществом свободно, адыгский азат не имел права завещать его по своему усмотрению, и оно переходило по наследству бывшему владельцу. Чем дальше на восток, тем больше было юридически свободных крестьян. Так, в Карачае уздени составляли более 60% населения. Примерно таким же было соотношение узденей у ногайцев, анхаю - у абазин, каракши - у балкарцев, адамихатов и фарсаглагов - у осетин. Степень зависимости осетинских крестьян от местных феодалов была более высокой. Так, дигорские адамихаты обязаны были нести натуральную, а в предгорьях также и отработочную повинности своему господину. При переходе от одного владельца к другому адамихаты оставляли свое имущество прежнему хозяину. Если у умершего адамихата не было наследников по мужской линии, его хозяйство переходило к феодалу, а жена и дочери поступали к нему в услужение.

Тагаурские фарсаглаги («живущие сбоку»), не имея собственной земли, селились на землях феодалов, неся за пользование ими некоторые повинности. Во время праздников, свадеб, похорон и т. п. они делали подарки натурой, а также сопровождали своих хозяев во время поездок в гости. При переселении фарсаглага в другой аул жилые и хозяйственные постройки его переходили в собственность феодала. Последний мог прогнать фарсаглага со своей земли, если тот не выполнял своих обязанностей. Добросовестным же фарсаглагам феодал по адату должен был оказывать покровительство и защиту. Аналогичным фарсаглагам было положение узденей в Кумыкии и других частях плоскостного Дагестана. Кумыкские догерек-уздени («круглые уздени»), не имея собственной земли, работали на землях феодалов, платя им за это подати и неся в их пользу повинности. При переходе от одного владетеля к другому такой уздень терял свое недвижимое имущество - дом, хозяйственные постройки и т. д. Феодалы не имели права наказывать узденей, но могли изгнать их со своей земли, лишив ранее предоставленного имущества.

Прослойка феодально-зависимых узденей пополнялась за счет азатов (вольноотпущенников). Они, как правило, жили на землях, принадлежащих князьям или первостепенным узденям. Лишь через 3-4 поколения, приобретя земельную собственность, азаты переходили в сословие простых узденей. Особенно велика была доля равноправных свободных узденей в нагорной части Ингушетии, Чечни и Дагестана. Поддержкой и защитой свободных общин пользовались не только «крепкие уздени», но также горская беднота, «пришлые» сельчане (горцы, бежавшие от междоусобицы, кровной мести и др.) и лаги (военнопленные и их потомки, жившие на положении вольноотпущенников). Для отстаивания своих прав они объединялись в тухумы и получали кое-какие средства на поддержание жизни (участок земли, инвентарь).

Вольные общества

В начале XIX века в Дагестане существовало несколько десятков независимых союзов сельских общин, которые в русских документах за свое демократическое устройство именовались республиками. Самым крупным из них был Акуша-Дарго. Акушинцы отказались добровольно стать подданными Российской империи и 19 декабря 1819 года потерпели поражение от А. П. Ермолова при селении Леваши. 21 декабря российские войска заняли Акушу. По приказанию «проконсула Кавказа» в городе соблюдался строгий порядок. Были разрушены только дома беглого Ших-Али-хана Дербентского и его сподвижников. Те события Ермолов описал в своих воспоминаниях следующим образом: «Собравшиеся жители и главнейшие из старейшин приведены были к присяге на подданство императору в великолепной городской мечети; войска были под ружьем и сделан 101 выстрел из пушек. Я назначил главным кадием бывшего в сем звании незадолго прежде и добровольно сложившего оное старика Зухума, известного кроткими свойствами и благонамеренностью, и выбор мой был принят акушинцами с удовольствием. От знатнейших фамилий приказал я взять 24 аманата (заложника - Лет.) и назначил им пребывание в Дербенте. Наложена дань ежегодная, совершенно ничтожная, единственно в доказательство их зависимости. Они обязались никого не терпеть у себя из людей, правительству вредных, были признательны за пощаду и видели, что от меня зависело нанести им величайшие бедствия. Мне при выражениях весьма лестных поднесена жителями сабля в знак особенного уважения». Однако вскоре, недовольный самостоятельностью Зухума, Ермолов вернул к власти прежнего кадия, Магомеда.