Как выжить в замке Дракона - Лиза Форти

— Передай, чтобы присылали свадебную карету. Невеста согласна.

Гонец кивнул в ответ и направился к дверям.

После того, как он ушел, отец повернулся к Софи и строго сказал:

— Готовься к свадьбе. У тебя три дня.

Она молча склонила голову, стараясь скрыть покрасневшие глаза, и украдкой снова взглянула на фото жениха. Понятно, что никакой радости она не испытывала. Мало того, что жених уже начал седеть, так еще и сверкал двумя залысинами спереди. А еще его уродовала большая родинка на щеке. Чему уж тут радоваться?

Я проводила Софи до её комнаты. У дверей я поцеловала её в щеку, больше утешить я её ничем не могла. Она только грустно улыбнулась мне в ответ.

Утром меня разбудил шум во дворе замка. Я тут же бросилась к окну. Это точно приехали за мной!

Я увидела, как во двор въехала большая свадебная карета с белой крышей и позолоченными боками. А за ней, как муравьи тянулись пять карет поменьше. Стражники на лошадях, сопровождавшие эту вереницу карет, заполонили весь наш двор.

Я натянула на себя первое попавшееся платье. Я даже волосы не стала укладывать. И побежала во двор. Мне очень хотелось посмотреть, как же выглядит внутри свадебная карета.

Оказавшись во дворе, я тут же попала в лес ног пританцовывающих лошадей. Вокруг стоял шум, состоящий из криков стражников, ржания лошадей и цоканья копыт. Несмотря на опасность получить копытом от какой-нибудь особо нервной лошади, я всё же пробралась к карете и сунула в неё свой любопытный нос. Внутри никого не было.

В карете не оказалось ничего интересного. Обита изнутри она была атласом кремового цвета. На одном сиденье лежали мягкие бархатные подушки с золотой бахромой, отливающие сливочным оттенком, а второе было просто жёстким сиденьем, обтянутым все тем же бархатом.

На окнах висели белые шторки, на которых был вышит герб Дракона золотой нитью. Карета оказалась довольно большой, чтобы вмещать невесту в платье с пышной юбкой.

Я недовольно поморщилась, потрогав атласную шторку. Я ожидала волшебную сказку, но всё оказалось слишком простым и практичным.

В остальных каретах приехали швеи и придворные дамы.

Гости постепенно выходили из своих карет и образовали пеструю шумную толпу, которая что-то требовала, выясняла и тыкала пальцем слугам, указывая какие сундуки и коробки нести в замок.

В центре этой толпы стояла покрасневшая от нервного напряжения Софи. Она едва успевала раздавать указания слугам, стараясь всем угодить. Отец с натянутой улыбкой стоял рядом и не вмешивался в процесс. Он только кивал гостям, стараясь изображать гостеприимного хозяина замка. Для такого случая он даже надел свой белый парадный сюртук, который не вынимал из шкафа уже два года. Сюртук едва сходился на нем, потому что он еще и слегка раздался вширь из-за своего пьянства.

Слуги начали затаскивать тяжелые сундуки внутрь, гости последовали за ними.

Вся суета плавно перетекла в замок: забегали служанки, показывая гостям их комнаты. В большой столовой началась такая суматоха, какой не было со смерти мамы. Слуги сновали туда-сюда с башнями из тарелок в руках, накрывая стол для завтрака. На белоснежных скатертях появлялись чашки, тарелки, вилки и ложки. Большие вазы с живыми цветами заняли свои почетные места по центру стола.

Из кухни тянуло аппетитными запахами.

Во дворе, тоже не заканчивался переполох. В конюшнях пытались разместить всех лошадей. Часть из них все же не вместилась, и их пришлось оставить под открытым небом просто на заднем дворе замка.

Я и опомниться не успела, как оказалась в этом водовороте.

Две швеи, схватив меня под руки, потащили в комнату, которую им выделила Софи для работы.

Там уже было установлено гигантское зеркало в серебряной оправе, которое было выше меня на полметра.

Восемь швей доставали из больших плетеных корзин нитки, белые атласные ленты, измерительные ленты, булавки. Все поверхности в комнате: столы, пуфики, стулья оказались завалены швейными принадлежностями.

Меня же подтолкнули к зеркалу и начали измерять, крутя словно манекен.

В эту же комнату набились еще и придворные дамы, и в ней стало совершенно нечем дышать.

— Ты должна появится сразу к церемонии в Золотом храме, — начала вещать с надменным видом без всякого предисловия густо накрашенная дама с высокой прической

— Это дама — распорядительница, — шепнула мне одна из швей, заметив мое ошеломленное лицо. — Она следит за тем, чтобы свадьба прошла идеально.

Я едва заметно благодарно кивнула. И к моей талии тут же приставили начало ленты, довольно больно ткнув в бок, и стали отмерять длину до пола.

У меня голова кружилась от всего происходящего. Слишком уж стремительно развивались события. Мне даже еще не до конца верилось, что всё это происходит со мной, и что уже через пару дней моя жизнь совсем изменится.

Время потекло стремительно: швеи ни на секунду не прерывались. Они то надевали на меня белое платье с узким лифом и пышной юбкой, то снимали, что-то ушивая и добавляя.

Дамы доставали из большого сундука синие бархатные коробочки. Открывали их и примеряли на меня драгоценности. В больших коробках хранились туфельки. Так что мне непрерывно приходилось балансировать то на одной ноге, то на другой пока их на меня примеряли. Туфельки все были белого цвета, отличались они лишь украшениями, бантами и камнями.

Иногда я замечала, как любопытные слуги заглядывали в дверь, чтобы посмотреть, что же здесь происходит.

И лишь одной служанке я порадовалась. Она зашла и небольшим поклоном сказала:

— Завтрак готов. Пройдите, пожалуйста, в столовую.

Слава небесам, у меня появилась небольшая передышка!

Дамы радостно загалдели и тут же выбежали из комнаты. Мне же пришлось еще подождать пока меня избавят от булавок. Так что в столовую я зашла последняя: голодная и задерганная.

Но и за столом дама-распорядительница стала моим проклятием.

Глава 9

— Много не ешь! — следила она за каждой ложкой, которую я отправляла в рот. — Платье должно сидеть безупречно.

И отодвинула от меня кусок вкуснейшего торта, который испек наш повар.

Я её просто ненавидела в этот момент, потому желудок жалобно заурчал при всех, намекая, что ему хочется кусок мяса, а не горку из листиков салата и огурцов, которые заботливо положила в мою тарелку дама-распорядительница.

Сама-то распорядительница ела так, будто ее не кормили неделю. В ее рту исчезали с приличной скоростью куски зажаренного на вертеле поросенка, сыр, рыба, грибы. А торты она ела не десертной ложечкой, а суповой.

Ее широкую талию не мог сдержать даже корсет.