Взросление любви и 'эликсир счастья' (СИ) - Нинель Лав

на дно пакета надо положить что-нибудь плоское, чтобы Лауре было удобнее сидеть в пакете, и посмотрел на мою лакированную сумочку, но я тут же отказалась от такого безобразия: как можно сажать на такую красоту такое страшилище, к тому же еще и ядовитое — вдруг от яда жабы испортится кожа на моей сумочке. Тогда ее уж точно придется выбросить! Не могу же я ходить на работу с испорченной сумкой!

— Конечно, не можете, — поддакнул следователь, боясь неосторожным словом прервать поток откровенности свидетельницы, а про себя подумал: «- Оказывается, Клинцевич умер не сразу: он еще какое-то время разговаривал с девушкой, пытаясь пристроить свою жабищу. Хорошо бы выяснить, о чем еще он успел ей рассказать, и какое время он был еще жив. Может, Клинцевич сказал ей что-то важное: например, о своих страхах и опасениях, о возможном убийце, или о своих опытах, а возможно, рассказал что-нибудь о заказчике…».

— Его немного расстроил мой отказ, — продолжала свои разглагольствования Бэлла, — но Лев вспомнил о своем портфеле и предложил мне взять его в качестве удобного дна для Лауры в пакете.

«— Немного расстроился! — про себя усмехнулся Зимин. — Человек умирал, «пронзенный пулей», а она говорит: «он немного расстроился»! Кукла бесчувственная! Ну, нельзя же до такой степени быть идиоткой!».

— Я положила портфель в пакет, взяла жабу его платком (она же все-таки ядовитая!), поднесла Лауру к его лицу, чтобы он посмотрел на нее и после, того, как он улыбнулся, посадила ее в пакет. Если бы я могла тогда предположить, что это было их прощание… — глаза Бэллы, как по заказу, наполнились слезами.

— Значит, он успел попрощаться с лягушкой, — с трудом сдерживая раздражение, произнес Зимин.

— С жабой, — автоматически поправила Бэлла.

— Он еще что-то сказал вам… на прощание? — не обращая внимания на свою ошибку, поинтересовался следователь.

Бэлла достала из сумки беленький кружевной платочек, осторожно промокнула накрашенные глаза и печально вздохнула.

— Лев позаботился обо мне: он предупредил, что пакет и портфель, после, того, как я пересажу его любимицу в террариум, надо будет обязательно выбросить в мусорный контейнер — он боялся, что Лаура будет нервничать в пакете и выделять большое количество яда и лучше все это выбросить, чтобы нечаянно не отравиться. Представляете, что было бы, если бы я, вместо портфеля Льва, положила в пакет свою сумочку! Ее тоже надо было бы выбросить в мусорный контейнер!

Услышанное очень заинтересовало Зимина.

— Значит, Клинцевич попросил вас уничтожить свой портфель.

— Ну-у… просто выбросить, и пакет тоже.

— А вы его ослушались и не уничтожили.

Бэлла виновато закивала головой.

— Я о нем просто забыла: мы пересадили Лауру в террариум, принесли домой, поставили на столик, и я задвинула пакет под столик. А вчера мама убиралась в моей комнате и спросила меня, что делать с этим пакетом. Тогда-то я вспомнила о предупреждении Льва и понесла пакет к мусорному контейнеру.

— Вы хотели выбросить такую важную улику? — не сдержался Зимин.

— Улику?! — Бэлла вновь беспомощно захлопала длинными ресницами. — Я об этом как-то не подумала. Лев сказал выбросить пакет и портфель, и я хотела их выбросить.

— Что же вас остановило, неразумное дитя? — саркастически усмехнулся следователь.

— Олежек! — лучезарно улыбнулась «красотка-идиотка».

— По дороге к мусорному контейнеру вы встретились с Олегом Протасовым, — догадался Зимин, а про себя подумал. «— Слава Богу, что хоть один в этой парочке имеет голову на плечах!».

— Да! — подтвердила Бэлла. — Он спросил, куда я иду и, когда я сказала, посоветовал мне как можно скорее отнести пакет, вернее, улику, вам.

— Он смотрел содержание портфеля?

— Да, — после небольшой заминки честно призналась Бэлла.

— И что?

— Сказал, надо отдать следователю эти бумаги.

— А что еще сказал?

— Больше ничего.

«— И то, правда, — по себя усмехнулся Зимин, — с ней разговаривать, только тратить время зря. А парень молодец! Надо будет с ним поговорить».

Натянув перчатки, следователь осторожно взял протянутый Беллой пакет, так же осторожно достал из него портфель Клинцевича, открыл его и двумя пальцами вытянул прозрачный файлик с исписанными листами.

«— Значит, убитый с помощью этой идиотки пытался уничтожить документы. Почему???»

— Я могу идти? — вставая со стула, буднично спросила Бэлла.

Зимин поднял на девушку глаза и нахмурился: о чем-то еще он хотел ее спросить, но забыл. Ах, да, о компьютере!

— Скажите, Бэлла Витальевна, как вам удалось открыть компьютер Клинцевича? Ведь вы же играли на нем в тот роковой день, а нашим пришлось повозиться…

— Ну, это совсем просто! — махнула рукой Бэлла. — Я же знала пароль.

— Клинцевич вам сказал?

— Нет, я сама догадалась! Это же так просто — «Лаура»!

— Действительно просто, — подозрительно прищурился следователь.

— Я пойду, до свидания, — попрощалась Бэлла.

— Подождите, я выпишу вам пропуск.

— Да не надо мне ничего выписывать, — отказалась Бэлла. — Дежурный ждет меня около вашей двери — мы договорились с Сашей, что он меня проводит к вашему кабинету и подождет: вдруг я заблужусь и не найду выход.

«— Да-а, хорошо все-таки быть красоткой, — усмехаясь, с высоты своих лет подумал Зимин, глядя в след уходящей медноволосой красавице. — Тебя и встретят, и проводят, и даже подождут у двери! Возможно, красота в женщине все-таки важнее ума…»

9

Вернувшись домой от Зимина, Бэлла походила по комнате, помаялась в одиночестве, долго сомневалась и решила все же посоветоваться с Олегом: рассказать ему правду и о пробирке, и о формуле — об этом она следователю не рассказала… а еще о привидевшихся ей глюках и о золотом браслете.

А еще она хотела откровенно поговорить об их «отношениях»… хотя отношений у них не было… если не считать дружбы — долгой-предолгой с первого класса, когда он взял ее за руку и посадил рядом с собой за парту… Их пытались рассаживать, но… она срывала урок безутешными рыданиями, он дрался с ее новым соседом или выбрасывал портфель соседки за дверь и садился с ней рядом, она вцеплялась в его руку и их приходилось буквально отрывать друг от друга… Учителя устали бороться с такой «любовью» и оставили их в покое. Все думали, что они пара — умная красавица-недотрога и драчливый красавец-весельчак, но… он ходил в обнимку с девицами-старшеклассницами, всегда при этом провожая свою подругу домой, и «бросал» любую из девиц, мчась к ней по ее первому зову. Что между ними происходило оставалось загадкой… для всех… и для них тоже…

Набравшись смелости… именно смелости, потому что столько времени она просто не решалась поговорить с ним о своем чувстве, а вот теперь он пришел из армии, прошло столько времени и… опять —