Культурология. Учебное пособие для вузов - Н. Шельнова

Э. Кассирер считал, что в философии культуры используются понятия, которые не нашли себе места в других дисциплинах (языкознании, религиоведении, искусствоведении), например понятие «стиль», «форма» и т. д. Идеал познания культуры, по мнению Кассирера, – это стремление познать тотальность форм, в которых осуществляется человеческая жизнь. Они бесконечно разнообразны, но все же лишены единой структуры. Науки о культуре проясняют символы, чтобы снова сделать видимой жизнь, из которой они (символы) первоначально возникли.

6. Философия символических форм Э. Кассирера

Анализируя проблему адаптации человека к природным и другим внешним условиям, Кассирер приходит к выводу о существовании символических форм как способа адаптации человека. Понятие человека разумного не отражает всего сущностного начала человека. Человек – homo simbolicus – человек символический. Даже на грани соприкосновения с животным миром он конструирует мир в символических образах. Культура – процесс непрерывного порождения языковых, художественных и религиозных символов. «Таким образом, всякое подлинно строгое и точное мышление находит себе поддержку только в символике и семиотике, на которые оно опирается»[1].

Даже при созерцании природы всегда наличествует некий семиотический посредник, в результате чего природа всегда является человеку картинно, образно, символически.

Внутренние формы культуры (язык, миф, религия, искусство) по сути своей – символические формы восприятия действительности. Символ – это знак и в то же время образ, который содержит в себе некоторую магическую силу, действием которой усваивается и даже созидается для нас существо вещи.

Сам символ не имеет действительного существования в качестве части физического мира, а имеет лишь значение – смысловое содержание, созидаемое символом и фиксируемое посредством слов языка. Символ – чистая функция мысли, осмысление чувственного, чистое духовное выражение. Символично всякое творчество, символ предваряет всякий опыт – он есть динамическое начало – принцип. Все попытки десимволизации заведомо обречены на неудачу, ибо преодолеть символ мы можем не иначе как символически же, подобно тому, как глаз, видящий окружающий мир, никогда не в состоянии увидеть самого себя. Вопрос о том, что есть реальность помимо символа, не уместен.

Причем слова – тоже в некоторой степени символы. Значение отлично от бытия. Это отличает современное рациональное мышление.

Мифологическое же мышление не разделяет значения и бытия. Способна ли наука постичь миф? Миф в своей сущности не теоретичен. Он игнорирует фундаментальные категории мышления. Это усложняет исследования мифа. С античных времен в исследовании мифа существует аллегорическое (рациональное) истолкование мифа. Кассирер называет эти попытки стремлением интеллектуализировать миф. Это невозможно, т. к. реальный субъект мифа – это не субстрат мысли, а субстрат чувства. Но миф не лишен смысла. Внутренняя связанность мифа больше зависит от чувств, чем от разума.

Наука аналитична, она стремится классифицировать и систематизировать, миф же синтетичен, он не сводим ни к одному другому феномену. Исследовать миф должна особая дисциплина – критическая феноменология мифологического сознания.

С магическим мировоззрением мифа связана первая из нескольких функций символа – экспрессивная. Ее главная особенность – отсутствие различий между образом и вещью, знаком и тем, что он обозначает. В рамках этой же функции возникает искусство. Вторая функция символа – репрезентация (представление). Происходит разделение между конкретным временным восприятием и его т. н. объектификацией, т. е. отчуждением от ситуации и обобщением. На этом этапе происходит переход от образа к языку.

Третья функция – чистое значение. Эта функция формируется в процессе познания, прежде всего научного. Здесь полагается дистанция между чувственно-воспринимаемым миром и миром как познавательной конструкцией.

7. Позитивизм и французская философия культуры XIX в.

Во второй половине XIX в. происходит поворот к чисто эмпирической науке, к индуктивному методу наук о культуре и о духе. С помощью общих законов природы объясняют все явления культуры. Это своего рода теоретическая биология. Наиболее ярко это направление представлено во французской философии. Вдохновителем позитивизма становится социолог О. Конт.

Такому взгляду присуща строго детерминистская картина мира, где во всех областях реальности господствуют строгие причинно-следственные связи. Так позитивисты вновь упраздняют принципиальное различие между природой и культурой через материализацию культуры (а не через спиритуализацию природы, как романтики).

Поэтому науки о культуре в представлении позитивистов должны руководствоваться естественными науками и методами.

Шарль Сентбеф, Ипполит Тэн разработали жесткую схему, которая, по их мнению, должна стать основой любого историко-культурного исследования. Для достижения наибольшей объективности в исследовании необходимо раскрыть три условия: расу, среду, исторический момент. Сочетание этих условия составляет основу всяких культурных явлений. Методика исследования должна включать в качестве необходимых элементов, во-первых, сбор отдельных фактов, во-вторых, выявление сил, их породивших. Обе части должны быть действительны, а не трансцендентны и метафизичны. Эти силы должны совпадать с физическими (отсюда «физикалистский» подход). Философия не должна оценивать, а лишь объяснять факты, вроде ботаники. Познание относится не к фактам как таковым, а к их причинным связям, поэтому не важно, каков предмет исследования. Все, что происходит в культуре, вытекает из условий природы и действует по законам природы.

8. Отечественные традиции в философии культуры

Проблемы культуры нашли отражение также и в трудах отечественных философов. Как правило, их исследования сосредоточивались на решении вопроса о судьбе России, специфике ее культуры по сравнению с культурой западноевропейских стран. Взгляды на культуру России осмыслялись в рамках двух во многом противостоящих друг другу течений – славянофильства и западничества. Славянофилы опирались на традицию русской православной церкви, отрицая установку католицизма и западной культуры в целом на разум, рациональность. Россия, по их мнению, должна учиться у Запада, но только преодолев узкий западный рационализм и нагрузив его православными ценностями.

Мысль российских философов тяготела к проблемам либо социокультурным, либо к поискам правды, ценностей. Так, Аксаков – один из младших славянофилов – размышлял не о судьбе российской культуры, а о государстве, полагая лучшим первоначальное положение (до Петра I), когда государство не вмешивалось в быт и дела общины. Славянофилы высоко оценивали народную культуру, считали народ мудрым. Основой культуры видели православную церковь.

Западники разделяли многие позиции славянофилов (например, положения о необходимости сохранения культурно обусловленной формы сельского хозяйства – крестьянской общины), однако полагали, что путь России – путь освоения западной культуры.

Особое внимание проблемам культурной динамики уделяли представители евразийского движения отечественной мысли. Это направление сложилось в XIX в. в трудах мыслителей-эмигрантов (А. С. Хомякова, Н. Я. Данилевского, К. Н. Леонтьева). Задаваясь вопросами места отечественной культуры в общеисторическом контексте, соотношения России и Европы, характерных черт российской культурной реальности, евразийцы воспринимают общество как социокультурный организм, а его развитие как культурный процесс. Сущность евразийской концепции можно в пределе свести к нескольким положениям.

Утверждение особого культурного пути России и создание на этом пути особого национального образования – многонародной нации.

Эту проблему тщательно разбирает Н. Трубецкой. В своих трудах ученый отмечает евразийскую сущность российской культуры в том, что культура России формировалась на основе слияния множества культурно-этнических потоков: славянского этноса, тюркского, угро-финского.

Такое историческое событие, как татаро-монгольское иго, он считает положительным моментом в культурной истории России, т. к. оно дало толчок для создания многонародной нации, единого культурного пространства, проявившегося не только в веротерпимости, но и в появлении особого типа хозяйствования – степного земледелия.

Выделение идеалов, основанных на началах православной веры. Религия – основной социокультурный регулятор.

Учение об идеократическом государстве, т. е. таком государстве, которое было бы стержневым элементом культуры, дающим начало иерархии всех культурных пластов (идея Леонтьева о деспотизме, скрепляющем многоцветье культуры).