Ноосферные явления - Владимир Положенцев

Петрович отхлебнул из кружки, вставил флэшку в компьютер, жестом пригласил Феликса занять место у микрофона. Бабочкин опробовал голос, размял во рту язык. Но когда Петрович скомандовал «мотор», язык словно прилип к небу. Феликс читал текст с большим трудом, который казался ему чужим. Такое с ним случилось впервые за многолетнюю практику. Отдельные куски текста приходилось перечитывать по три-четыре раза. Звукорежиссер не подгонял Феликса, но и как ни странно, ни разу не остановил с замечаниями.

Когда запись, наконец, завершилась, вышел из аппаратной, постучал по чашке с чаем серебряной ложечкой.

– Любопытный человек Аджуба, – сказал он.

– Да, интересный, – согласился раскрасневшийся от напряжения журналист.

– Откуда он так много знает о пришельцах? Такое ощущение, что сам у них в гостях был. Общался я как-то с Аджубой, давно, правда.

«Эх, Петрович, – вздохнул Феликс, – сказать бы тебе, что это не он, а я у них в гостях побывал, – вздохнул журналист. – Да ты меня в безумцы запишешь». Вслух же произнес:

– Ему каждый день звонят и рассказывают об НЛО и пришельцах.

– Он сам чем-то похож на киборга.

– Внешне, вроде бы, обычный человек, как все, – начал в чем-то смутно сомневаться Феликс.

– Возможно, киборги формируют свои отряды и из людей. Власовцы же служили у немцев.

– Слу-ужили, – протянул Бабочкин. – Вы хотите сказать, что профессор был когда-то похищен пришельцами и вступил в их команду?

– Кто его знает…. Говорят, что мы вообще живем в виртуальном мире. Все может быть.

На лестничной площадке, где курить было нельзя, но дымили все, пахло паленой паклей. Сверху с прогнившей насквозь лестницы, ведущей на крышу, сыпалась штукатурка. Бабочкин ничего не замечал. «Об этом я не подумал».

«Аджуба – киборг! Возможно, раскольник, сбежавший из отряда. Вот почему он не боится пришельцев и точно знает законы, которые они обязаны соблюдать. Собака, оказывается, не глубоко зарыта. Ну, Петрович, ну голова! Если так, то идти на поводу у профессора просто глупо. Самому становиться изгоем совсем не хочется. Только не понятно чего добивается Аджуба. Насыпать с помощью меня соли пришельцам или…? Академик не только против Службы безопасности пошел, но и против Высшего разума… Мефистофель, блин. Недаром тот лягушонок мне на 304 страницу указал».

Вернулся в офис, бросил флэшку с озвучкой на стол, взял ключи от режиссерской аппаратной. Долго не мог попасть в замочную скважину, потом включить компьютер, на который Чернов залил кассеты с интервью. Руки дрожали. Наконец, на двух мониторах появились иконки. Но где папка с интервью? Феликс слабо разбирался в компьютерах, пользовался своим ноутбуком исключительно как печатной машинкой, ну и для выхода в Интернет. Под одним из значков увидел надпись: «azaza H 264». «Есть, Юрка не успел далеко упрятать Аджубу».

Ни мгновения не сомневаясь, нажал на иконке правую кнопку мыши, а потом – «стереть». Вскоре все было кончено. Интервью Аджубы вновь аннигилировалось.

Сел за руль в хорошем настроении. «Всегда нужно делать объективный выбор, не зависимо от пользы и последствий для самого себя. Ну, профессор, мы еще посмотрим кто кого!» На Ботанической улице выбросил кассеты в окно. Видел в зеркало, как они разбивались о стволы яблонь. Припал к рулю, надавил лбом на клаксон – пусть слышат все – я сделал единственно правильный выбор! Все, кина не будет!

В супермаркете «Перекресток» купил ветчины, копченой рыбы, водки, португальской мадеры. Что делал дальше и когда уснул, утром Феликс вспомнить не смог.

Разбудил телефонный звонок. Чернов.

– Привет, Николаич! У меня к тебе вопрос – где ставить точку в синхроне о закономерности подконтрольного сосуществования человечества?

– Хорошо, что ты позвонил, – стряхнул с себя сон Бабочкин. – Слушай, Юра, я опять кассеты потерял.

– Ну, ты даешь! Мистика. Впрочем, хрен с ними, с коробками, видео на компьютере. Я вот сейчас смотрю….

– А разве… с компьютером все в порядке?

– Конечно, только представляешь, запись Аджубы совершенно невероятным образом переместилась в папку, которую я еле нашел.

– Надо же, – прикусил губу Феликс. – Все равно…. Давай сюжет отложим… на пару недель. Я заболел, у меня температура, кажется, под сорок.

– Ты мне сейчас и не нужен, Николаич, я потому и звоню. Флэшку с озвучкой я на твоем столе нашел, сейчас сюжет начну собирать.

«Флэшка! Как же я забыл, голова дырявая!» Прикусил губу, ущипнул себя за ухо, рухнул на диван.

– Так, где точку ставить? – продолжал пытать Юрка.

– Где хочешь, там и ставь. Мне все равно.

– Не грусти, маэстро, выпей водки с перцем и надень шерстяные носки. Завтра утром будешь как огурец. Выздоравливай. Пока!

«Пока, пока, а совет ты дал дельный».

Налил четверть стакана водки, выпил одним глотком. Тамбовская ветчина в горло не полезла. Стало легче. «Провалитесь вы все в кратер Везувия. Надоели, хуже горькой редьки!»

Вновь открыл глаза, когда стемнело. Ополоснул холодной водой мятое лицо. Выдавил на палец зубную пасту, протер зубы и язык. Ментол несколько освежил. Набрал Юрку.

– Чернов, сюжет в программу ставить нельзя, там ошибка.

– В титрах?

– Нет, по смыслу. Ну…. там про Балтийский флот, сигарообразные объекты… Пресс-служба ВМФ возмутиться может.

– Брось, мелочи, с моряками договоримся. И потом, эфирная кассета уже на канале.

– Как? Нельзя ее… забрать?

– Ты что! Скандал будет, телекомпании неустойку выставят. И так договор с каналом на волоске висит. У тебя, скорее всего, все еще температура.

– Значит, эфир в воскресенье?

– Как всегда, если только Останкинская башня опять не сгорит.

Налил себе мадеры. «Что же делать? Разве что, в самом деле, телецентр подпалить?»

Башню поджигать Феликс, конечно, не стал. Уром принял горячий душ, чисто выбрился, с ног до головы облился французским одеколоном, пожевал лавровый лист, чтобы не слышалось перегара, отправился в Останкино. На Ботанической улице, как всегда попал в пробку. Уже несколько лет по обочине узкой дороги прокладывали коммуникации к новому жилому району Марфино.

На этот раз он радовался пробке. Было дополнительное время подумать к кому подойти на Московском канале с необычной просьбой – украсть из видеотеки эфирную бетакамовскую кассету. Для этой миссии Феликс прихватил все имеющиеся средства.

От Владыкина до поворота на улицу Королева тащился 45 минут. На Дубовую рощу, где компания арендовала офис, не поехал, повернул в сторону телецентра, остановился возле ОТРК. В этом здании, которое официально называется АСК-3, Феликс проработал почти 20 лет. Точнее в Главной редакции информации «Первого канала». Теперь редакция переехала в Концертную студию Останкино, отчего информационный корпус телецентра стал выглядеть каким-то безжизненным.

Московский телеканал, на котором выходила в эфир его научно-популярная передача, находился на третьем этаже, в самом конце здания. Знакомых журналистов у Феликса на канале не было. Общались с начальством и относили на эфир кассеты продюсеры.

Но однажды в коридорах ОТРК Бабочкин встретил инженера видеомонтажа, с которым вместе работали на Новостях. Как его звали, Феликс не помнил – то ли Сережа, то ли Гена, но кличка из памяти не стерлась – Хромой. Почему, не понятно, на ногу монтажер не западал. Пожали друг-другу руки, из вежливости поинтересовались как дела. Гена-Сережа махнул рукой: «На Московском канале работаю, денег мало, творчества – ноль».

Найти того монтажера и решил Феликс. Рядом с АСК-3 припарковаться сложно даже ночью, а тут повезло, место для машины нашлось прямо напротив входа. Вышел из машины, нажал на брелок сигнализации. Сработала, хотя обычно из-за излучения башни процедура эта затягивалась.

Феликс не раз замечал, если везет сразу, потом удача не отворачивается. Нужный ему Сережа-Гена топтался возле турникетов проходной, болтал с полицейским. Монтажер был небрит, в мятых джинсах, видимо после удачно проведенного вечера. Пахло от него портвейном и кислой капустой.

– Привет! – Бабочкин ухватил видеоинженера за локоть. – Как здоровье жены, Гена?

– Я не замужем, – испуганно обернулся монтажер, – то есть не женат. И я Петя. Оставьте локоть. Вчера поскользнулся на арбузной корке.

– Да, бахчевые культуры нам не товарищи, пойдем лучше выпьем ячменного пива.

Петя согласился сразу, не досказав милиционеру какую-то байку, пошел вместе с Феликсом к «Розовой свинье». Так останкинцы называют ресторанчик «Твин-пикс» в Дубовой роще, где у входа стоит большая надувная розовая свинка.

Заказав два светлых пива, Бабочкин предложил монтажеру сигарету, но тот отказался, сказав, что бросил курить месяц назад. Феликса всегда настораживали люди, которые от чего – то резко отказываются, даже от дурных привычек.