Нелюбимая внучка. Хватит: Любимая! - Елена Александровна Каламацкая

Не обошлось без небольшой каверзы, если можно так сказать, со стороны грифона. Кто бы мог подумать, но Фелист подложил бизнесменам свинью! Вот уж чего никто не ожидал от самого спесивого и напыщенного зверя — подлянки. А причина — банальная зависть и выпячивание себя любимого.

Оказывается, еще одного крылатого "курортника" нельзя было скидывать со счетов. Его не взяли "в долю" и орлолев обиделся.

Но у детей и мысли не возникло, что высокомерный грифон позволит, кому бы то ни было сесть на его царственную спину.

Ошиблись, однако. А что самое удивительное: каким-то непостижимым образом, без посредников, он донес до его величества мысль, что король достоин летать не на каком-то коне (опять цитата), а на лучшем представителе магических животных, то есть на нем — самопровозглашенном царе зверей.

И его величество теперь ходит гоголем. Кто крутой? Он крутой! Мало того, что кружит над городом на орлольве, так ещё и практически бесплатно! За обычный паёк!

***

Жизнь бьет ключом, но это все такие мелочи по сравнению с моими душевными переживаниями. А они терзают меня с каждым днем все больше и больше, и имя им — Жоржиниэль Старистон. Второй советник, красавчик, голубоглазый блондин…

Раньше он ко мне цеплялся, считая охотницей за титулом и состоянием, а когда убедился в обратном — начал за мной…

ухаживать. Красиво, ненавязчиво, но постоянно! Α он милый, приятный, умный, вежливый, обходительный, да что там — шикарный! И я боюсь. Боюсь влюбиться безоглядно, как это случилось с Леоном Дортаном. Стараюсь избегать неизбежное, обхожу парня десятой дорогой, прячусь в лабиринтах дворца.

Лишь бы реже общаться, реже встречаться с обволакивающим взглядом… Не любоваться подтянутой фигурой, обворожительной улыбкой…

Конечно, Жорж не предложит унизительный статус любовницы, как когда-то Леон, Жорж попросит "руку и сердце". Честь по чести, по правилам. И получится прекрасная пара: как по внешним данным, так и по родословной. Никто не будет против нашего брака, король с радостью устроит свадьбу племянника с внучкой герцога Крейгарда. Подруги еще эти…

все уши прожужжали: Лера по ночам сватает, Скубли ежедневно прямо в мозг вещает: "Ах, какой кот, хватай и беги, пока другая не стырила". И рада бы, но я…

Я — замужем.

За-му-жем.

Устала повторять. Неважно, что мне официально присвоили статус вдовы и в глазах общественности я свободна: сердцем чувствую — барон Жадьер жив. Жив! Какой документ исказит мое мировоззрение? Напиши на белом "черное", оно от этого не изменит цвет. Не хочу быть двое…мужкой? Или как?.. Ну, мужчин называют двоеженцами, значит, женщины — двоемужки? Вот "фе-е" такой стать. Мои моральные принципы не позволяют даже думать об измене. Да, наш брак был фиктивным, по сути, хотя, в этом ли суть брака? Постель — просто приятное дополнение к совместному проживанию, главное — любить друг друга душой и сердцем, уважать, помогать, заботиться. Я это так понимаю и всегда хранила мужу верность не потому, что боялась грешить, а потому, что такой у меня характер и убеждения, которым я следую свято.

Скорей всего, мамины гены дают о себе знать, наверное, это от нее передалось. Ведь даже продвинутая подруга из цивилизованного мира не может сбить меня с правильного пути. А ведь практически каждую ночь искушает свернуть на кривую дорожку разврата, постоянно кого-нибудь сватает и уговаривает ни в чем себе не отказывать. Так я и не отказываю, у меня все прекрасно без свиданий и прочей ерунды.

Обнимашек, целовашек, ай… Можно подумать, лишь в телесном контакте смысл нашего существования.

Возможно, когда-нибудь, позже, я серьезно задумаюсь о личной жизни, решусь что-то изменить, успокаивая совесть давностью лет, но сейчас прошло совсем мало времени с момента, когда мой супруг ушел в Гарпен. И борется там с гарпиями! Он жив, какие шуры-муры?

Не приемлю!

Поэтому, Жорж, отодвинься и не отсвечивай. Ты не должен мне нравиться! Нет вакансии мужа, занято место. А любовника принципиально не заведу. Ведь это позор, и какой пример детям?

***

И как же я оказалась права в своем упорстве не желать думать о лорде Жадьере, как о почившем супруге!

Однажды, появившись в комнате Леры, помимо подруги я обнаружила в ней и мэтра. Последнее время котик редко радовал нас своим присутствием, как правило, являясь позже, когда мы гуляем по Тасее или Земле и "резался" в свои любимые игрушки на компе. Одному ему раздольно: никто не хихикает над поведением кота за клавиатурой с электронной мышкой в лапке. А тут вдруг нарисовался в самом начале ночи: сидит на своей кровати в позе копилки, шевелит усами, зыркает зелеными глазищами. Ждет. И что-то его явно тревожит: за столько лет общения мы хорошо изучили поведение друг друга.

— Привет, Беата, — вяло поздоровалась подруга, скромно сидящая на стуле у компьютера.

Даже ручки сложила на коленях, как примерная ученица.

Значит, мэтр точно пришел с нетривиальной вестью и предупредил об этом девушку. Мол, не спрашивай, ученица, явится подруга, обеих сразу огорошу, чтобы не повторяться.

— Привет, Лерусик, мэтр… Что? Есть новости? Почему у вас вид такой загадочный?

— Да, Беатрисс, присядь, — вздохнул наставник и потоптался лапками по покрывалу. Нервничает. — Завтра обязательно навести придворного мага Мирсавеля, он расскажет все в подробностях. Разумеется, вам я поведаю о сногсшибательной новости сейчас. В общем… дело вот в чем… В том месте, где барон Жадьер ушел в Гарпен, открылся портал.

— Что?! Опять полезли гарпии? — возмущенно воскликнула я. — Да как они посмели? После подвига командира…

— Нет, дослушай, — сердито дернул хвостом кот. — Не гарпии.

Большой выброс магии засекли, давно такого не было. Кстати, в том поселке до сих пор дежурит небольшой отряд из магов-практикантов. Вот они-то и обнаружили на месте портала небольшой сундук или большую шкатулку, в общем, ящик.

— И что в нем? — мы с Лерой спросили одновременно и переглянулись.

— Не вскрывали. Во-первых, опасно, — мэтр фыркнул, что в кошачьем исполнении означает презрительный смешок и продолжил: — Во-вторых, не смогли. Но на крышке написано имя адресата-получателя. Видимо, только он и сумеет снять замки.

— Дайте, догадаюсь, — сцепив трясущиеся пальцы, тихо прошептала я и сморгнула выступившую слезинку. — На крышке написано… предназначается супруге Беатрисс Жадьер?

— Да, девочка моя, так и написано.

— Ой, мамочки, — суеверно пискнула землянка, словно весточка пришла из преисподней.

А я возликовала.

— Ну, вот! Он жив! А что я вам всем твердила, а? Командир жив и прислал посылку! Мне — законной супруге! Тарзанские кумушки, небось, до сих пор осуждают, что я бросила его могилку с