Достигаев и другие - Максим Горький

А н т о н и н а. Скажите Шуре... нет, лучше я напишу ей...

Г л а ф и р а. Сейчас?

А н т о н и н а. После. (Ушла к себе.)

(Глафира, нахмурясь, смотрит вслед ей, делает движение к двери, но отмахнулась и пошла в комнату налево; уступает дорогу Павлину, Алексею, Виктору.)

П а в л и н (возмущённо). Прискорбно, весьма прискорбно, молодые люди, что вы так легкомысленно, с кондачка относитесь к слухам, столь грозным.

В и к т о р. Но - объясните: где же Керенский, войска?..

А л е к с е й. Министры?

П а в л и н. Объяснить я ничего не могу. Но верю в самое невозможное...

В и к т о р. Ну да, это верование - ваша профессия...

П а в л и н. О, боже мой, боже! Что приходится слышать! Повторю вам, да подумаете: разумом наделены мы от бога не для упражнений в бесплодном высокоумии, хотя подобает нам и ереси знать, да искуснейшими явимся противу еретиков...

Д о с т и г а е в (входит с бутылкой в руке). Значит: в Петрограде образовалось новое правительство, рабочее? Ну, что ж? Деды и прадеды наши из рабочих вышли, отцы с рабочими жили - трудились, почему же и мы не сумеем?

П а в л и н. Ох, Василий Ефимович, как неприятно шутите вы...

Д о с т и г а е в. Открой вот эту бутылочку, Алёшка, да не взболтай, винцо нежное! (Обнимает Павлина за талию, ходит с ним.) Ты чего боишься, пастырь душ наших?

П а в л и н. Помилуйте, - что за вопрос? Власть над Россией захвачена неизвестными людями, из коих большинство - инородцы, иноверцы, а вы...

Д о с т и г а е в. А я не верю в это и ничего не боюсь!

П а в л и н. Не может быть, чтоб не боялись, противуестественно это...

Д о с т и г а е в. Подожди, - в чём дело? Жили мы шутя, за счёт дураков, ну вот: перебили дураков на войне, а которые остались - поумнели и просятся к нам в долю, в компаньоны.

П а в л и н. Дразните вы меня, Василий Ефимович.

Д о с т и г а е в. Нет, ты - сообрази... Например - немцы. Чем немец силён? Тем, что по Дарвину живёт...

П а в л и н. Ох, полноте! Давным-давно опровергнут Дарвин этот!

В и к т о р. Совершенно верно.

Д о с т и г а е в. Опровергнут? Не слыхали об этом. Ну, пускай он опровергнут, а привычка к нему всё-таки осталась, и немцы отлично... приспособляются. Немец социалиста не боится, он и социалисту кушать дает. И - что же мы видим? У нас в шестом году кадеты уговаривали народ: не плати царю налогов, не давай солдат! Народ и ухом не повёл... да! А вот, немецкие рабочие, социалисты, в четырнадцатом году, глазом не моргнув, дали денег на войну.

П а в л и н. Позвольте... невразумительно это!

В и к т о р. Я тоже не понимаю: что общего видите вы...

Д о с т и г а е в. Ага? Вот видите? Нет общего-то!

В и к т о р. Но каков же смысл вашего примера?

П а в л и н. Постойте... что такое?

(Шум, возня где-то в доме.)

А л е к с е й. Это - в кухне. Пришёл кто-то.

П а в л и н (встревожен). Вот видите... вламываются!..

(Виктор - спокоен.)

Д о с т и г а е в (сыну). Иди, взгляни, кто там?

П а в л и н. Я говорю - всего можно ожидать.

Д о с т и г а е в. Для гостей - не поздно.

П а в л и н. Кто теперь в гости ходит? О, господи! Вскую оставил нас еси?

Е л и з а в е т а (вбегает, вполголоса, тревожно). Вася - представь: Порфирий Петрович и - Губин.

Д о с т и г а е в (удивлён). Гу-бин?

Е л и з а в е т а. Да, да!

П а в л и н. Разрешите удалиться, ибо считаю безумием риск встречи...

Д о с т и г а е в. Постой, дай сообразить...

Е л и з а в е т а. Ввалился, как слон.

П а в л и н. И, конечно, нетрезвый. Нет, уж я...

Д о с т и г а е в. Ты, Павлин Савельев, посиди, не сожрёт он тебя! Нет, ты останься...

Е л и з а в е т а (берёт попа под руку). Я буду защищать вас...

(Входят: Губин, Нестрашный, Алексей.)

Г у б и н. А-а, Павлин... Ну, ладно, не бойся... Не до тебя. Здорово, Василий...

Д о с т и г а е в. Вот не ожидал! Рад... очень рад...

Г у б и н. Ну, где там - рад? Чему - рад?

Н е с т р а ш н ы й. Для радости, Василий Ефимович, - поздно! Здравствуй-ко!

Г у б и н. Ты, Перфил, начинай сразу.

Д о с т и г а е в. В чём дело, а? Что это вы... не щадя себя, так сказать...

Н е с т р а ш н ы й. Говори ты, Алексей Матвеич, я - сейчас! (Отводит сына в сторону.)

Д о с т и г а е в. Ночью... обеспокоились, а?

Г у б и н. Пришли... на поклон хитрости твоей... хитроумию...

Н е с т р а ш н ы й (сыну). Лошадь - у ворот. Езжай, скажи, чтоб вагон с бумагой гнали тотчас, знаешь - куда? По документам в вагоне - сода. Наборщики готовы? Действуй. Я дождусь тебя здесь. Один по городу не езди, возьми кого-нибудь. Иди. Осторожно.

Г у б и н (тяжело, угрюмо). Слухи оказались - верны. И чем хуже слух, тем боле в нём правды... всегда так было... всегда и все на худой конец живём!

П а в л и н. Глубоко правильно...

Г у б и н. Ты всё-таки молчи, Павлин!

Н е с т р а ш н ы й (звонко). Ну, слышал? Правительство - арестовано, солдаты с рабочими разграбили и подожгли Зимний дворец, Керенский бежал...

Г у б и н. А что нам делать?

Д о с т и г а е в. Ай-яй-яй! Что же это происходит, граждане, а? Отец Павлин - каково? И... и все бегают! То - один, то - другой. Нашалит и бежать! Звонцов-то, губернатор наш, в Москву удрал...

Г у б и н. Ты - не юли, не вертись...

Н е с т р а ш н ы й. Мы пришли посоветоваться... Ты у нас впереди смелых числишься. К твоим словам люди внимательны.

П а в л и н. Присоединяюсь к сей оценке! Вас, Василий Ефимович, послушают, за вами пойдут...

Г у б и н. Нет... ты, поп, молчи!

(Елизавета пробует открыть дверь в комнату Антонины. Манит пальцем Алексея. Он отмахнулся, не подошёл.)

Д о с т и г а е в. Я, конечно... очень благодарен за доверие... Что же предполагаете вы начать? Ты, Порфирий Петров, старый воевода - сколько лет командуешь союзом-то Михаила Архангела?

Н е с т р а ш н ы й. Время ли старые года и заслуги считать? Мы тебя спрашиваем: что это за комитет безопасности организовали в Москве? И кто здесь, у нас, комитет этот представляет? Ты, что ли?

Г у б и н. И о какой, чьей безопасности речь идёт?

Н е с т р а ш н ы й. С нами ты или с кадетами?

Д о с т и г а е в. Вопросов-то сколько, отец Павлин!

(Елизавета быстро ушла, захватив с собой Алексея.)

Г у б и н. Не тяни за душу, Василий!

Д о с т и г а е в. Считаю так, что основной вопрос: с кем я? Ответить - просто: ни с кем, только с самим собой.

Г у б и н. Врёшь!

Д о с т и г а е в. И о безопасности своей сам забочусь, не полагаясь на комитеты, я - сам себе комитет! Я - не Варвара Звонцова, - партию не представляю...

П а в л и н. Но, простите, вопрос, насколько я могу понять, касается вообще... верований ваших...

Д о с т и г а е в (обозлился). Верую в бога, но - предпочитаю коньяк. Это сказал один полковник, - очень хорошо сказал! И что значит - вообще? Сарай, что ли, куда всякую дрянь складывают за ненужностью её? Вообще!.. С кем - вообще? Для чего - вообще? Вы просите у меня совета? По какому делу? Вы что намерены делать?

Г у б и н. Отсиживаться. Обороняться.

Д о с т и г а е в. Люди есть у вас для этого?

Г у б и н. Вот - Перфил... говори ты, Перфил.

Н е с т р а ш н ы й. Офицера есть. Люди - найдутся.

Д о с т и г а е в. В каком числе? И - кроме количества, - качество надо знать!

Г у б и н. Он - выспрашивает, а сам ничего не говорит.

Д о с т и г а е в. Заметно, что около вас Мокроусов крепко трётся, а всем известно, что он - жулик.

Г у б и н. Честного дёшево не купишь.

Н е с т р а ш н ы й (решительно). Ну, вот что, Василий Ефимов, довольно вертеть хвостом...

Е л и з а в е т а (вбегает, останавливается и смотрит на всех молча, определяя: как, каким тоном сказать то, что она знает? Она - подавлена, но не очень огорчена и не испугана. Говорит негромко, как бы с трудом). Вася... Василий Ефимыч... Нет... это - невозможно!

Д о с т и г а е в (сердито). Что? Ну, что такое?

Г у б и н (Нестрашному - ворчит). Подстроено что-то... фокус какой-то... Я те говорил...

Е л и з а в е т а. Тоня умирает...

Д о с т и г а е в. Ты - что? Бредишь?

Н е с т р а ш н ы й. Разве она хворала?

П а в л и н. Но - позвольте! Как же это? Полчаса тому назад... она...

Г у б и н. Видал? Даже Павлин... не верит...

Е л и з а в е т а. Застрелилась.

Д о с т и г а е в. Антонина? Не... может быть!

Е л и з а в е т а. Ещё дышит... Алексей... за доктором...

Д о с т и г а е в. Где? (Бежит в тёмную комнату.)

Е л и з а в е т а. В угловой... (Идёт за Достигаевым, оглядываясь на всех.)

Н е с т р а ш н ы й (Елизавете). Какая же причина? Надо причину объяснить...

Г у б и н. Нет - каково? Я тебя, Перфил, предупреждал - толку не будет!

П а в л и н. Не могу не сказать: весьма... необычное событие! Вполне здоровая девица...

Н е с т р а ш н ы й. Ну, положим, она была взбалмошная, капризная...

Г у б и н. Ах, Васька, Васька... Вот как, Павлин, а? Всё, брат... лопается...

П а в л и н. Высокоумие, атеистическая мечтательность - причины таких и подобных фактов.

Г у б и н. Ну, что ж будем делать здесь, Перфил?

Н е с т р а ш н ы й. Подождём. Надо посмотреть.

Г у б и н. На дочь-то? (Налил вина, пьёт.) Я - не пойду, не хочу. Не люблю я покойников в доме.

Н е с т р а ш н ы й. Кто их любит...

Г у б и н. Надо так: помер, и сразу неси его в церковь, пускай там стоит. Верно, Павлин?