Размышления о Молитве Господней - Игорь Иванович Сикорский

также очень важны для нормального развития человека как личности. Основатель Христианства часто сравнивал духовные желания и нужды человека с голодом и жаждой, а Свои дары с «хлебом» или «водой». Поэтому, хотя относительно материальных нужд Молитва полностью законна, но человек должен сам стремиться к тому, чтобы развиваться и духовно, и умственно. И конечно же он имеет право просить о помощи у Бога.

«И прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим»

Эта фраза в первую очередь имеет прямое и точное значение, но кроме этого, прощение и наше отношение к нему влияет на нашу будущую жизнь и на подготовку к этой жизни.

Последние шесть слов фразы — серьезное предупреждение с прямым и позитивным значением. Это прямое обращение к человеку простить своих личных недругов, прекратить все злые мысли против них, перед тем как молиться о собственном прощении. Требования, которые Иисус Христос изложил в этой фразе, понятны, поэтому каждый человек, желающий, чтобы его молитвы достигли Божьего престола, должен им подчиниться. Однако значение этих требований имеет четко обозначенные пределы. Комментируя это, один христианский монах древности сказал, что человек должен жить в мире со всеми людьми, даже со своими врагами, но не с врагами Бога. Очевидно, что эти изречения, равно как и цитаты из Евангелия, не освобождают человека от обязанности обличать силы зла и противостоять им, разрушающим высшие духовные ценности. Понять, что это за силы, или распознать истинных врагов Господа — совсем другая проблема, которой мы затрагивать не будем. Достаточно упомянуть в этой связи что тот, кто искренне ищет истину, сможет их распознать.

Возвращаясь к рассмотрению этой фразы, еще раз обратим внимание на замечательную точность при использовании выражений, которая характерна для любой части Молитвы Господней. Например, фраза «Прости нам грехи наши, как и мы прощаем грехи другим людям» вызвала бы множество противоречивых мнений. Но предложение «Как и мы прощаем должникам нашим» является ясным и не оставляет сомнений касательно его истинного значения. От нас требуется простить зло, нам причинённое. Но нам не дана власть прощать зло, причинённое другим людям.

Интересно заметить, что высшая христианская добродетель — любовь — ни разу не упомянута в Молитве. Наиболее часто встречаемое в Евангелии учение это — возлюби своего врага. Однако в основном это правило людьми не выполняется; даже Сам Христос не всегда соблюдал его, если говорить о любви в ее современном нам значении. Хотя земная жизнь Иисуса Христа была ярчайшим примером смирения, кротости и всепрощения — вспомним, как Он на Голгофе молился о солдатах, распявших Его на кресте — у нас нет оснований говорить, например, что Христос любил первосвященников, которые были Его настоящими врагами. И всё-таки эти противоречия не имеют места. Мне кажется, это вызвано тем, что слово «любовь» в том верном смысле, в каком она была упомянута в Евангелии, отличается от современного понятия любви. В настоящее время любовь — это чувство и поэтому не может полностью подчиняться силе воли. Любовь в том евангелическом значении означала в первую очередь количество доброты, проявленной одним человеком другому. В первую очередь это внутренний акт доброй воли, требуемый Христом от Его учеников, и конечно же, Им самим осуществляемый.

Основная цель фразы — дать человеку понять, что от него требуется не только хорошее отношение к своим товарищам, но и побороть свои худые качества. Это способствует так называемому процессу очищения нашей духовной атмосферы, — процессу, который гораздо более важен, чем большинство из нас думают.

«И не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого»

О безграничной любви и доброй воле Создателя Молитвы ко всему человечеству уже давно известно, но я полагаю, что надо подчеркнуть то, что Спаситель видел души людей насквозь, и не имел никаких иллюзий об ограниченности и греховности человека. Беспомощность людей перед лицом искушения и слабости, одолевающие человека, подверженного искушению из-за определённых слабых черт его характера, принимаются Автором Молитвы как сами собой разумеющимися. Молитва не рассчитана на то, чтобы придать человеку храбрости и силы для сопротивления искушению. Человек просит лишь о том, чтобы его миновала эта опасность.

Другими словами, как это ни странно звучит для современного человека, Молитва учит нас просить у Бога не храбрости и силы, чтобы выиграть бой, но молиться о том, чтобы Господь помог этого боя избежать. Из трёх суждений второй части Молитвы, это является наиболее таинственным, и, по моему мнению, затрагивает наиболее важные, равно как и наиболее драматичные стороны земной жизни. Причина и источник величайших трагедий в жизни людей восходит к таинственным факторам, обсуждаемым в этих одиннадцати словах, как ни к чему другому. Это во многом противоречит нынешним материалистическим представлениям о жизни и истории, но тем не менее, наиболее близко к истине.

Огромная сложность, связанная с полным пониманием этой части Молитвы Господней, ни в коей мере не ограничит Её ценность, до тех пор, пока мы веруем в Её Создателя. Можно сказать проще: нас предупредили об опасности, проинформировали, что одни мы не справимся с абсолютным злом, с сатаной, и только Господь может нам помочь. Конечно же, человек должен прилагать все усилия, чтобы побороть искушения, но эти его усилия будут бесполезны, если он не призовет на помощь Бога.

Основной смысл первой части фразы выражен в слове «искушение». В принципе, значение этого слова понять легко. Его можно объяснить по-разному, но в общем его можно представить как своего рода сделку, по условиям которой ценности более низкого порядка приобретаются путем жертвы ценностями более высокого порядка. Основной смысл второй части фразы связан со словом «лукавый». Все предложение позволит связать два эти понятия воедино и установить связь между искушением и злом. Именно значение слова «лукавый» указывает на абсолютный источник зла и греха.

В. Соловьев, видный представитель русской религиозной философии конца девятнадцатого века, очень хорошо осветил эту проблему в своей последней работе «Три разговора, или повесть об Антихристе.» Он написал ее в 1900 году, всего за несколько месяцев до смерти. Соловьев, придавая высокую важность этой теме, начинает свои рассуждения так:

«Ecть ли зло только ecтecтвeнный нeдocтaтoк, несовершенство, caмo coбoю иcчeзaющee c pocтoм дoбpa, или oнo ecть дeйcтвитeльнaя cилa, пocpeдcтвoм coблaзнoв влaдeющaя нaшим миpoм, тaк чтo для ycпeшнoй бopьбы c нeю нyжнo имeть тoчкy oпopы в инoм пopядкe бытия?»

Таким образом, Соловьев выделил две точки зрения на этот предмет. Различия между ними трудно понять, и иногда даже глубоко религиозные люди серьезно воспринимают первую из них как