НИИ ядерной магии - Анна Гращенко

и не напугал, — буркнула она, не готовая признавать очевидное. — И спасибо за кофту. Я собиралась занести её завтра в спортзал.

— Ну, можешь занести в НИИ, — он безразлично пожал плечом, — или себе оставь.

Желудок Фимы совершил тройное сально назад и идеально приземлился в левую пятку от перспективы оставить толстовку себе. Она сразу представила, как будет ночами обниматься с предметом одежды и вдыхать его аромат. Наваждение прошло так же быстро, как появилось.

«Вот уж нет, я гвоздику люблю только в огуречном рассоле, — напомнила она себе, искренне удивившись таким видениям. — Гормоны проверить что ли?».

— Принесу завтра, — буркнула она и попыталась обойти мужчину.

— Так давай помогу-то, — и это не было вопросом.

— Х-хорошо, — пролепетала Фима, вновь ругая себя мысленно. Теперь уже за то, что, возможно, не сможет больше есть огурчики без ассоциаций с Красибором. А она, чёрт побери, обожала солёные огурчики!

— Ещё семь шагов вперёд, — скомандовал мужчина.

— Стой, что? Я думала, ты донести поможешь, — Фима состроила недовольную гримасу стопке перед своим носом.

— Быть штурманом веселее, — хмыкнул Красибор.

И Фима ощутила две вещи: сначала то, какой он неприятный на самом деле тип, а потом и то, как его чары слабнут и больше он её, Фиму, не очарует. Потому что она-то теперь знает, какой он высокомерный негодяй.

Девушка продолжила бы самозабвенно шипеть на документы, переполненная праведным гневом, если бы бумаги вдруг не взлетели перед её носом. Красибор ухватил стопку одной рукой, как делают искусные официанты, а другой, особо не напрягаясь, наклонился к кулеру и набрал стаканчик воды.

— Я пошутил, пугливая ящерка, — он хмыкнул и…

Что-что он сделал? Фима не сразу уложила это в голове, но уже задней мыслью поняла, что он захихикал. Будто мальчишка, чья шалость удалась.

Впрочем, через пару секунд Красибор уже шёл чуть впереди неё с непроницаемым спокойствием и некоторой усталостью или скукой что ли. Фима не смогла пока разобрать. Сложно читать чужие эмоции, когда нужно ловить глупое сердце, с которым на такие дурости они не договаривались.

«Да тут же чары какие-то, — подумала вдруг девушка, вспомнив, что и утром в голове у неё был такой туман, что никакой ёжик никакого медвежонка бы не нашёл. И сейчас мысли уже затягивало дымкой. — Две колдовские загвоздки меньше чем за сутки, что за бесятина?!»

— Ты на стажировке или постоянная сотрудница? — Красибор перервал её размышления, а девушка не знала, что выбрать: быть недовольной тем, что он сбил её с мысли, или таять от того, что ему хочется узнать о ней больше.

«Стоп, больше, чем что? Чем ничто? Это простая вежливость», — осадила она саму себя.

— Стажировка, — коротко ответила девушка. Чем меньше слов, тем меньше шансов попасть впросак.

— А к кому в команду?

— К профессору Подгорскому.

— Вот оно что, — протянул Красибор и хмыкнул.

— А ты?

— Я постоянный сотрудник. Нам туда, — он ускорился на лестнице, будто не желая продолжать разговор.

Что ж, Светик не соврала: в пристройке пятого этажа отчётливо пахло гарью. Красибора ничего не смутило, и он спокойно пересёк коридор, проходящий между кабинетами с прозрачными стенами. Фима заворожённо следовала за ним, стараясь не разглядывать новых коллег очень уж откровенно, но и не упустить ни одной детали. Найти баланс между этими двумя целями было нелегко.

— Игнат Афанасьевич, новая стажёрка пришла, — громко оповестил весь этаж Красибор.

Фиме в этот момент хотелось уменьшиться в размерах от неловкости, но, к счастью, почти никто не обратил на громогласное объявление внимания.

— Чудненько, — раздалось откуда-то из глубины самого большого помещения.

Говорившего, впрочем, за нагромождением оборудования, шкафов и механизмов видно не было.

— Рада снова вас встретить и приступить к работе, — взволновано откликнулась девушка.

— Ага, ага, — профессора по-прежнему не было видно, но Фима буквально почувствовала, как он отмахивается, дескать, «не мешайте», — занимайте любой стол, добро пожаловать в коллектив, — в этот момент раздался хлопок и воздух мгновенно насытился горелым ароматом.

Пока Арифметика рассеянно хлопала ресницами, она не заметила, что стояла в коридоре уже совершенно одна.

«Только этого не хватало!», — рассерженно подумала она и рванула по коридору, вглядываясь в пространства за стёклами.

— Да куда его бесы унесли?! — зло бросила она, когда Красибор вдруг выглянул из-за одного из совершенно непрозрачных хозяйственных шкафов.

— Идёшь, ящерка? — обронил он и снова скрылся.

Она завернула за угол с твёрдым намерением высказать зеленоглазому негодяю всё, что думает о нём, но быстро передумала. Потому что расскажи она, что тает от его взгляда или моментов, когда он называет её ящеркой, это звучало бы не особо угрожающие, не так ли?

Ой, стоп.

Красибор галантно отодвинул стул от уже заваленного документами рабочего места. Стол явно был ничейный, необжитой. Но, видимо, именно Фиме предоставили шанс навести на нём красоту.

— Почему ты называешь меня ящеркой? — одновременно смущённо и рассерженно выпалила девушка, не спеша садиться. — Это непрофессионально!

— Ну, во-первых, у тебя глаза расставлены так далеко друг от друга, — начал он и засмеялся, увидев ярость в не так уж далеко расставленных глазах. — А во-вторых, ты посмотри сама на себя.

Он оставил в покое стул, который сто раз уже покраснел от смущения из-за прикосновений мужчины. И подошёл ближе к Арифметике, указывая в глубь кабинета. Там висело большое настенное зеркало, и девушка впервые за день увидела себя в полный рост.

Тёмно-изумрудный свитер крупной вязки почти доходил до колен. Это был отцовский свитер, который Фима когда-то перешила и стала носить как платье. Особенно в дни, когда ей нужна была дополнительная поддержка. Свитер перехватывал широким, в две ладони толщиной кожаным пояс. Через него же проходил длиннющий Павлово-пасадсикий платок: традиционный узор переплетал между собой цветочные орнаменты в красных и зелёных оттенках. Извилистые линии сменялись пышными пионами в полном цвету. Девушка накинула его на плечо, распределив вдоль тела, а ниже пояса он свободно развевался. Плотные тёмно-коричневые колготки надёжно защищали девушку от весенней прохлады. Завершали образ тёмно-зелёные ботинки на небольшом каблуке: потёртые, но элегантные. На плечах всё ещё была накинута её любимая оранжевая куртка с чужого плеча.

Фима хмыкнула, довольная своим внешним видом. Может, она выглядела не настолько офисно и строго, как хотелось бы, но опрятно. И на душе потеплело от взгляда на значимые для неё предметы одежды.

— И? — раздражённо бросила она, стараясь скрыть, что любовалась собой.

Красибор молча указал на что-то пониже её подбородка. Он был осторожен и девушку при этом не коснулся. Фима проследила за его взглядом и ахнула.

Вдоль воротника и по правому плечу россыпью поблёскивали драгоценные ящерки. Они были маленькими,