Газета Завтра 215 (54 1998) - Газета Завтра

26 августа 1997 года состоялось заседание комиссии под руководством В. Черномырдина. Представители АО от российской стороны не были приглашены, а от фирмы “Кнауф” присутствовал на заседании ее официальный представитель в России Л. Герд.

Выписка из заседания:

“ФКЦБ России (Д.В. Васильеву), Госкомимуществу России (Ф.Р. Газизуллину), Минэкономики России (И. С. Матерову), МВД России (И. Н. Кожевникову), ФСБ России (Н. Д. Ковалеву) с учетом полученных в ходе проверки материалов и в соответствии с подведомственностью вопросов разработать комплекс мероприятий, направленных на восстановление нарушенных прав и законных интересов акционеров АО “Кубанский гипс - Кнауф”, а также на устранение причин, повлекших данные нарушения”.

В соответствии с этим решением председатель ФКЦБ России Д. Васильев издает приказ “О проверке фактов нарушения прав акционеров ОАО “Кубанский гипс - Кнауф”:

“Создать межведомственную комиссию по проведению проверки фактов нарушения прав акционеров ОАО “Кубанский гипс - Кнауф”.

Прибытие комиссии ожидалось 6-8 октября. Но как было сказано выше, 27 сентября немцами был осуществлен вооруженный захват предприятия. Эта провокационная акция, естественно, вызвала гневный протест и возмущение акционеров, жителей поселка, казачества. Они в течение 3 дней пикетировали здание заводоуправления, в котором засели немцы с охранниками, требуя вывода вооруженных людей с территории комбината и поселка. Захваченный комбинат остановился. Прекратилась отгрузка готовой продукции. За несколько дней предприятию был нанесен ущерб в миллиард рублей. Противостояние едва не закончилось кровопролитием. Казачий атаман Мостовского района В. Савченко говорил, обращаясь к охранникам: “55 лет назад на нашей земле свирепствовали фашисты. Кубань никогда не забудет зверств немцев, не забудет преступления коменданта Гофмана, немецких солдат и их прихвостней. Теперь другой Гофман пытается захватить нашу землю, наши богатства, но уже руками бывших офицеров Советской Армии. Уберите оружие, или иначе, сколько бы нас ни погибло, мы все равно задушим вас, а немцев повесим. Братья, опомнитесь!”.

Прибывшая 30 сентября комиссия, возглавляемая заместителем председателя правительства Кубани В. Бардаковым, смогла в какой-то мере правильно оценить обстановку и притушить конфликт. Обстановка временно стабилизировалась.

Но как устранить конфликт, по сути, спровоцированный Колем, Черномырдиным и Васильевым?

На наш взгляд, здесь два пути, которые, что называется, видны невооруженным взглядом любому, даже непосвященному в тайны приватизационного заговора против России со стороны ее внешних и внутренних врагов гражданину страны:

1. Обязать Государственную регистрационную палату в кратчайшие сроки принять новый устав АО “Кубанский гипс”, передав государству 64% акций.

2. Принимая во внимание, мягко говоря, неправильное поведение представительства фирмы “Кнауф” на Кубани, особенно вооруженный захват предприятия, вызвавший ненависть к ним, чтобы не предавать суду организаторов провокации, необходимо осуществить национализацию предприятия. Это вполне законный акт по всем правовым и экономическим законам: процесс приватизации во всех странах идет параллельно с процессом национализации. Единственно, что, на наш взгляд, должно отличать национализацию АО “Кубанский гипс” от общепринятых во всем мире положений заключается в том, чтобы за нанесение материального и морального ущерба предприятию, его работникам и населению района не выплачивать фирме “Кнауф” их долю в уставном капитале.

Работники комбината согласны на национализацию.

Как известно, во всем мире правительство любой страны, даже мучительно желая получить извне соответствующие инвестиции, тем не менее всегда в основу своих действий ставит задачу максимально возможным образом обеспечить защиту своей экономики, создать благоприятные условия для всех именно своих предприятий, а не душить их, как ныне в угоду иностранцам происходит в России. Почему же правительство РФ, почему Черномырдин и Васильев, даже не вникая в суть конфликта на комбинате в поселке Псебай, безоговорочно поддерживают немецкую фирму “Кнауф”? Кто может на это дать ответ?

Игорь БРАТИЩЕВ, депутат Госдумы,

Павел ФИЛИМОНОВ, эксперт Госдумы

ОТ РЕДАКЦИИ

“От сумы да от тюрьмы не зарекайся” - гласит старая русская пословица. Особенно актуальной она становится для наших соотечественников, оставшихся жить в “независимых” государствах СНГ, где представители “коренных националь- ностей” нередко считают их чем-то средним между домашним скотом и “вредными насекомыми”, которых надо побыстрее ликвидировать. Особенно нелегко складывается судьба русских людей в “евразийском” Казахстане. Режим Назарбаева, в последнее время все более откровенно занимающий антироссийские позиции, под многословную демагогию о союзе двух великих народов и безоблачных перспективах их экономического сотрудничества проводит политику тихого геноцида по отношению к славянам и другим “некоренным” жителям республики.

В результате почти шесть миллионов казахстанцев были вынуждены сняться с насиженных мест и бежать с родной земли куда глаза глядят, бросив дома и имущество. Немногочисленные случаи стихийного сопротивления “казахскому игу” вызывают жесткую реакцию властей, всегда готовых применить силу против безоружных и голодных. Так, например, в мае 1997 усилиями казахстанских спецслужб была блокирована попытка создания автономной казачьей Южно-Сибирской республики со столицей в городе Кокчетаве.

Казахские баи безнаказанно издеваются над русскими людьми благодаря двум факторам: жесткой информационной блокаде, ограничивающей вести из Казахстана сообщениями о пышных парадах, концертах и прочих официальных торжествах, и благожелательному нейтралитету российских властей, не желающих замечать, как на территории соседней республики тысячами вымирают недавние соотечественники, виновные лишь в том, что к моменту развала Союза оказались не с той стороны границы.

Через две недели после событий в Кокчетаве в столице Казахстана был арестован активист русского движения, товарищ атамана Семиреченского казачьего войска Петр Коломец. Ему предстоял путь, по которому уже прошли его товарищи - Николай Гунькин, Нина Сидорова и многие другие. Полгода провел он в Алма-Атинской тюрьме, обвиняемый в преступлениях, которых не совершал. Полгода боролись за его освобождение родственники, друзья в Казахстане и Москве.

Удалось даже организовать запрос к властям Казахстана из комитета по правам человека при президенте РФ. Испугавшаяся огласки казахская Фемида выпустила казака из своих цепких лапок. Охочие до дешевых сенсаций журналисты газет типа “Мегаполис-экспресс” и “Совершенно секретно” уже закормили читателей российскими тюремными страшилками. Мы же предлагаем вашему вниманию ничем не приукрашенные воспоминания русского патриота о жизни в казахстанской тюрьме. И ее суровые реалии могут показаться намного ужаснее фантазий досужих московских сочинителей.

ИНТЕГРАЦИЯ НА НАРАХ

Меня арестовали 22 мая 1997 года в собственной квартире на улице Мечникова. На плите остывал куриный бульон, который я собирался отнести в больницу тяжело болеющей после родов дочери. Сначала раздался “анонимный” телефонный звонок, а через пятнадцать минут в дверь постучали. Когда я открыл ее, ворвались четверо здоровых казахов с пистолетами наизготовку. Командовал ими русский,- представившийся старшим лейтенантом Поверенным Анатолием Владимирови- чем, следователем ГСК (Государственного следственного комитета) Московского района. К моему крайнему удивлению, он, видимо, следуя шаблонам американских фильмов, позволил сделать один телефонный звонок - жене на работу.

Арест не был для меня большой неожиданностью. За несколько дней до этого я заметил активную, но безграмотную слежку. Но покинуть Алма-Ату я не мог по семейным обстоятельствам и надеялся “на авось”. Кроме того, незадолго до ареста посещавшей прокуратуру жене тамошний следователь заявил, что в розыске я не числюсь.

Сперва меня отвезли в так называемый ИВС (изолятор временного содержания). Там мне пришлось провести месяц, сменив за это время семь камер, что само по себе оказалось чрезвычайно неприятно. Ведь перевод в новую камеру обычно осуществляется сразу после допроса, и редко когда успеваешь прихватить с собой пустяковые, но такие жизненно важные вещи, как зубная щетка, полотенце, мыло и т.д. На новом месте их приходится у кого-то одалживать, а влезать в долги - хуже ничего в тюрьме нет.

В камерах площадью 8 кв. метров обычно борются за существование 8-10 человек. Из мебели - шконки: толстые металлические прутья, приваренные к стенам. В сырую погоду в камерах значительно холоднее, чем на улице и, оставшись в легкой одежде, я сразу же простыл. “Шкурежка”, которую мне выделили сердобольные сокамерники, не только слегка помогала пережить холодные ночи, но и наградила меня чесоткой. Местная медицина после долгих просьб и петиций в адрес тюремного начальства разродилась единственным и неповторимым средством от всех арестантских недугов - зеленкой.