Узница гаргульи - Кэти Роберт

меня нет детей, которые могли бы унаследовать титул. Из-за… некоторых сложностей… ни одна из благородных семей не желает со мной породниться. Если умру, не оставив наследника, между семьями начнутся распри, которые могут обернуться гражданской войной, отчего пострадает весь мой народ. – Я мог бы на этом закончить, но это было бы нечестно с моей стороны. – Есть и еще одно обстоятельство, из-за которого популярны аукционы Азазеля. Из-за особенностей устройства этого мира сила магии каждой территории напрямую связана с силой магии ее предводителя. Магия каждого из нас ослабевает уже на протяжении многих поколений с тех пор, как миры разделились и перемещаться между ними стало намного сложнее.

Грейс неспешно кивает.

– И люди – отличный проводник для вашей магии.

И она вновь доказывает, что очень много знает. А мое недоверие к ней растет.

– Только в процессе размножения. – Я пожимаю плечами с притворным безразличием. – Тот предводитель, который сумеет убедить своего человека завести потомство, обретет преимущество над остальными. Не так давно мы воевали между собой, и все прекрасно понимают: если война начнется снова, предводитель-получеловек увеличит шансы на победу.

Грейс ест не спеша, видимо, обдумывая услышанное. Наконец, отпивает глоток вина и откидывается на спинку стула.

– По условиям контракта, ты не можешь заставить меня спать с тобой. И уж точно не можешь принудить вынашивать твоего ребенка.

– Я не собираюсь тебя ни к чему принуждать. Это чудовищно. – И вновь мои слова звучат слишком резко. Знаю, что должен ее успокоить, но слишком многое идет не так, как я рассчитывал. Ее вопрос о том, можно ли меня сжечь. Знания о мире демонов. И этот чертов пункт в нашем с Азазелем договоре.

– Ты и не можешь этого сделать. – Она делает еще глоток вина. – А если попробуешь – лишишься своих земель.

Интересно, она ненавидит только тех, кого считает монстрами, или вообще всех?

– Тебя никто не будет принуждать. И контракт здесь ни при чем.

– Тогда ты в невыигрышном положении. – Грейс вздыхает. – Если пробуду здесь семь лет, то не хочу, чтобы у нас были напряженные отношения. Думаю, это будет утомительно для нас обоих, и вряд ли тебе самому этого хочется.

Грейс нечестна со мной. Не могу сказать, что откровенно лжет, но ее эмоции стали более сдержанными с момента нашей встречи, а значит, она усердно старается их контролировать. Но вовсе не от страха. Из всего спектра эмоций страх скрыть труднее всего. Это базовое и очень сильное чувство.

– Согласен, – медленно отвечаю я. – Ты пришла сюда сама. Осматривалась? – Уже сам знаю ответ и не уверен, что предпочел бы, чтобы она пряталась в своей комнате, пока я за ней не приду, или же нет. Не хочу, чтобы она меня боялась, но в этой женщине есть что-то опасное. Если она представляет угрозу…

Что я буду делать в таком случае? Убегать.

Делаю большой глоток вина.

– Осторожнее на лестницах. Они очень крутые, и при падении можно разбиться насмерть.

– Я уже говорила, что не боюсь высоты и у меня прекрасное чувство равновесия. Все будет нормально.

– Точно. Хорошо. – Я откидываюсь на спинку стула и смотрю на вино в бокале. Велик соблазн сказать ей, что сомневаюсь в ее намерениях. Хотя и собственным инстинктам я уже не доверяю. На мое мнение о людях повлияли события прошлого. Вполне возможно, что я ищу неприятности там, где их нет.

Вряд ли Грейс привели сюда добрые намерения. Пока она не перейдет к действиям, я ничего не пойму. Так что буду внимательно за ней приглядывать.

Выдавив улыбку, позволяю ей поверить в мое притворное доверие.

– Понимаю, тебе нелегко. Мне тоже. У нас еще много времени, Грейс. Мы не спеша узнаем друг друга. – Это ложь. В голове тикают часики. Не верю, что проклятие существует. Чушь все это. Но произошло так много плохого, что сложно избавиться от чувства, будто я следующий. Я не смогу спокойно вздохнуть, пока у меня не будет наследника. А может, не смогу даже тогда.

Ужин быстро подходит к концу. Я провожаю Грейс обратно в ее комнату и замечаю, что она будто бы пытается запомнить маршрут. Испытываю едва ли не облегчение от того, что коридоры пусты – по крайней мере никто не станет свидетелем растущей между нами неловкости. Мне хочется верить, что она запоминает путь, чтобы не заблудиться в коридорах, пока живет здесь, но решимость в ее энергии выдает лукавство. Оно ускользает от меня каждый раз, когда пытаюсь на нем сосредоточиться.

– Доброй ночи, Грейс. Увидимся утром.

– Да. Увидимся утром. – Она бросает быстрый взгляд в окно. Ищет возможный путь побега?

Сейчас в ней нет жестокости, но все происходящее приводит меня к единственному возможному выводу. Она не намерена ни на кого нападать. И не намерена выполнять свою часть сделки.

Нет, быть такого не может.

Азазель дал ей возможность отказаться. Грейс ею не воспользовалась. Зачем ей соглашаться на все это, если она собиралась сбежать при первой возможности?

Потому что я не настолько серьезная угроза, как демон-торговец.

От этой догадки меня захлестывает стыд и становится трудно дышать. Я привык, что в той или иной мере не соответствую чьим-то ожиданиям, но эта чертова женщина меня вообще не знает.

Грейс, как и я, подписала контракт. Как и я, дала слово – и нарушает его, не проведя со мной и суток. Я не собирался ни к чему ее принуждать. Хотел узнать ее получше, неспешно соблазнить и в перспективе построить с ней отношения.

Она ужинала со мной, чтобы пустить пыль в глаза. Заставить меня думать, что у нас может что-то быть.

Она солгала.

Я поднимаюсь на крышу и прячусь, ожидая, когда Грейс сделает ход. Во мне крепнет решимость. Если она не собирается держать свое слово, то и я не буду. Заставлять ее не стану. Я не врал, когда сказал, что не намерен этого делать. Но между приятным обольщением и насилием большая разница. Мне противно об этом думать. Это чувство проходит, когда спускаются сумерки и я вижу, как Грейс выбегает из замка.

Она и впрямь столь невысокого обо мне мнения, что даже не попыталась утаить свой побег, не стала ждать наступления ночи. Да и бежит не слишком скрытно.

Во мне расцветает злость, чему я очень рад. Лучше злиться, чем утопать в бесконечном стыде.

Взмываю в небо, за облака. Какой бы умелой Грейс ни была, она на незнакомой территории и в темноте. На землях вокруг замка таится много опасностей, и пускай я