Новое открытие древней Африки - Бэзил Дэвидсон

Торжество Куша

Африканская цивилизация Куша многое заимствовала извне. В 20 милях от Мусаварата находятся храмы Нага. Их развалины сохранились лучше, всех остальных. Возведены они в тот же период, что и мусаваратские строения. На задней стене храма Льва высечен львиный бог, о трех головах и четырех руках. Трудно сказать, кто вдохновлял художников, создавших это существо, – Индия, Карфаген или, может быть, та древнейшая Африка, которая и «дала Египту своих богов». В 50 шагах от храма Льва жители Нага выстроили другой храм, меньший по размерам. Да храм ли это? Археологи осторожно называют это сооружение «киоском». Оно представляет собой уродливую и беспорядочную мешанину различных стилей, но в целом, бесспорно, напоминает римские образцы.

Помимо храмов, сиротливо вырисовывающихся на фоне пустынного горизонта, о цивилизации, в которой воплотился синтез идей, общепринятых для тогдашнего цивилизованного мира, рассказывают и другие предметы. Всякий, кто попадет в Хартум и не поленится побывать в местном музее, увидит, например, небольшой металлический сосуд, выдержанный в строго китайском стиле (см. рис. 4). На протяжении почти тысячи лет эта суданская цивилизация среднего и верхнего Нила – кушитская цивилизация Напаты и Мероэ – представляла собой важнейший африканский центр, где люди обменивались идеями, верованиями, а также изделиями своего ремесла. Важное значение Куша не вызывало никаких сомнений у его современников. Именно кушитского сановника апостол Филипп встретил на дороге, «ведущей из Иерусалима в Газу», и обратил его в христианскую веру тогда, когда казнь Христа еще продолжала волновать умы и была злободневным событием. Это обращение занесено на страницы «Деяний апостолов»: «И, вот, муж ефиоплянин, евнух, вельможа Кандакии, царицы ефиопской», иными словами одной из тех богинь-цариц, что правили Кушем под сенью безмятежного величия колоннад Мусаварат ас-Сафра, «хранитель всех сокровищ ее, приезжавший в Иерусалим для поклонения, возвращался и, сидя на колеснице своей, читал пророка Исайю». Христианин при дворе Мусаварат ас-Сафра! Других доказательств у нас нет: они либо утеряны навсегда, либо все еще лежат под слоем песка пустыни.

За 60 лет до этого события Куш потревожил покой римлян в Египте. Войска кушитов одержали победу над тремя вспомогательными когортами римлян и вторглись в Филы и Элефантин, расположенные на южной границе, установленной Августом. Петронию, римскому наместнику в Египте, пришлось выслать 10 тысяч солдат и 800 всадников, чтобы вернуть свои владения. Римляне преследовали кушитов вплоть до их бывшей столицы в Напате, расположенной там, где кончалась донгольская излучина Нила. Они ворвались в город и разрушили его. Правда, попытка взять в плен правителя кушитов не удалась, но зато Петроний освободил пленных римских солдат и захватил статуи Августа, которые ранее попали в руки кушитских воинов. Примерно 1940 лет спустя при раскопках одного из дворцов Мероэ Гарстанг обнаружил бронзовую голову Августа, оставшуюся там по недосмотру Петрония. Эта голова находится теперь в Британском музее.

Какие еще украшения и предметы обихода ждут, пока их разыщут, под девственными холмами и плитами древних храмов Мероэ, Нага и других городов? Ни один человек в мире не даст нам сейчас ответа, ибо никто еще не заглядывал в эти места. Как объект, заслуживающий внимания археологов, Куш всегда уступал Египту, чьи, по-видимому, неиссякаемые гробницы и храмы продолжают снабжать науку множеством сведений об отдаленном прошлом и пополнять музеи новыми и новыми экспонатами. Последнее особенно важно для ученых, которые ведут раскопки на средства частных филантропов. Может быть, стремление филантропов получить «вещь» само по себе оправдано, но при этом ученым приходилось отдавать свои силы Египту, и из их поля зрения выпадали другие, не столь многообещающие территории. Даже когда такие области исследовались, качество раскопок страдало все от той же «погони за вещами». По крайней мере, один из немногих ученых, занимавшихся изучением кушитской цивилизации, настолько забил себе голову поисками «вещей», что ему даже не удалось сообщить о результатах раскопок: «вещи» заслонили от него главное – историю Куша. Это, разумеется, не относится к Рейзнеру и Гриффитсу. Именно им мы обязаны нашими знаниями о Куше. Оба они вели систематические раскопки царских гробниц в Напате и Мероэ. И хотя Рейзнеру долго не удавалось опубликовать свои археологические заметки, он хранил их с величайшей тщательностью, и теперь благодаря содействию профессора Доуса Данхэма они скоро увидят свет. Работали в этой области и другие ученые. Например, об интересе английских исследователей говорит в известной мере тот факт, что статья, открывающая первый номер журнала «Судан ноутс энд рекордз», вышедшего в 1918 году, в период англо-египетского кондоминиума, была написана самим Рейзнером и посвящалась исследованию царского списка кушитов. А бывший управляющий отделом древностей в правительстве кондоминиума доктор А. Д. Оркелл опубликовал позднее общий обзор истории Куша, лучше которого еще ничего не написано. Но средств не хватало, и поэтому возможности археологов были ограниченными. Повезло лишь царским гробницам, которые, по общему признанию, представляют наибольший интерес и с чисто внешней стороны, и с точки зрения историка. Как ни малочисленны известные нам факты, все они говорят о том, что кушитская цивилизация сыграла решающую роль не только в истории самого Судана, но также в развитии и распространении передовой культуры и ремесленных навыков по всей континентальной Африке к югу и к западу от Куша. Будем надеяться, что в ближайшие годы удастся заполнить многие пробелы в прошлом Африки, и раскопки Мероэ, по-видимому, сыграют здесь далеко не последнюю роль.

Говоря об истории самого Куша, нельзя пока похвастать знакомством с деталями. Куш возвысился в период упадка древнего Египта. Уже к 800 году до н. э. или немногим позднее фараоны XXII династии, видимо, предоставили, если не официально, то, по крайней мере, фактически, независимость этой державе, растущей у южных границ Египта. Новое кушитское государство, управлявшееся из Напаты, расположенной ниже четвертого порога, там, где начинается донгольская излучина, многое заимствовало у Египта. Тутмос I приходил сюда еще в 1525 году до н. э., а к 800 году до н. э. Напата приобрела известность как центр поклонения Амону, богу Солнца, изображавшемуся в виде барана. Некоторые авторитеты считают, что египетские жрецы храма Амона поддерживали кушитских монархов в их стремлении к независимости. Это вполне правдоподобно; мы знаем немало случаев, когда Юг проявлял «раскольнические тенденции» по отношению к Египту, выступая против «властелинов» Асуана. Вскоре Кашта, первый «великий царь» Куша, отправился в поход на Север. Сын его Пианхи завершил завоевательные планы отца и покорил Египет примерно в 725 году до н. э. Держа в своих руках бразды правления над территорией от средиземноморского побережья до границ современной Эфиопии и, насколько мы можем судить, до границ Уганды, кушитские цари дали Египту его XXV, или «эфиопскую», династию. В этот период Куш и стал на короткое время мировой державой.

В 666 году до н. э. в истории наступил новый драматический эпизод: Нижний Египет подвергся нашествию ассирийцев. Кушитская армия с ее оружием из камня и бронзы (таким же, как у египтян) не сумела противостоять натиску ассирийских воинов, сражавшихся железным оружием, и принуждена была отступить к югу. Однако Куш сохранил независимость. Около 530 года до н. э. – историки в целом склоняются к этой дате – кушиты перенесли столицу из Напаты в Мероэ, на несколько сот миль дальше к югу. Как ни странно, главным свидетельством, говорящим в пользу названной выше даты, оказалось число похороненных царских жен. До конца правления царя Маленакена (553-538 гг. до н. э.) среднее число кушитских цариц, погребенных в течение каждого правления, равно четырем – это определено в результате раскопок царских гробниц и пирамид в Курру и Нури неподалеку от Напаты. Bпоследствии средняя цифра составила уже полтора на каждое правление. В связи с этим высказывается предположение, что значение Мероэ неуклонно росло еще задолго до 538 года и центр кушитского царства постепенно перемещался к югу. Поэтому царских жен стали хоронить не только в Напате, но и в Мероэ.

О причинах такого перемещения в глубь Африки можно пока только гадать: по-видимому, это объясняется климатическими условиями или экономическими. Весьма вероятно, что многолюдному и прожорливому царскому двору требовалось больше продуктов, чем могла поставить Напата, ибо смертоносное дыхание пустыни давало себя чувствовать все сильнее. Возможно, причины следует искать и в географии и в экономике, поскольку Мероэ стоял ближе к караванным путям вдоль реки Атбара, ближе к Абиссинскому плоскогорью, и, следовательно, к западным портам Индийского океана, с которыми Куш поддерживал обширные и регулярные торговые связи. Более того, Мероэ становилось теперь центром производства железа и металлических изделий, и это обстоятельство также способствовало росту его населения. А возможно, причинами перемещения к югу были просто-напросто династические соображения, поскольку «у царей вошло в обычай», по словам Оркелла, «брать в жены представительниц аристократии Мероэ, которые, естественно, желали быть похороненными на родине». Как бы то ни было, Мероэ стало столицей Куша примерно за пять столетий до начала нашей эры и оставалось ею около 800 лет. Кладбища указывают, что жизнь в этом городе не прерывалась более тысячи лет.