Птаха - Кортни Коллинз

Снимаешь футболку и бросаешь ее на пол. Мии нет. И, что еще лучше, Джерома тоже.

Ты принимаешь душ и шаришь в ящике Мии с косметикой. Наносишь на лоб тональный крем, но он для тебя слишком светлый. Умываешься, мажешься увлажняющим кремом и втягиваешь щеки. Находишь круглую кисточку, похожую на ту, что использовала визажистка, и кладешь на скулы новые ярко-розовые румяна. Красишь веки блестящим зеленым, в честь Черри пустив из уголков глаз небольшие «кошачьи» стрелки. Ты не очень знаешь, как пользоваться Мииными щипчиками для завивки ресниц, поэтому просто мажешь ресницы тушью, пока они в конце концов не слипаются. Наклоняешься к зеркалу.

Ты могла бы быть хорошенькой, если бы постаралась.

Ты берешь из ванной круглое зеркало Мии для выщипывания бровей, оно закреплено на подставке и вращается. Ставишь его на кухонный стол. Кучей отодвигаешь рисовальные принадлежности на другой конец и опять изучаешь свое лицо в зеркале. Открываешь альбом и впервые в жизни начинаешь рисовать себя.

Глаза, ресницы, щеки, губы, нос. Может, так тебе удастся изменить свою жизнь – глядя на себя и воображая, что ты достойна автопортрета.

* * *

Ты рисуешь целый день, добавляя в работу чернил, акварели, прерываясь только перекусить. Когда становится темно, запираешь все двери и окна, кроме как в своей комнате, поскольку при закрытом окне не можешь спать. Звонишь Т, но он не отвечает, и ты ложишься в постель.

Из глубокого сна тебя выводит громкий стук во входную дверь. Ты прислушиваешься. Шаги вдоль дома, по саду, мнут папоротник. Ты пытаешься найти в комнате, чем можно обороняться. Ножницы. Тяжелый художественный альбом. Хватаешь из-под кровати баллон с краской – он под рукой – и встаешь у окна. Краску можно распылить нежеланным гостям в лицо, а если попытаются проникнуть в дом, то и ударить. Адреналин бежит по телу, ты уже прицеливаешься, как вдруг слышишь:

Пташечка! Пташечка! Голос Мии. Она хихикает. Я забыла ключи.

Ты открываешь входную дверь и впускаешь Мию. Она с Джеромом. Ты не говоришь ни слова и сразу уходишь к себе, хлопнув дверью. Стараешься опять уснуть, но скоро до тебя доносятся громкие звуки очередной оргии. Может, им как раз хочется, чтобы было слышно? – думаешь ты. Ты вся на нервах. Два часа ночи. Спать невозможно. Ты надеваешь черные леггинсы, черный свитер, берешь рюкзак, кладешь туда баллоны с краской и, вылезая в окно, понимаешь, что с таким же успехом могла выйти через дверь. Мия все равно не услышит, и ей плевать.

Ты идешь к вчерашнему мосту. Тяжелый рюкзак с красками впивается в плечо, и ты перевешиваешь его на спину. Оказывается, лампы под мостом разбиты. Но стену более-менее освещает полная луна.

Ты не взяла с собой альбом. Он остался на кухонном столе. Но твой автопортрет ясно стоит перед глазами, и ты с легкостью воспроизводишь его, все линии, формы, которые обнаружила на своем лице.

Рисуешь до рассвета, потом отходишь оценить работу.

Ты нарисовала себя розовым, зеленым и голубым. Глаза закрыты. Ты обхватываешь себя руками.

Плывешь или падаешь? Непонятно.

В любом случае работа, похоже, еще не окончена.

9

Дарвин, наши дни, минувшая суббота

Домой ты заходишь через дверь. На обратном пути из выставленных на улицу вещей ты взяла маленькую лампу для своей коллекции. Одно из твоих открытий, сделанных во время прогулок в любое время дня и ночи, состоит в том, что люди выставляют ненужные предметы интерьера перед домом. Ты точно не знаешь, вышли ли такие лампы из моды или их трудно транспортировать, когда переезжаешь в другой штат. Но у тебя на столе выстроилось уже шесть.

Ты снимаешь свитер и леггинсы. Они влажные от пота и пахнут краской. Еще очень рано. Джером и Мия будут спать долго. Ты берешь с кухни альбом, ручки, краски. Надеешься, твой автопортрет никто не видел. Хоть и нарисовав копию на стене моста и выставив, таким образом, на обозрение всем прохожим, ты не хочешь думать, что на тебя будут смотреть глаза Мии и Джерома.

В ванной ты баррикадируешь дверь корзиной для белья и принимаешь душ. Оттираешь с рук пятна краски, моешь голову и закутываешься в полотенце. На кухне смешиваешь в миске мюсли с бананом и удаляешься в свою комнату.

Обводишь взглядом книжные полки. Переехав из Сиднея в Дарвин, ты привезла с собой одежду, все для рисования и небольшую, подаренную бабушкой библиотеку. В основном это книги о художницах и их работах. Ты вынимаешь книгу об итальянке Аличе Пасквини.

Сидишь на кровати и рассматриваешь муралы, которые Аличе рисовала на улицах всего мира. Портреты, в основном девушек, такие огромные, для всех, но приоткрывающие что-то интимное, настоящее. У Пасквини нет сияющих девушек и замороженных улыбок. Все задумчивые. Все в собственном мире.

Ты выдираешь свой автопортрет и кладешь его рядом с одной из работ Аличе Пасквини. Почему у нее намного лучше, чем у тебя?

Ты листаешь страницы альбома и жадно рассматриваешь ее работы до тех пор, пока не понимаешь разницу. Каждая девушка рассказывает личную историю. Как же ты можешь закончить автопортрет, когда так мало знаешь свою?

* * *

Мия будит тебя стуком в дверь. Принесла горячий сэндвич с сыром. Сидит на краю кровати и смотрит, как ты ешь.

Ты в порядке, моя маленькая Пташка? – спрашивает она.

Ну да.

Спасибо, что прибралась.

Все нормально. Как кемпинг?

Джером возил меня к водопаду. Потрясающе. Но там столько комаров! Мы уехали раньше.

Он еще здесь?

Готовит нам обед.

Тебе стоило предупредить меня о вашем отъезде.

О, Пташка. Все вышло абсолютно спонтанно. Но ведь я оставила записку.

Могла бы сообщить накануне или позвонить.

Хорошо провела без меня время?

Ходила в торговый центр, видела Черри. Сделала себе маникюр. Ты растопыриваешь перед Мией пальцы.

Круто.

Черри сказала, ты похожа на модель.

Было бы неплохо. Мия чешется. Ты голову готова дать на отсечение, она размечталась о том, как была бы моделью.

О чем задумалась? – спрашиваешь ты.

Пора брить ноги, говорит она и уходит.

Ты опять звонишь Т, но он не отвечает. Отправляешь СМС: Ты норм? Затем вылезаешь из постели и открываешь ставни. На подоконнике мертвая стрекоза. Ты надеешься, это не ты убила ее, когда готовилась встретить взломщиков.

Ты кладешь стрекозу на ладонь, поглаживаешь черно-оранжевое брюшко, считаешь ноги. Одной не хватает. Может, она от этого и умерла. Нарушился баланс. Ты рисуешь стрекозу со всеми ногами, а потом в полете. Заходишь в