Конан и осквернители праха - Леонард Карпентер

Осгар вышел из-за колонны, поднял повыше свой факел и вгляделся в сумерки подземелья. Потом одобрительно хлопнул юношу по плечу.

– Молодец, Азрафель! – сказал он. – Похоже, наши сокровища нас все-таки дождались! Пошли, ты первым выберешь себе награду!

Столь щедрое обещание не заставило Азрафеля утратить душевное равновесие и не принудило его к спешке. Он двинулся вперед так, как считал нужным, – медленно и осторожно.

Подобравшись к дальней стене, они рассмотрели, что она в самом деле обрамляла громадную дверь вроде той, что осталась снаружи. По сторонам виднелись два длинных гроба, поставленных на попа. Эта дверь, как и внешняя, была из бронзы, но, в отличие от нее, изрядно потускнела и обросла зеленью. Особенно пострадали ее края в тех местах, где они соприкасались с каменным косяком. Ярь-медянка наросла здесь толстыми корками, припечатав камень к металлу.

Исайаб толкнул Конана локтем в бок:

– По ту сторону, видно, есть сырость, иначе бронза так не сгнила бы!

– Да... – сказал Конан. – А эти гробы... Не нравятся они мне что-то!

Близнецы-саркофаги были серыми от пыли и плесени. Руки древних скульпторов придали им некоторое сходство с существами, чьи останки сохранялись внутри. И на людей эти существа были похожи не более, чем зеленокожие твари, изображенные на стенах. Достаточно было посмотреть на их удлиненные головы с продолговатыми выпуклостями, которые вполне сошли бы за крокодильи морды, прижатые к груди усопших. При этом, если верить саркофагам, каждая мумия держала в руках дубинку и меч, скрестив их на животе...

Конан и Исайаб были единственными, кого хоть как-то насторожил не вполне обычный облик древних гробов, сильно смахивавших на чудовищных стражей двери. Могильные воры торопливо потыкали пол перед саркофагами, не обнаружили в нем западни и с восторженными криками столпились перед дверью. Фило, позабывший все свои страхи, сбросил с плеч овчинную куртку и обмел ею мусор и пыль с одного из саркофагов. Его усилия были вознаграждены красноватым блеском листового золота и искристой радугой самоцветов. Грабители застонали от предвкушения. Еще через мгновение послышался сухой треск старинного дерева: вся орава вооружилась ломиками и принялась взламывать саркофаги.

– Сперва оттащите-ка их подальше от двери и положите на пол! – властно приказал Осгар. – Нам тоже нужен простор для работы!

Мужчины живо опрокинули гробы на пол и поволокли их прочь. Кое-кто, снедаемый нетерпением, на ходу отдирал золотой лист и выколупывал вделанные в дерево аметисты и бирюзу. Так жадные стервятники копошатся над падалью. Очень скоро взглядам предстали и сами мумии, обмотанные льняными повязками.

– Слишком много вас тут! – сказал Осгар. – Исайаб, возьми киммерийца и Азрафеля и займись-ка с ними дверью. Главное богатство – за ней!

Говоря таким образом, Осгар одновременно орудовал ножом, умело вспарывая льняные саваны в определенных местах – на груди, на лбу и запястьях. Разрезав повязки, он сейчас же запускал под них свободную руку, извлекая кольца, амулеты и иные драгоценности, немедленно исчезавшие в его кожаном поясном кошеле. Зефрити стояла с ним рядом, взволнованно щебеча по-стигийски, когда ей казалось, будто он что-то пропустил.

– Ты только посмотри, какая чертовщина!.. – вырвалось у Конана, державшегося на всякий случай подальше от распотрошенного саркофага. – По-моему, маменька этой дерьмовины в самом деле переспала с крокодилом!..

И он кивнул на огромную, странно уродливую голову, узнаваемую даже сквозь повязки.

– Уж очень ты впечатлительный, киммериец! – хохотнул Осгар. – В здешних местах, чтоб ты знал, жрецы по сию пору сшивают вместе куски звериных и человеческих тел. Выскажи только пожелание, и после твоей смерти они снабдят тебя головой собаки, когтями ястреба и... чреслами быка, дабы в мире мертвых ты ни в чем не знал недостатка!

Замечание Осгара вызвало жеребячий хохот со всех сторон. Зрелище алчных рук, роющихся в мертвых останках, вызывало у Конана все большее отвращение. Брезгливо отвернувшись, он присмотрелся к траченной временем двери. Исайаб с Азрафелем уже осторожно ощупывали и выстукивали ее.

В конце концов они пришли к выводу, что, даже если она и была ловушкой для дураков вроде той, внешней, механизм западни скорее всего уже сгнил от сырости. Исайаб решил, что вначале следовало счистить наросты по краю и попытаться снять дверь с петель. При этом они будут держаться с боков, чтобы в случае чего их не прихлопнуло.

– Хорошо, только скажи мне такую вещь, – кивнул Конан. – Допустим, механизм все же сработает, но она не рухнет плашмя, а распахнется в стороны? С силой пружин или там противовесов?..

Они обдумали это предположение и решили вначале заклинить низ двери стальными зубилами.

Вскоре они взялись за работу, и между каменными колоннами причудливым эхом раскатились скрежет и звон. Другие воры по одному покидали ограбленные саркофаги и присоединялись к ним. Даже Осгар принял участие и помахал молотом, продемонстрировав недюжинную силу. Правда, в основном он держался поодаль, давая указания факельщикам. По его словам, он следил, не пропустили ли они какой-нибудь потайной люк или иную готовую сработать ловушку. Зефрити сновала туда и сюда, то к Осгару, то к трудившимся возле стены. Она с восторгом следила за тем, как двигалось у них дело. Что касалось других, Конан подметил, что Фило тоже старался держаться в задних рядах. Кофит крепко держал мешочек с золотой фольгой и явно был готов при малейшем признаке тревоги дать деру.

Крепкие мужчины сменяли друг дружку возле двери, но все равно работа шла медленно. Под слоем коросты обнаружился металл почти столь же твердый, как и зеленовато-черный камень по сторонам. Через несколько часов непрерывного труда пол перед дверью был сплошь усеян обломками того и другого.

– А что, если внутренний покой затоплен? – спустя некоторое время спросил Азрафель. – Это, кстати, объясняет, почему дверь так попорчена. Может, мы вскроем ее – и потонем, как крысы!

Но Исайаб, размеренно колотивший зубилом с другой стороны двери, заявил, что как раз пробился насквозь и почувствовал холодный сквозняк. На этом разговоры об утоплении были оставлены, и работа длилась еще несколько часов.

– Хватит колупать! – сказал наконец Осгар. – Мы достаточно глубоко обкололи дверь, так что пара мужиков с ломиками должна легко ее высадить! – Он оглядел измученную шайку, и его взгляд остановился на Конане: – Держи лом, киммериец, это дело как раз для тебя! А как насчет...

– Насчет тебя, Осгар! – подхватив тяжелый лом, брошенный ему предводителем, с дерзким вызовом проговорил Конан. – Я-то не подкачаю, но только если по другую сторону будешь стоять ты!