Пустошь. Первая мировая и рождение хоррора - У. Скотт Пулл

Эта статистика общеизвестна. Историки Стефан Одуан-Рузо и Аннет Беккер писали, что к таким цифрам люди быстро начинают относиться как к нереальным, поскольку разум пытается противостоять приступу отчаяния, который они вызывают. Поэтому Одуан-Рузо и Беккер предлагают несколько иной подход. Если перейти к более наглядной форме подсчета убитых, то выясняется, что Франция, например, теряла по 900 солдат убитыми каждый день четырехлетней войны, а Германия – по 130018.

На фоне огромного количества погибших хоррор стал скорее мироощущением, чем очередным развлечением. Историк кино Лотте Айснер назвала навязчивые идеи кинематографа Германии послевоенных лет «потусторонним кино» – отчасти потому, что в этих фильмах эксплуатировались темы сверхъестественного зла, предательства, мести и патологии. По всей Европе поэты и живописцы, особенно приверженцы сюрреализма, направляли силу воображения в «готическое» русло, включая обезображивание и расчленение тел и непременно смерть в ее наиболее грубых, извращенных формах19.

Новая культура хоррора опиралась на прецеденты XIX и начала XX веков. В числе первых короткометражных фильмов, снятых киностудией Эдисона в США, были показы реальных публичных казней и как минимум одного линчевания. Та же корпорация в 1910 году осуществила первую экранизацию «Франкенштейна» Мэри Шелли. В этой версии Чудовище появляется из ванны с чистящими химикатами, возможно предвещая появление отравляющих газов, которые впоследствии нашли применение под Ипром в 1915 году. Киностудия Universal Studios, с которой, как считается, начался золотой век американского кино о монстрах, в 1913 году выпустила короткометражку под названием «Оборотень», хотя использование в фильме якобы легенд коренных американцев делает его скорее примером заимствования из индейского фольклора в эпоху немого кино, а не фильмом ужасов20.

Роман Роберта Льюиса Стивенсона «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда», вышедший в 1886 году, как оказалось, обладает неизменной привлекательностью для режиссеров. Первой была короткая (менее 10 минут) киноверсия 1911 года, за которой последовала экранизация 1920 года. Более известная лента Рубена Мамуляна, в которой играющий главную роль Фредрик Марч представляет мистера Хайда чуть ли не волком-оборотнем, появилась только в 1931 году.

Первая мировая война окончательно сформировала у кинематографистов этого жанра желание делать нечто большее, чем просто развлекать зрителей, держа их в напряжении и страхе. В канонах, по которым художники, писатели и кинематографисты создавали произведения в жанре хоррор, было что-то вызывающее. Они редко пытались подтолкнуть зрителей к определенным политическим выводам своим творчеством, но почти всегда стремились наглядно продемонстрировать смерть в новых пугающих формах, представлявших собой издевку над буржуазным оптимизмом предвоенной Европы. Люди чувствовали, что эта новая культура ужасов апеллирует непосредственно к ним, и, судя по всему, не возражали.

Опыт войны, память о ней и ее значение по-разному сказались на американцах и их европейских союзниках. Америка вступила в войну поздно – она присоединилась к Великобритании, Франции и другим державам Антанты лишь в апреле 1917 года. На мобилизацию потребовалось время, и присутствие американских войск на театре военных действий начало сказываться лишь в 1918 году. Несмотря на то что война находилась в завершающей стадии, более 100 000 американских солдат лишились жизни, а многие из вернувшихся после недолгих боев на Западном фронте страдали «военным неврозом».

Американские солдаты, выражаясь словами популярной песни, отправлялись «куда-то туда», а на родине жизнь оставалась почти неизмененной. Промышленные магнаты, которых в то время называли «наживающимися на войне спекулянтами» и «торговцами смертью», зарабатывали миллионы, продавая военное снаряжение обеим сторонам конфликта. Этот факт сыграл столь важную роль при вступлении Америки в войну, что критики президента Вудро Вильсона видели в нем представителя Уолл-стрит за рубежом. Сенатор Джордж Норрис от штата Небраска обвинил Вильсона в попытке «поместить на американский флаг символ доллара». Против объявления войны проголосовали шесть сенаторов и 50 членов палаты представителей21.

Тем не менее война вступила в свои права и открыла правительству США путь к созданию того, что мы сейчас называем государством национальной безопасности. По Закону о шпионаже, принятому в 1917 году, администрация Вильсона заключила в тюрьму Юджина В. Дебса – бывшего кандидата от партии социалистов, который в 1912 году набрал на президентских выборах около миллиона голосов (в то время совокупное число избирателей составляло приблизительно 14 миллионов). Его «преступление» заключалось всего лишь в том, что он высказывался против вступления Америки в войну. (В 2013 году Закон о шпионаже, который с тех пор не отменялся, был использован против Эдварда Сноудена – разоблачителя Агентства национальной безопасности22.)

Позже Вильсон получил репутацию идеалиста в подходе к международным делам; по его словам, он стремился «сделать мир безопасным для демократии». Однако на самом деле приоритетным у него было желание обеспечить Соединенным Штатам одну из ключевых ролей в послевоенном переустройстве мира. Вильсон заявил группе высокопоставленных лиц, посетивших Белый дом в феврале 1917 года, что, «как руководитель нации, участвовавшей в войне, президент Соединенных Штатов должен непременно занять место за столом переговоров о мире». После Парижской мирной конференции 1919 года Вильсон утверждал, что Америка выступила в качестве «спасителя всего мира». Дальнейшие события, надвигавшиеся подобно товарному поезду, показали, насколько необоснованным был бурный энтузиазм президента23.

Воевать приходилось, конечно, не тем, кто развязывал войну, сидя в правительстве, и не тыловым патриотам. Американских ветеранов усердно чествовали в первые послевоенные годы, а потом о них забывали. Некоторые из тех самых политиков, что восхваляли солдат за самопожертвование, делая их предметом национальной гордости, превратили послевоенную жизнь фронтовиков в бедствие. (Недавними примерами такого отношения могут служить вторжение в Ирак в 2003 году и в Афганистан в 2001-м.)

В 1917–1918 годах фотографии улыбающихся американских пехотинцев стали регулярно появляться на страницах Saturday Evening Post и других популярных периодических изданий. Обычно в журналах их изображали в мирной обстановке, но даже когда их показывали идущими в атаку, они все равно позировали с ухмылкой на лице, хотя бы и суровой. Американские фирмы нашли применение подобным фотографиям – для рекламы мыла, сигарет, авторучек и зубной пасты.

Хотя в небольших городах на всей территории Соединенных Штатов до сих пор имеется огромное количество мемориалов Первой мировой войны, большинство из них довольно безликие. Воспоминание о рядовом солдате как о воплощении чести и самопожертвования, а не как о реальном человеке стало нормой дня. Такое отношение к солдатам проявляется в комментариях художницы Сесилии Бо, опубликованных в 1919 году в журнале American Magazine. Мемориалы, по ее мнению, должны строиться с «минимальными затратами», но при этом демонстрировать неброскую красоту идеала, которому соответствует американский солдат. Бо высказала свою точку зрения, а местные власти, фактически финансировавшие строительство памятников, явно были с ней согласны