Истории простых вещей - Фаина Османова

В России в 1810–1820 годы появляются тульские веера со стальными «алмазами». С годами декор усложняется: под стать нарядам с цветами и бантами веера пушкинской эпохи часто украшаются гирляндами роз. Вообще модницы явно не скупятся — ручки их вееров куют из драгоценных металлов, а вдобавок инкрустируют бирюзой.

В эти же годы снова входят в моду китайские веера. Возвращается интерес и к египетской экзотике — дамы все чаще появляются в свете с опахалами из страусовых перьев (в ручке такого веера свой маленький секрет — встроенное зеркальце).

Следующая волна — увлечение готикой. Она тоже находит отражение в веерах. В России появляются уникальные чугунные веера в готическом стиле. На смену излюбленным античным сюжетам приходят средневековые — замки, рыцари, трубадуры…

Во Франции новый расцвет веерного искусства в середине XIX века связан с именем императрицы Евгении, супруги Наполеона III. Но и Россия не отстает благодаря императрице Александре Федоровне. Жена Николая I любила развлечения и балы и отличалась весьма утонченным вкусом. Веера для нее выписывали из Парижа — об этих покупках сохранились архивные документы.

В середине XIX века в моде веера в стиле двух Людовиков — XIV и XV. Вновь на веерах прописываются амуры, цветы, сюжеты из античной мифологии и фантазии художников галантного века. В 1870–1880 годы в почете веер кружевной или пергаментный на костяном остове. Ближе к концу XIX века в России и Европе ненадолго входят в моду веера из перьев, привезенные из Южной Америки. В это же время возвращается интерес к китайским веерам, расписанным цветами и драконами. Даме полагалось иметь несколько парадных вееров — для светских приемов и балов. И несколько простых — на каждый день или для приемов попроще. Хотя независимо от ранга приема веер светской красавицы всегда должен был быть изящным и непременно гармонировать с туалетами. Заметим — и с чувствами:

Сквозь опущенные векиВижу, вижу, ты со мной —И в руке твоей навекиНеоткрытый веер мой.

Легкомысленный и народный

Начиная со второй половины XIX века экраны и остовы вееров делают из более дешевых материалов (нередко имитирующих дорогие). Чем дешевле — тем демократичнее: веер к концу XIX века уже не диковинка в руках купчихи, мещанки и даже зажиточной крестьянки. В росписях вееров тоже появляются сцены из народной жизни.

По-видимому, в последние годы XIX века веер прочно вошел в быт тех социальных слоев, у которых до сих пор не было культуры обращения с ним. Понадобилось издать даже специальные руководства, где наряду с прочими правилами хорошего тона объясняется и то, как пользоваться веером, точнее, его особым языком. Конечно, это уже не тот богатый символический язык, который жил в эпоху рококо, в XVII–XVIII веках, а лишь жалкое напоминание о нем. Сборники правил хорошего тона, изданные в начале XX века, часто содержат весьма противоречивые сведения о словаре веера. Например, в книге 1913 года «Самый полный и верный оракул» и в статье В. Верещагина 1910 года «Веер и грация» приводятся совершенно разные позиции веера для передачи одного и того же «месседжа».

В начале XX века для экрана веера уже используют тюль, вышивку, накладное шитье, блестки, роспись. На смену стилю модерн, который утвердился в веерном искусстве в конце XIX века, приходит эклектика. Ведущая роль по-прежнему за Францией, которая делает веера на экспорт в Америку, Индию и Россию. Как живое, насыщенное смыслом и символической игрой явление культуры веер окончательно умирает в годы Первой мировой войны. Умирает легкомыслие, с которым ассоциировался веер, а значит, приходит конец и самому вееру.

Сейчас о веере вспоминают только в знойные летние дни. Соблазнять им вряд ли стоит — даже если современная барышня и выучит, шутки ради, сложный язык веера, кавалер точно не сумеет прочесть ее послание. Да и шутки с веером сейчас совсем другие. И берут их не из прабабушкиных сборников для благородных девиц, а из арсенала Фаины Раневской. Это она, придя в театр и усаживаясь на свое место, услышала, как некая особа заверещала: «Фаина Георгиевна! Вы сели на мой веер!» — «То-то же смотрю: так дует!» — парировала актриса. Кстати, уж она-то с веером наверняка умела обращаться. Хотя бы потому, что в своем деле умела все…

• Белый означает невинность;

• черный — печаль;

• красный — радость, счастье;

• лиловый — смирение, искренность;

• голубой — постоянство, верность;

• желтый — отказ;

• зеленый — надежду;

• коричневый — недолговременное счастье;

• черный с белым — нарушенный мир;

• розовый с голубым — любовь и верность;

• вышитый золотом, — богатство;

• шитый серебром — скромность;

• убранный блестками — твердость и доверие.

Скрепя рукава

Он был изыскан, как его сшитые по мерке костюмы. Все в нем соответствовало друг другу. Запах одеколона подходил к цвету галстука, цвет галстука — к цвету камней в золотых запонках в манжетах безукоризненно голубой рубашки. Золотые запонки в манжетах — кто вообще в наше время еще носит запонки? — размером и оттенком золота соответствовали золотым часам на запястье правой руки.

Мужчины во все времена были и остаются по сей день большими модниками. Любили и продолжают любить модные украшения, драгоценности, не говоря уже о кажущихся совершенно бесполезными нефункциональных аксессуарах. Посмотрите, каков пушкинский граф Нулин:

Пока Picard шумит, хлопочет,И барин одеваться хочет,Сказать ли вам, кто он таков?Граф Нулин, из чужих краев,Где промотал он в вихре модыСвои грядущие доходы.Себя казать, как чудный зверь,В Петрополь едет он теперьС запасом фраков и жилетов,Шляп, вееров, плащей, корсетов,Булавок, запонок, лорнетов,Цветных платков, чулков à jour…

Да, коль не знать, что граф мужеского полу, можно было бы подумать, что это барышня с пристрастием разбирает содержимое своего комода.

В вихре моды

Тогда, в первой трети XIX века, запонки уже не были чем-то необычным. Хотя появились они, в отличие от многих принадлежностей гардероба, довольно поздно, в XVII веке. Это изобретение сразу же покорило сердца европейских модников. Ведь до запонок мужчинам приходилось подвязывать рукава лентами или кружевными шнурками. В конце XVII века в моду вошли сорочки с разрезанными рукавами, концы которых скреплялись продеваемой в петлю лентой или короткими цепочками с золотыми или серебряными пуговицами на концах. В зависимости от материальных возможностей кавалеры заказывали себе запонки либо из перламутра — как пуговицы, либо из драгоценных камней и металлов. Популярность запонок возросла после изобретения манжет, пришедших на смену кружевам. Когда же в середине XIX века в моду вошли французские двойные манжеты, запонки стали просто необходимы. В гардеробе богемы, богатых буржуа, политиков они присутствовали непременно.

Промышленная революция не могла обойти моду стороной. В 1880 году в США изобрели и машину для штамповки запонок. Запатентовал ее некто Джордж Кременц, производство запонок было поставлено на поток, а производители рубашек стали прилагать их к своим изделиям. В 1920-х годах наиболее популярными становятся эмалевые запонки, а в 30-е в ходу были уже пластиковые.

Но не только представители высшего сословия любили наряды и украшения. Конец двадцатых годов прошлого века. Соединенные Штаты. Великая депрессия. Сухой закон. Гангстеры! Как они любили наряжаться! Какие шляпы, костюмы, пальто, галстуки, булавки для галстуков, портсигары, зажигалки, запонки…

Конечно, костюмы гангстеров отличались от костюмов аристократов: полоски были шире, клетка — больше, меховые воротники — богаче, галстуки — пестрее, булавки и запонки — с огромными сверкающими камнями. А в том, чтобы быть шикарными и желанными, им помогал автомат «томпсон» — тоже, кстати, всенепременный «аксессуар» в экипировке этих джентльменов. И конечно, мощный «паккард». Как и «астон мартин» Джеймса Бонда, такой автомобиль был не только средством передвижения, но и социальной характеристикой хозяина, знаком принадлежности к корпорации. Аристократы же следовали принципу, сформулированному Львом Толстым в романе «Воскресение»: «Все вещи, которые он (князь Дмитрий Нехлюдов) употреблял — принадлежности туалета: белье, одежда, обувь, галстуки, булавки, запонки, — были самого первого, дорогого сорта, незаметные, простые, прочные и ценные».