Русская Австралия - Андрей Кравцов

Итак, знакомство с Австралией «Рында» начала с Ньюкастла. Формальным поводом к заходу в порт была загрузка корабля углем, однако, несомненно, была и другая причина — сбор информации (посещение Ньюкастла предписывалось специальной телеграммой Морского министерства). Этот важный центр угледобычи давно интересовал министерство, кроме того, возможно, что на интерес к нему морского начальства повлиял и Н. Н. Миклухо-Маклай. Его планы создания русской колонии для защиты островитян в Тихом океане хорошо известны. Менее известно, что, надеясь на помощь царского правительства, Миклухо-Маклай со своей стороны предложил информировать его о политической обстановке в Океании. Русские и не подозревали, какой переполох они вызвали в Ньюкастле. Собравшиеся на берегу жители делали предположения о национальности приближавшегося с севера корабля. Позже местные корреспонденты никак не могли найти истину — какой же все-таки сигнал был поднят на форте: «Вижу английский военный корабль» или немецкий? Факт тот, что никто не догадался, что «русские пришли», до тех пор, пока корвет не вошел в порт и не запросил лоцмана.

Грозный форт Скрэтчли, построенный для защиты Ньюкастла именно от нападения русских, потерпел фиаско. Надо сказать, что это был не первый случай, когда русские заставали береговые укрепления — построенные для защиты от них же — врасплох. Например, в 1862 г. фрегат «Светлана» вошел в порт Филлип и запросил форт, ответят ли они на его орудийный салют. Австралийцы вынуждены были признаться, что ответить на салют они не смогут, так как в форту не нашлось пороха. Позже этот случай даже обсуждался в парламенте Австралии. Затем, в 1882 г., три русских корабля, кстати также с Авеланом и Путятиным на борту, вошли в Гленелг и простояли там неузнанными всю ночь.

На следующий день утром ньюкастлцы перепугались, услышав орудийные залпы. Вскоре выяснилось, что русские отнюдь не захватывают порт, а обмениваются приветственным салютом с фортом Скрэтчли (в этом форте имелся порох). Затем народ, собравшийся на пристани, увидел блистательную процессию — капитан Авелан и восемь офицеров, включая великого князя, двух графов и принца, были встречены мэром и олдерменами. Лучший экипаж был предоставлен для мичмана Романова, капитана и мэра, и живописная процессия отправилась осматривать Лэмтонскую угольную шахту. В воскресенье, 22 января, перед отплытием священник «Рынды» о. Агафангел провел на борту корабля православную службу, вызвавшую большой интерес горожан. На ней присутствовали местный русский, волей судьбы занесенный в Ньюкастл, и трое греков. В полдень «Рында» покинула порт и 22 января на закате бросила якорь у входа в залив Вулумулу близ Сиднея. Ранним утром следующего дня Сиднейская гавань предстала перед русскими моряками во всей своей красе.

Много дет спустя, вспоминая это путешествие, Александр Михайлович писал, что гавань Сиднея показалась ему одной из самых красивых в мире. В отчете в Морское министерство Авелан сообщал, что в Сиднее он застал приготовления к празднованию столетия колонии, что дает основание предположить, что «Рында» случайно оказалась там во время юбилея. Тем не менее вскоре весь экипаж корабля был вовлечен в юбилейные торжества и развлечения. Героем дня опять стал великий князь. На следующий день после прибытия корвета лорд Кэррингтон, губернатор Нового Южного Уэльса (1885–1890), отправил экипаж за Александром Михайловичем для доставки его в Дом Правительства (форт Макуори). Четверг 26 января стал основным днем юбилейных торжеств. В тот же день обнаружилось, что русские могут оказать существенную помощь организаторам пикника в Национальном парке для подростков из бедных семей, которые уже сами зарабатывали себе на хлеб. Английский фрегат «Нельсон», который должен был прислать оркестр для развлечения публики, не успел прибыть в Сидней. Для спасения положения организаторы пикника решили пригласить оркестр русского корвета — слава о нем уже успела дойти от Нью-кастла до Сиднея. Австралийские газеты и в этом случае сумели в центр события поместить великого князя. Они сообщали, что депутация организаторов пикника явилась на «Рынду» и «обратилась к Авелану с тем, чтобы он попросил Его Императорское Высочество Великого Князя о том, чтобы он позволил своему оркестру играть на пикнике… На что было дано милостивое согласие». Оркестр, конечно, был корабельным и отнюдь не состоял в ведении мичмана Александра Михайловича, но, как видно, даже присутствие имени великого князя льстило тщеславию австралийцев. 27 января оркестр играл почти непрерывно весь день в Национальном парке. Газеты отмечали мастерство русских музыкантов и самокритично признавали, что оркестр такого уровня не часто можно встретить в австралийских колониях.

12 февраля «Рында» посетила также Мельбурн. Однако уже несколько дней спустя местная газета «Эйдж» начала кампанию за ужесточение условий входа иностранных военных судов в гавань Мельбурна. Военный арсенал «Рынды» и ее потенциальные возможности для атаки служили убедительными аргументами. Газета отмечала, что корвет без труда может повредить оборонные укрепления, используя свои пушки и торпеды. В других статьях говорилось о грядущей войне между «полудикой и деспотичной Россией» и Англией. Тем не менее мельбурнцы проявили положенное гостеприимство. 22 февраля состоялся прием в Таун-Холле с исполнением органной музыки, через два дня — прием в Мельбурнском клубе. Побывал на корабле с визитом и мэр Мельбурна. Официальная политика и страх русской угрозы не помешали контактам между командой корабля и берегом. Более того, пребывание «Рынды» в Мельбурне послужило причиной двух любовных трагедий. В ночь на 3 марта с корабля бежал торпедный машинист 1-й статьи Иван Егоров, человек хорошего поведения, имевший в России жену и детей. Причиной побега стало его увлечение местной женщиной. По договоренности с ней ночью к корвету подошла шлюпка, на которой он и бежал. Дальнейшая его судьба осталась невыясненной. Вторая история оказалась еще более романтичной. В архиве великого князя сохранилось его письмо родителям: «Посылаю вырезку из мельбурнской газеты про меня, что будто бы я влюбился по уши в актрису Нелли Стюарт. Очень ошиблись, это не я, а Путятин, но все-таки забавно». Очаровательная Нелли завоевала сердца русских моряков еще в 1882 г., когда Путятин первый раз побывал в Мельбурне. Теперь, б лет спустя, любовь обрела взаимность. В своих воспоминаниях Нелли писала: «Русский принц — да, настоящий принц! — как он добивался моей руки у моей матери! Но я не могла, Дик был хив, и развода не было. Я часто думаю, что было бы со мной, если бы я вышла замуж за принца и уехала в Россию. Я слышала, что позже он был убит на войне. Он так никогда и не женился».