Исчезнувшая - Мари Мур

Спустя несколько минут мы выбираемся на железнодорожные пути, и я в последний раз оборачиваюсь через плечо. Надписи на стенах вокруг входа в туннель отсюда кажутся мрачными и зловещими. Ветер усиливается, и дрожь пробегает по моей спине.

Я чувствую, как из кромешной тьмы на меня кто-то смотрит.

***

Мерцающие блики от подсветки на лужах, темно-серые стены, светящийся выход из туннеля. И чья-то тень.

Всего доля секунды, но на камеру дрона попал неизвестный. Тот, кто не хотел, чтобы его снимали.Либо тот, кто хотел, чтобы я вернулась за своей вещью…

Я убираю телефон на прикроватную тумбочку и потираю уставшие глаза. Вместо того, чтобы сделать домашнее задание, я весь вечер просматривала видео. На нем не было видно лица или какой-либо детали, по которой можно было бы опознать личность.

Все, что я могу сказать про него – с большой вероятностью это мужчина или парень. Он достаточно высокого роста и довольно крепкого телосложения. Если не брать в расчет то, что в заброшенный туннель часто наведываются диггеры, то этим человеком может оказаться…неизвестный поджигатель.

Очевидно, что фейерверк на заднем дворе и подземелье не имеют между собой ничего общего. Кроме того, что в обоих случаях я ощущала на себе чей-то взгляд. Я отчетливо помню, как горел мой затылок перед тем, как я отправилась танцевать с Джеком, а потом в дом ударил залп от салюта.

И сегодня, когда я шла к туннелю, когда управляла дроном, когда разговаривала с Джеком – в эти мгновения я явно чувствовала, как кто-то смотрел на меня.

Я качаю головой и поудобнее устраиваюсь в постели. Этот день выбил меня из колеи, и мне нужно отдохнуть и набраться сил. Я закрываю глаза, стремясь провалиться в сон, как можно скорее.

***

Я слышу приглушенный звук шагов. Первый, второй, третий…

Повернувшись на бок, я глубоко вздыхаю. Обычно, моя соседка по комнате в школе Королевы Анны крепко спит и, как правило, не страдает лунатизмом. И зачем ей вообще нужно забирается в мою кровать?

Я оборачиваюсь на шорох простыни, но реальность хлещет меня отменной оплеухой.

Ты больше не учишься в пансионе для девочек. Ты в собственной спальне, тупица! И здесь кто-то есть!

Мое сердце подскакивает к горлу. Я собираюсь закричать во всю силу легких. Но чья-то рука зажимает мой рот, а тело придавливается в матрас чем-то тяжелым. Крик теряется между плотно сжатыми губами. Я извиваюсь и пытаюсь выбраться, пока мой взгляд не впивается в того, кто заставляет меня молчать.

Кэш.

Оцепенение захватывает меня целиком и полностью. Я бы глубоко вздохнула, если бы он не зажимал мой рот. Что он здесь делает?

– Привет, принцесса, – говорит Кэш, как ни в чем не бывало.

Свет от фонарей во дворе попадает через окно на его лицо. Особо выделяются его точеные высокие скулы, мягкие губы и глаза под темными бровями. Они блестят и смотрят в мои. При других обстоятельствах я бы назвала Кэша красивым, но сейчас единственное, что мне хочется ему сказать – чтобы он сделал себе лоботомию.

– Помнишь, как ты оставалась на ночь в гостях в спальне Грейс и просила меня прийти к тебе ночью?

– Мы были детьми! – рычу я в его ладонь, но выходит унизительное мычание.

– Ты просила рассказать тебе сказку перед тем, как уснуть. И мы болтали всю ночь до рассвета.

Я пытаюсь его сбросить, но Кэш гораздо сильнее меня. Он наклоняется к моему лицу и шепчет так тихо, что я с трудом его слышу:

– Я готов рассказать тебе еще одну сказку. Как монстр забрался в башню к принцессе и лишил ее чести под носом у короля.

Кэш придвигается еще ближе, зарывается лицом в мои волосы и делает прерывистые частые вздохи, как охотничий пес.

– М-м-м, – его голос адски вибрирует на моей коже. – Ты всегда так хорошо пахнешь?

Мне удается освободить из-под него руку и ударить его по спине. Я пытаюсь оттолкнуть от себя Кэша, но он обхватывает мое запястье и резко заносит его над моей головой. Он проделывает тоже самое со второй рукой, и я пользуюсь случаем.

– Па-п-а-а-а! – я кричу так громко, как только могу.

Кэш вновь заставляет меня замолчать. Мне требуется несколько секунд, чтобы понять, как его губы накрывают мои. Я не успеваю перевести дух, как Кэш отстраняется так же внезапно, как заткнул мой рот.

– У твоего папочки есть три минуты, чтобы проснуться и выбить дверь в твою спальню. Знаешь, как много вещей можно успеть сделать за три минуты?

Одной рукой Кэш удерживает мои запястья, а второй сжимает шею. Его пальцы смыкаются на моей коже, пока большой палец надавливает на пульсирующую вену.

– Что ты собираешься делать? – испуганно спрашиваю я.

На губах Кэша появляется мрачная улыбка. Я поднимаю взгляд на его глаза, но слишком поздно. Кэш снова прижимается к моим губам. Он проводит по ним языком сильно и требовательно, принуждая раскрыться. Я пытаюсь отвернуться, но Кэш крепко удерживает меня за подбородок и кусает нижнюю губу.

Я раскрываю рот от вспышки боли. Его язык проникает в меня и соприкасается с моим. Раньше мысль, что чужой язык будет орудовать в моем рту, казалась для меня ужасно отталкивающей. Но то, с какой поражающей уверенностью Кэш исследует и ласкает мой рот, заставляет усомниться в обратном.

Голова начинает кружиться от незнакомого, но интимного ощущения. Кэш углубляет поцелуй, и мое дыхание становится прерывистым. Мне нужно оттолкнуть его от себя, прекратить это безумие. Я замираю в ожидании отвращения или чего-то подобного. Но ничего такого не происходит.

Скорее наоборот, моя каждая частичка воспламеняется от поцелуя и близости Кэша. Его твердые крепкие мышцы отчетливо ощущаются под одеждой, когда я прижимаясь к нему. Так близко, что в груди зарождается нечто жаркое и прекрасное. Нечто, что заставляет меня ответить на его поцелуй.

Я неумело подражаю движениям его языка. Увлекаюсь и втягиваю его нижнюю губу в рот, зажав между зубами. Кэш сдавлено стонет в мой рот и опускает руку ко мне на живот. Его ладонь медленно движется вниз и проводит по моему бедру, постепенно задирая сорочку.

– Тебя еще никто не целовал здесь, принцесса?

Кэш ныряет под одеяло, и я нервно прикусываю нижнюю губу. Неужели я позволю случится безумию? Неужели Кэш осмелится это сделать, когда в мою комнату с минуту на минуту может ворваться отец…

– Нет!

Мои глаза распахиваются, я резко усаживаюсь в постели