Третья пуля - Стивен Хантер

Затем Боб вкратце глянул на главную магистраль Оук Клиф— бульвар Джефферсон, застроенный невысокими коммерческими зданиями, среди которых был «Театр Техаса». Театр был всё ещё здесь, всё ещё звался «Техасским» и был узнаваемым из-за миллионов репродукций фотографии, сделанной в 14–30, двадцать второго ноября 1963 года, когда угрюмый молодой человек с курносым револьвером калибра.38 Special был арестован, в процессе получив фингал. Вообще-то ему сильно повезло не получить пулю калибра.357 в грудь, поскольку полиция Далласа в те дни не была столь любезна с убийцами полицейских.

Театр также не содержал в себе никакого очарования для Суэггера. Это было просто старое здание, и его стиль деко говорил о тридцатых годах, а не о шестидесятых, а испанская вывеска при входе указывала, что прибыла новая волна наследников.

Нынешнее состояние здания «Театра Техаса»

Суэггер указал таксисту ехать в «Адольфус», поскольку настало наконец время прилечь.

Сон, однако, не пришёл ни с погашенным светом, ни с воцарившейся темнотой. Слишком многое плясало в мозгу.

Теория заговора. Второй стрелок. Третий стрелок. Триангуляция стрельбы. Вся эта чушь из Оливера Стоуна.[25] Как вообще об этом можно думать при таком количестве чепухи? Цели не видно за таким количеством отвлекающих вещей— каких-то лживых, каких-то ясных, каких-то серьёзных, каких-то безумных. ЦРУ. Кастро. Из глубин правительства. Трёхсторонняя комиссия.

Он говорил себе: мысли как следует, мысли прямо, соберись.

Мог бы быть где-нибудь на Дили второй стрелок? Как бы вы атаковали такое предложение? Не было никаких причин к тому, чтобы ему не быть: стрелку с винтовкой в зонте, парню на крыше книгохранилища Техаса, кому-то на каком-то из других зданий вокруг Дили: Дал-Текс, здании архивов или даже здании криминального суда.

Но… что я упускаю?

Что я упускаю?

Ничего. Но тут у него что-то появилось.

Большинство, если не все теоретики, придерживающиеся версий нескольких стрелков или теории «травяного холма» исходят из фундаментального недостатка ясности и из неочевидных суждений. Большинство ошибочно полагает, что вещи, ставшие известными двадцать второго ноября 1963 года, были известны и раньше. Но они не были известны. Вам следует дисциплинировать себя, думая обо всём этом дерьме, ограничивать свои мысли в пределах того, что было известно двадцать второго ноября и не выходить в область того, что стало известно после. Большинство теоретиков на это неспособно.

Есть один неоспоримый факт: была найдена только одна пуля, которую можно связать с убийством ДФК. В этом есть аномальность. Суэггер из своего огромного опыта знал, что стрельба включает в себя аномалии: вещи, которые нельзя предсказать, вещи, которые нельзя ожидать, которые выглядят невозможными. Но они всё же случаются, потому что реальность не зависит от людских ожиданий и предсказаний.

Никакой вменяемый организатор не согласился бы предположить, что будет найдена только одна пуля, WC399,[26] позже ставшая знаменитой «волшебной пулей». Любой организатор, использующий нескольких стрелков (к примеру, людей на травяном холме) предположил бы, что пули, выпущенные из их оружия, также будут найдены. Всё располагало к этому. А если так, то зачем вообще было использовать подсадного Ли Харви Освальда? Почему бы не сделать работу прямо, ударом группы, которая скроется, отстрелявшись? Почему бы не использовать автоматическое либо полуавтоматическое оружие, не вложить очередь в цель вместо трёх одиночных выстрелов, разделённых несколькими секундами? Опытный человек с «Томпсоном», находясь на травяном холме, уничтожил бы всех в машине за две секунды. Единственной причиной для того, чтобы совершать одиночный выстрел с травяного холма, было желание подставить дурака. А как бы вы это сделали, если бы ваша пуля, которая, как подразумевается, будет найдена, выдаст всю затею? Так что обман о том, что Освальд— единственный стрелок, простоит ровно до тех пор— и это следовало предполагать заранее — пока хирург при вскрытии не извлечёт пулю из головы ДФК, из левого плеча миссис Кеннеди, из лёгкого Джона Коннели или из мягкого верха лимузина.

Любой сценарий «другого стрелка» без некоей баллистической хитрости, призванной увязать случившееся с Манлихером-Каркано 38 Освальда, был абсолютно бессмысленен. Даже удивительно, что такая глупость не рассмешила весь свет, когда была впервые изложена в качестве теории. Хотя, в прессе никто не знает достаточно о винтовочной баллистике, чтобы ухватить суть.

Боб сел в кровати. Это выглядело убедительно. Он оглядел суждение с тысячи разных сторон и не сумел обойти его или не принять во внимание.

Прогресс? Возможно.

А завтра… чтобы убедиться, что он здесь, Боб взял в руки блокнот Эптона и прочитал то, что писатель вывел очень аккуратно: «Национальный институт исследования убийства, 2805 Северная Креншоу».

Глава 4

Как и множество других предприятий со звучными названиями, «Национальный институт исследования убийства» находился в чьём-то подвале. Дом был потрёпанный, с отставшими листами кровли, в очередном гниющем довоенном коттеджном районе Далласа. Одноэтажная халупа не видела покраски или ухода слишком много лет. Стекло и сталь шпилей Нового Далласа виднелись вдалеке от этой зоны запустения. Когда Суэггер прошёл через калитку в заборе из металлической сетки, оказавшись на дорожке, замусоренной мокрыми листьями, он заметил указатель, гласящий: «Книжный магазин сзади». Боб последовал указанию и обнаружил ступеньки вниз к другому знаку, проинструктировавшему его позвонить в звонок, что он и сделал.

— Заходите, открыто! — донёсся крик.

Он вошёл в комнату, лопающуюся от книжных полок, скрипящих и надутых от ответственности за несомый груз, борющихся с тоннами бумаг, уложенных на них. В комнате пахло подвалом и плесенью. Полки были проадресованы табличками из скотча с рукописными надписями: «ЦРУ», «Россия», «Винтовка», «Ранний ЛХО»[27], «Поздний ЛХО», «Комиссия Уоррена-за», «Комиссия Уоррена— против», «Документы», «Отчёты свидетелей», «ФБР», «Джек Руби» и так далее. Боб поискал надпись «Дал-Текс», но не нашёл. Он послонялся, до сих пор не замеченный, доставая то одну, то другую истрёпанную папку в мягкой обложке с полки и обнаруживая такие теории заговора, как «Мафию», «КГБ», «Кастро», «Большую нефть», «Военную разведку», «Ультраправых»— но ничего действительно вдохновляющего.

Всё это барахло было настоящим подводным течением: оно утягивало вас, и через минуту вы уже погружены в тягучий заговор: ваша ясность пропала, ваш логический гироскоп безнадёжно расстроен, ваша способность отличать одно от другого распалась в прах. Слишком много информации: что из этого заслуживает доверия? К чему отнестись с опасением? Слишком много заверений и утверждений, слишком много спекуляции и лжи ради выгоды. В целом— как будто бы из дурдома вырвался вирус паранойи, заражая всех кто вдыхал его.

— Привет, — донёсся голос. — Простите, я пытался с доставкой разобраться. Могу помочь вам?

Человек оказался долговязым и неуклюжим, из разряда эксцентричных задрипанных умников с густыми светлыми волосами и очками, которые на его голове держались с помощью эластичной ленты, на затылке зарывавшейся в волосы. На нём был грязный зелёный свитер, а поверх него — твидовый пиджак с отворотами, бесстыдно поеденными молью. Середина сороковых, явно не коммандо, впалые бледные щёки покрыты суточной щетиной. Он улыбался, демонстрируя тот факт, что отбеливающими полосками для зубов он не пользуется и дружелюбно протягивал руку с паучьими пальцами. Боб пожал её, с неудовольствием открыв для себя, что ладонь влажная и скользкая, но улыбнулся в ответ.

— Что ж, — сказал Боб, — у меня, похоже, завёлся жук в голове, который постоянно повторяет: «Дал-Текс». Если и была вторая винтовка, ей следует быть там, поскольку и некоторые другие вещи на это указывают. Я думал, что у вас могут оказаться книги по этому поводу или что-нибудь ещё.

— Аа, — ответил владелец НИИУ, — очень интересно!

— Я встал на крестик на Элм-стрит и не мог не заметить, насколько близко эта траектория к снайперскому гнезду.

— Согласен. Многие, многие люди находят это удивительным!

— Наверное, я опоздал к началу матча, так что уж простите некоторое невежество. Думаю, что многое уже перерыто и пройдено, и всё, что только можно уже как следует перетряхнули. Так что я не хотел бы терять время, повторяя то, что кто-то уже сделал в 1979 м.

— Нет, я не виню вас, мой друг, — ответил человек, непринуждённо приняв позу для разговора, оперевшись спиной на стойку и скрестив руки. — Особенно сейчас. Знаете ли, подходит пятидесятилетие, и мы испытываем всплеск интереса и внимания. Похоже, что не только Стивен Кинг работает над книгой об убийстве. Я ожидаю большого подъёма активности.