Зовите меня просто - Морти! - Александра Шервинская

наказывать некому, понимаешь? Ну, а сам себя я непременно буду осуждать и даже, возможно, вынесу сам себе выговор с занесением в этот, как его там… годовой отчёт. И ещё мне будет очень стыдно, но я помучаюсь и непременно в итоге сам себя прощу.

Принцесска фыркнула и демонстративно отвернулась. Я воспользовался этим и попытался превратиться в грокнера. Результат меня, честно говоря, слегка озадачил: чешуя появилась, когти тоже — что не могло не радовать! — но были они почему-то не привычного чёрного, а сиреневого цвета.

Я убрал чешую, втянул когти и задумался: в принципе, мне совершенно безразлично, какого цвета у меня в том облике шкура. Менее прочной она от этого не станет, но сам факт слегка озадачивал. Попробовал обернуться полностью, но понял, что магический резерв ещё не полностью восстановился. Но на иллюзию уже хватит, а это уже немало.

— А кто живёт в этой вашей Ибернии?

— Она не наша, — фыркнула принцесска и, подумав, сказала, — это пустынная страна, но не в том смысле, что тут никого нет, а в том, что тут расположена самая большая пустыня. В Ассарше тоже есть, но наша поменьше, хотя тоже немаленькая. И песок у нас алый, раскалённый, а тут — жёлтый, и по нему можно передвигаться.

— Населяет-то её кто? — переформулировал я вопрос, так как про песок уже было всё понятно: он жёлтый и его много. Очень-очень много. Я бы сказал, что чрезмерно, но тут у каждого свои вкусы.

— Пустынники и населяют, — посмотрела на меня, как на идиота, Шарха.

— Замечательно, — улыбнулся я, досчитав всего до восьми, — а что они за существа? Демоны? Люди? Гномы? Альвы?

— Демоны живут в Ассарше, — напомнила мне принцесса, и у меня появилось стойкое подозрение, что она надо мной издевается.

— Я знаю, — в этот раз пришлось досчитать до четырнадцати, — а гномы — в горах, а альвы — в лесах. Я спросил: кто живёт здесь?

— Я же тебе сказала — пустынники, — Шарха наманикюренным пальчиком нарисовала на песке нечто, напоминающее крокодила и зайца одновременно. Не спрашивайте у меня, как такое может быть — я всё равно не сумею ни объяснить, ни воспроизвести этот живописный шедевр.

— Кто это? — я искренне начинал гордиться своим терпением.

— Пустынник, — предсказуемо ответила принцесска и пририсовала существу хвост.

— Они умеют разговаривать?

— Конечно, иначе как бы они общались, — она удивлённо на меня посмотрела, — я, правда, их языка не знаю, но наши купцы активно торгуют с жителями Ибернии. Вряд ли они общаются жестами, согласись.

— А что они тут покупают? — мне действительно было интересно.

— Драгоценные камни, кости редких животных, — начала перечислять Шарха, — шелка. Ты себе не представляешь, какое это чудо — ибернийский шёлк!

— Точно! Я что-то, кажется, даже вспоминаю… там на лекции говорили, когда про разные миры рассказывали. Вот почему мне название показалось знакомым! Именно… ибернийский шёлк… у них ещё специально выведенная порода пауков эти нити делает…

— Подожди, — остановила меня принцесса, — а при чём здесь пауки?

— Я вспомнил: ибернийский шёлк уникален, его во всех мирах охотно покупают, потому что он из особо прочных и тонких паучьих нитей.

— То есть ты хочешь сказать, что этот шёлк делают… пауки⁈ — на лице Шархи отразилась смесь недоверия, ужаса и отвращения.

— Ну да, а тебе не всё ли равно? Ты же уже готовый материал покупаешь, — я действительно не понимал, в чём проблема. — Кстати, тут божеством мой знакомый — Энджел, так что есть, к кому обратиться. Ты молиться умеешь? Нет? Придётся срочно учиться.

— Зачем? — принцесска странно на меня посмотрела, и я понял, что к концу путешествия мне придётся считать как минимум до пятидесяти, а то и больше.

— Нам нужна помощь божества? — задал я наводящий вопрос, но Шарха продолжала непонимающе на меня таращиться. — Нет, мы, конечно, можем попробовать обойтись своими силами. Что такое, в общем-то, пять миль? Пустяк, не стоящий внимания, правда? Ну нападёт на нас кто-нибудь, подумаешь… Я всегда найду, кем откупиться.

— Кем? — она подозрительно прищурилась.

— Угадай с трёх раз, — ехидно ответил я, — если нас тут всего двое.

— Я…

— Я помню, ты принцесса, — остановил я уже собравшуюся в очередной раз напомнить о своём статусе Шарху, — тебя надо оберегать. Но я тебе уже доступно объяснил, в чём ты принципиально ошибаешься.

— Я не умею молиться, — подумав, выдвинула она очередной аргумент, — демоны не молятся своим божествам, потому что…

Тут она споткнулась в середине фразы и растерянно посмотрела на такого замечательно божественного меня.

— Потому что они и без этого рядом, — сказала она явно не то, что собиралась.

— Но пустынники же не демоны, ты сама говорила и даже нарисовала одного, так что наш привычный вариант не прокатит.

— А почему ты сам не можешь помолиться? Ты же наверняка лучше знаешь, как это правильно делать, — сделала принцесска ещё одну попытку отвертеться от призывания местного божества.

Я, не стесняясь, покрутил пальцем у виска, мол, ты в своём уме?

— Я сам божество, как я могу молиться другому? Соображаешь?

— А просто позвать его ты не можешь? По-приятельски?

— Могу, но он может отозваться, а может и не захотеть. А молитву он не может пропустить, ему по инструкции не положено.

— Ты точно меня не обманываешь? — Шарха всё ещё не верила, что я говорю правду.

— Честное божественное!

Принцесска нахмурилась, но кивнула, хоть и без особого энтузиазма.

— А что надо говорить?

— Ну как что, — тут я понял, что достаточно смутно представляю, как нужно правильно обращаться к коллеге, — попроси его о помощи. Только пожалобнее, а то Энджел никогда особой чувствительностью, насколько я помню, не отличался.

— Я буду выглядеть дурой, — высказала своё главное опасение принцесска.

— Ну и кто это увидит кроме меня? — попытался я её успокоить. — А я про тебя и так уже всё знаю, так что не переживай. Меня тебе уже не удивить.

— Скажи, а за убийство божества что бывает? — как-то задумчиво поинтересовалась Шарха.

— Ничего, — порадовал я её и тут же уточнил, — потому что убить меня никак не получится. Не у тебя, во всяком случае, — это точно. Так что направь свою энергию в правильном направлении.

Исчерпав все аргументы, принцесска поднялась с песка и отошла на несколько шагов, проваливаясь по щиколотки.

— Как следует проси, — посоветовал я, так как стало совершенно ясно, что по такому песочку мы не пройдём даже одну милю, не то что пять.

Шарха ответила мне раздражённым взглядом, нервно взметнула хвостом песок, и я послушно заткнулся, чтобы не мешать творческому процессу.

Между тем принцесска встала, потом повернулась, задумчиво посмотрела на небо, снова повернулась, глубоко вздохнула, запрокинула лицо и громко сказала:

— Уважаемое божество Энджел! Помогите нам, пожалуйста!

Ответом ей, естественно, была равнодушная тишина, но я послушно молчал. Шарха ещё несколько раз повторила свою просьбу, разумеется, с тем же результатом. Местный покровитель категорически не желал откликаться на призыв.

— А как мы поймём, что он нас услышал? — повернулась ко мне принцесска, слегка охрипшая и изрядно раздражённая.

— Он появится или пришлёт кого-нибудь на помощь, — предположил я, — я, знаешь ли, тоже в такой ситуации впервые. Обычно ко мне взывают, а не наоборот. И, предупреждая твой следующий вопрос: нет, у меня на чужой территории нет такой власти, как в Ассарше. Это его угодья, если выражаться максимально точно.

— Что это? — вдруг спросила Шарха, глядя мимо моего плеча куда-то в пустыню.

— Где?

Я резко повернулся и тоже рассмотрел пока едва заметные на горизонте пылевые облачка. Судя по всему, в ближайшие полчаса следовало ожидать гостей. И вряд ли их прислал миляга Энджел… Скорее всего, это какие-то местные обитатели, решившие посмотреть, кто это тут топчет их песок без разрешения.

— Так, слушай меня внимательно, — я повернулся к побледневшей принцесске, — что бы ни происходило, молчи. Поняла? Даже если тебе очень, просто вот очень-очень захочется высказаться.

— Почему⁈

— Потому что! Жить хочешь? По глазам вижу, что да, так что молчи и улыбайся. Ну или просто молчи. Но если всё же прорвёт, не называй моего имени, ясно?

Не дожидаясь ответа, я закрыл глаза и сосредоточился: всё же для создания иллюзии требуется достаточно специфическая магия, и вытянуть её из окружающего пространства было не очень легко. Тем не менее, я напрягся и почувствовал, как по телу прошла знакомая дрожь превращения.

— Да… как… да ладно! — судя по всему, иллюзия наложилась как надо. Интересно, а где это наша принцесска таких выражений нахваталась?

— Не выражайся! — воскликнул я и поморщился: голосок у нового меня оказался высокий и достаточно писклявый. — Приличные принцессы так