Дозоры слушают тишину - Сергей Мартьянов

— А не кажется ли вам, лейтенант, — возразил Чижов, — что шляпа появилась не случайно. Конечно, ее мог оставить кто-нибудь из отдыхающих. Ее мог забыть гражданин в клетчатой рубашке, которого видел дворник. Ее могло выбросить волной из моря… Но ведь могли и преднамеренно оставить, — и капитан рассказал про случай с одеждой, оставленной на берегу.

— Не знаю, — неуверенно проговорил Зубрицкий. — Не знаю… Но здесь, по-моему, другой случай.

Он уже не возражал капитану так воинственно, но и не очень-то поверил ему.

7

Наступил следующий день. Наблюдение и проверка документов по-прежнему не дали никаких результатов. Дворник больше не видел возле санатория гражданина в клетчатой рубашке. К дежурной сестре никто не обращался насчет потерянной шляпы. Никто не приходил за нею и на заставу.

Обо все этом Зубрицкий не без удовольствия доложил капитану Чижову, когда тот в десятом часу утра появился в канцелярии. Всю ночь он провел в нагромождении камней, на берегу Лягушачьей бухты. Там было самое уязвимое место на участке заставы. Туда не достигали лучи прожекторов, там легче всего высадиться незамеченным. Капитан спал мало, и сейчас у него побаливала голова.

Выслушав заместителя, он устало присел к столу. Зубрицкий тоже мало спал в эту ночь. Но он считал, что спорить с капитаном бесполезно. И, доложив обстановку, углубился в какие-то свои записи. Каждый занимался своим делом и думал об одном и том же: о соломенной шляпе. Только Чижов ломал голову над тем, как найти хозяина шляпы, а Зубрицкий недоумевал, зачем начальнику далась эта злосчастная шляпа.

Часов в одиннадцать позвонила из санатория дежурная сестра Белоусова и сообщила, что минут пять назад некий гражданин в клетчатой рубашке спрашивал у нее, не подобрали ли на пляже соломенную шляпу, которую он потерял там вчера. Нет, он не отдыхающий, но несколько раз его видели на танцплощадке с Марией Трапезниковой.

— Я же говорил, что найдется хозяин! — обрадованно воскликнул Зубрицкий, когда Чижов рассказал ему, в чем дело. — Вот увидите, мы вернем ему шляпу, и дело будет с концом.

— Не знаю, — уклончива ответил Чижов. — Посмотрим….

Он убрал со стола бумаги и достал свой альбом с марками. Похоже на то, что его заместитель может оказаться правым…

Вскоре дежурный доложил, что какой-то гражданин, просит встретиться с начальником заставы. Капитан утвердительно кивнул. Зубрицкий отложил свои записи и вытянул ноги под столом, предвкушая интересное зрелище.

Вошел гражданин в клетчатой рубашке, парусиновых китайских брюках и громко представился:

— Здравия желай! Максим Спиридонович Дегтярев. Кто из вас начальник заставы?

— Я, — сказал Чижов. — Слушаю вас.

Кажется, где-то он уже видел этого человека: то ли на пляже, то ли на набережной, то ли на почтамте.

Гражданин энергично пожал руку сначала ему, потом Зубрицкому и уселся на стул.

— Фу, жара, черт бы ее побрал! — громко проговорил он, вытер платком потное лицо, жирный затылок и шею. — Как вы только работаете в своей форме?

— Да уж так, привыкли, — ответил Чижов, мельком взглянув на пришельца и снова уткнувшись в свои марки.

Зубрицкий предпочел молчать. На вид незнакомцу было лет тридцать пять — сорок, от всей его фигуры так и веяло здоровьем, довольством и грубоватым добродушием.

— Ну-с, я вот по какому делу пришел, товарищи, — заговорил он, не обращая внимания на то, что капитан продолжал разглядывать марки. — Мне сказали, что пограничники подобрали на пляже шляпу. Так, может быть, это моя и есть?

— А вы что, потеряли шляпу? — безразличным тоном спросил Чижов.

— Вчера ночью, на пляже санатория «Абхазия», — охотно пояснил Дегтярев. — Гулял там с одной особой, знаете ли, тары-бары, растабары, ну и забыл.. А в магазинах, как на грех, шляп нет. Вы уж извините, конечно…

— Пожалуйста, пожалуйста, — вежливо проговорил Чижов. — Вы что, отдыхаете в «Абхазии»?

— Нет, я дикарь. Это та особа в «Абхазии» отдыхала, а я приехал по собственной инициативе и живу на частной квартире. Вот тут все обозначено, — и Дегтярев достал паспорт, отпускное удостоверение и протянул их начальнику заставы.

Чижов очень бегло, не проявляя особого интереса к документам, просмотрел их и вернул владельцу. Однако это не помешало ему запомнить, что Дегтярев Максим Спиридонович работает на Дальнем Севере инженером-геологом золотого прииска и что сейчас он прописан по такой-то улице и в таком-то доме.

— Что же вы отпуск свой не в санатории проводите? — поинтересовался он.

— Санатории эти мне уже в печенке застряли! Отдыхал и в Сочи, и в Гагре, а теперь вот сюда перекочевал, на вольное положение. Отпуск-то у меня целых шесть месяцев, сразу за три года.

— Трудно, наверное, приходится на «дикарских правах»?

— Пустяки! — бодро отрезал Дегтярев. — Что нужно здоровому мужику? Море, солнце, воздух, сто грамм, ну там шуры-муры, а этого тут предостаточно, — он оглушительно захохотал, довольный своей откровенностью. — Чего-чего, а баб тут, как мух, сами липнут.

Капитан Чижов даже чуть покраснел и еще ниже склонился над марками, а Зубрицкий весело улыбнулся. Ему нравился этот словоохотливый Дегтярев, и было неудобно за своего начальника с его дурацкими подозрениями.

— Ну, хорошо, хорошо, — смущенно сказал Чижов. — А кто вам сказал, что мы подобрали шляпу?

— Дежурная сестра из «Абхазии». Полчаса назад.

— А кто может подтвердить, что это именно вы позабыли шляпу?

— Как кто? — уставился на капитана Дегтярев. — А та особа, с которой я прогуливался! Мария Ивановна Трапезникова! Правда, она укатила вчера восвояси, но…

— Вот видите… Где вы купили шляпу?

— Как где? В Москве, в центральном универмаге на Красной площади.

— А как выглядит ваша шляпа?

— Ну, как выглядит… Обыкновенно. Желтая соломенная шляпа.

— А лента на ней какая?

— Черная, муаровая, с бантиком на левой стороне.

— А прокладка?

Дегтярев весело помахал пальцем:

— Думаете, не моя шляпа, товарищ капитан, Не-ет!.. Прокладка коричневая, и на ней фабричное клеймо, а на клейме можно различить только несколько слов: «1-й сорт» и «размер 58», а в слове «размер», кажется, некоторые буквы стерлись.

— У вас великолепная память, Максим Спиридонович! — восхитился Чижов.

Он впервые назвал его по имени и отчеству, и это было верным признаком того, что поверил ему.

— Эх, товарищ капитан, товарищ капитан… — укоризненно покачал головой Дегтярев. — Неужели вы думали, что я буду вас за нос водить?

Чижов снова улыбнулся:

— Извините, Максим Спиридонович, но, сами понимаете, наше дело такое… Кроме того, мне интересно было поговорить с внимательным и памятливым человеком.

Он достал шляпу, протянул Дегтяреву, и тот небрежно положил ее перед собой на стол. Да, посрамление капитана было очевидным, и поэтому Зубрицкий счел необходимым великодушно вставить свое слово в его защиту:

— Вы уж больше не задерживайтесь на берегу позже одиннадцати часов вечера.

— А что, разве нельзя? — с простодушным недоумением спросил Дегтярев.

— Нельзя.

— Ладно, учтем.

Больше он не удостоил Зубрицкого своим разговором, поднялся со стула и сказал, кивая на альбом с марками:

— Я вижу, вы любитель, товарищ капитан.

— Да так, балуюсь… — неизвестно почему смутился Чижов.

Вспомнил! Он видел этого Дегтярева не так давно на почтамте, когда спрашивал там, не поступили ли новые марки.

— Вы знаете, товарищ капитан, я сам не любитель, — оживленно заговорил Дегтярев, — и не очень разбираюсь в этом деле, но у меня есть друг на Дальнем Севере, заядлый филателист, по просьбе которого я собрал уйму всяких марок. Нет, нет, друг не обеднеет, а я рад оказать вам услугу за услугу. Если, конечно, вы не возражаете…

О нет, Чижов конечно не возражает и просит Михаила Спиридоновича в любое время прийти на заставу и принести марки.

— Жду вас в любое время, Максим Спиридонович, — повторил капитан. — Теперь вы дорогу к нам знаете.

Они очень тепло попрощались, но после этого еще никак не могли расстаться, и Чижов пошел провожать его до ворот, дружески взяв под руку. Зубрицкий простился сухо, обиженный тем, что Дегтярев не обращал на него никакого внимания.

8

Когда за Дегтяревым захлопнулась калитка, капитан Чижов позвал Зубрицкого во двор.

— Слушаю вас, — козырнул Зубрицкий, недоуменно взглянув на своего начальника: присев на корточки, тот рассматривал возле клумбы четкие отпечатки чьих-то подошв.

— Смотрите, Станислав Борисович, те же самые! — возбужденно сказал Чижов, поднимая голову.

— Какие — те же самые? — не понял Зубрицкий.