Через Антарктиду - Вивиан Фукс

Пока шло это обследование, Джон Льюис улетел на «Остере» с Дэвидом Стреттоном в разведывательный рейс в глубь территории. Они сообщили по радио, что на высоте более 500 футов трещины кончились и дальше широкая ледяная равнина простирается до покрытого снегом горного хребта, вырисовывающегося вдали. Сообщения воздушной разведки о морском льде и топографии глубинных территорий вместе с результатами обследования края льдов ясно показывали, что нужно двигаться дальше на юг и исследовать кромку шельфового ледника Фильхнера. Мы поэтому передали Льюису, чтобы он ждал нас в бухте Фазеля, и, не теряя времени, отправились в последний переход нашего путешествия, в течение которого мы прошли 2000 миль сквозь льды моря Уэдделла.

С первых дней планирования экспедиции название «залив Фазеля» ежедневно упоминалось как обозначение цели первого ее этапа. Хотя мы знали, что наша база будет построена где-то на обширном пространстве шельфового ледника Фильхнера, но название «залив Фазеля» точнее указывало цель, которой мы стремились достигнуть. Поэтому для меня по крайней мере, да, я думаю, и для всех моих спутников, это было волшебное название, выражающее достижение цели, настоящая «земля обетованная». Какое, однако, нас постигло разочарование, когда мы увидели впервые эту землю, да еще при плохом освещении, слабой видимости и усиливающейся облачности!

Волнующее зрелище для нас представляли только маленькие нунатаки: ведь это были единственные известные видимые скалы на всем берегу — от Земли Грейама в 500 милях к западу от нас и более чем на 1000 миль к северу и востоку. Но и эти нунатаки были лишь небольшими каменными плитами, диаметром самое большее в сотню ярдов, выступавшие маленькими темными пятнами на белой туманной поверхности, в которую сливались морской лед и ледники, снег и небо. Много раз позже мы ясно видели ржавые скалы, упорно противостоящие истирающему их напору бесконечных льдов — льдов, которые спускаются с крутых склонов вечно замерзшими каскадами, чтобы слиться с ледяным языком, непреклонно пробивающим себе путь в морской лед залива. Там с промежутками в несколько лет он отрывается и уплывает прямо на запад в виде небольших айсбергов.

Тотчас же после нашего прибытия мы спустили за борт на ледяной припай партии для охоты на тюленей, а Гордон Хэслоп и я полетели на запад вдоль барьера — шельфового ледника Фильхнера на поиски удобного места высадки. С воздуха нам было видно, что судно находится в нескольких милях от самого залива Фазеля, что он заполнен большим полем сплошного льда, простирающимся на север на значительное расстояние. Обращенная к морю кромка этого льда удлиненной кривой поворачивала на запад и приближалась к утесам шельфового ледника. Очевидно, лед стоял в таком положении уже много лет: мы видели множество прочно вмерзших в него старых полуразрушенных айсбергов. Сперва вид шельфового ледника Фильхнера не произвел не» нас никакого впечатления, так как наличие постоянного морского льда у подошвы ледника привело к тому, что утесы ледяного барьера покрылись снеговыми наносами. В самом деле, казалось, повсюду пологий склон шел от морского льда до верха шельфового ледника.

По мере того как самолет удалялся к западу, становилось видно, что кромки морского льда и шельфового ледника постепенно сходились и наконец синее море подошло к подошве ледника и вдаль снова потянулись высокие утесы барьера. Повернув обратно, мы полетели низко над морем вдоль кромки ледника, пытаясь оценить его высоту и крутизну склонов, так как от этого сильно зависела способность наших тракторов втащить запасы экспедиции на избранную для базы площадку. Высота, видимо, колебалась в пределах от 25 до 100 футов , но позже мы убедились, что несколько недооценили ее. Я выбрал несколько возможных мест высадки, наиболее подходящим из которых казалась точка на морском льду примерно в полумиле от той, где он кончался у самого шельфового ледника. Много позже оказалось, что выбор был неудачным.

В тот момент, однако, я был вполне удовлетворен найденным, и мы полетели дальше над шельфовым ледником в восточном направлении. Когда самолет приблизился к берегу собственно материка, внизу открылся хаотический пояс изломанного льда, от которого на запад тянулись громадные трещины, уходившие на три-четыре мили в шельфовый ледник. Хотя глубина этих трещин составляла не менее 100 футов , но их легко было бы обойти. По-видимому, самым серьезным препятствием на пути нашего движения к югу окажутся трещины в поясе шириной от одной до трех миль между шельфовым ледником и материковым льдом. Чем дальше мы летели, тем сильнее я начинал беспокоиться, так как, казалось, не было надежды прорваться сквозь эту сплошную сложную зону трещин. Наконец, когда мы углубились на 30 миль , я заметил сверкающую белую линию на юге. В бинокль было видно, что это ледяной обрыв, идущий с востока на запад и, видимо, соединяющийся с трещиноватой зоной, над которой летел самолет. Ясно было, что нужно продолжать полет до того места, где этот обрыв и зона сходились, так как, возможно, в углу между ними существует неизломанная зона.

Запас горючего нашего самолета, ограничивающий дальность его полета, подходил к концу, но Хэслоп продолжал лететь до тех пор, пока не оказался над западным концом большого обрыва, на который мы обратили внимание еще издали. Теперь стало видно, что этот обрыв — южная стена грандиозной трещины-ущелья, тянущейся на запад не менее чем на 20 миль и там теряющейся в низком облаке. На востоке глубокий ров трещины-ущелья сменялся широкими изогнутыми трещинами, но в одном месте гладкий снежный участок, видимо, образовал мост через трещиноватую зону, и казалось почти несомненным, что нам удастся пробиться на юг через этот сложный барьер, который в противном случае грозил сделать весь шельфовый ледник невозможным местом для нашей базы. Во время обратного полета мы передали капитану Маро сообщение, что он должен идти на запад вдоль кромки льда. Через три четверти часа «Остер» уже кружил над «Тероном», шедшим по широкому проходу чистой воды, и вскоре благополучно сел на покрытое рябью море.

Немного спустя судно пристало к выбранному для высадки месту и ошвартовалось. Почти тотчас же Дэвид Стреттон и другие сошли на берег, чтобы разведать дорогу через узкую полосу очень старого морского льда и дальше, вверх по склону снегового наноса у кромки шельфового ледника. Стреттон сообщил, что место для базы кажется идеальным, хотя на верху шельфового ледника есть трещины шириной от 12 до 20 футов . Но они, видимо, все старые и плотно забиты снегом.

Кен Блейклок должен был остаться начальником базы на предстоящий год и следующей весной совершить первые походы на юг по суше. И важно было, чтобы он лично осмотрел препятствия, которые ему придется преодолевать. Поэтому он слетал с Джоном Клейдоном на юг и смог осмотреть трещиноватую зону и глубокую трещину-ущелье.