Ферма звезд на краю земли - Даша Семенкова

к полосе окаймляющих долину гор. А я смотрела и запоздало жалела, что не попыталась уехать. Ведь такой возможности не будет еще долго, до самой весны.

Вечером для меня принесли письмо. Каллиграфический почерк, написано явно перьевой ручкой и чернилами. Приглашение на некую звездную ферму — странное, конечно, название. Мне предлагали собраться и сообщали, что завтра после завтрака прибудет экипаж.

— Нетрудно догадаться, что они там выращивают. Звезды, — выдала Летти, когда я показала ей письмо и попросила рассказать, чем на загадочной ферме занимаются. — Кажется, сам Полковник написал, взгляни-ка на подпись и печать…

— В смысле — звезды? Это у вас фрукт какой-то вроде карамболы? — кто такой Полковник, меня в тот момент интересовало гораздо меньше.

Она взглянула на меня с удивлением и объяснила, что звезды — это звезды, не настоящие, разумеется, но очень похожи. Что это никакой не фрукт, но и неживыми их тоже не назвать, а что они на самом деле такое — разве что маги объяснить в состоянии.

Яркие сгустки чистейшего света, не обжигающие и совершенно не опасные, тронь — ничего не почувствуешь. Прикрепляются к специальной лозе и растут, набирают силу. Но ни в коем случае нельзя, чтобы на них солнечные лучи попадали, поэтому растят их лишь полярной ночью. А кальдера с ее круглогодичным отоплением позволяет делать это с комфортом и снабжает «урожаем» всю страну.

— А что потом с ними делают, с этими звездами?

— Как что? — произнесла Летти таким тоном, словно я спросила заведомую глупость. — Лампочки!

8

Человек, которого называли Полковником, явился за мной лично. Его экипаж остановился у крыльца гостиницы точно в назначенное время, минута в минуту. Я почему-то сразу поняла, что это он, едва на тротуар ступил.

Это был высокий широкоплечий мужчина в черном плаще нараспашку. Темные волосы коротко подстрижены, на висках седина, словно кистью мазнули. Бросалась в глаза его прямая осанка, как у танцора или военного, и сдержанные, скупые движения, в которых чувствовалась уверенность. Был ли он настоящим воякой или нет, но прозвище ему идеально подходило.

Наскоро поправив перед зеркалом одежду и прическу, я бегом кинулась вниз. Не хотелось задерживаться и портить тем самым первое впечатление: обычно те, кто сам пунктуален до мелочей, требуют того же и от окружающих.

Когда я вошла в наш тесноватый холл, он поднялся с дивана и коротко поклонился.

— Госпожа Стася-Анастасия, — произнес приятным вежливым баритоном. Надеюсь, не заметил, как я заскрипела зубами, вновь услышав нелепое имечко. — Позвольте представиться. Я Йенс Лунн, ваш новый сосед. Полагаю, и работать будем вместе — почему-то мне кажется, вам понравится на ферме.

— Это вам Тео сказал? — спросила я, забыв даже про «очень приятно».

Возникло ощущение, что охотник продолжает меня незримо преследовать и что без его ведома я здесь и шага не ступлю. Но Полковник улыбнулся, и злость вдруг испарилась. Его суровое лицо, загорелое, с грубоватыми, но привлекательными чертами, от улыбки совершенно преображалось, становилось открытым и приветливым.

— Это я и сам вижу, давно здесь работаю. Вы готовы ехать прямо сейчас? — спросил он и покосился на сумку у моих ног и ящик с рассадой. — Тут все ваши вещи?

Ну да, другими не обзавелась. Уж чем богаты, как говорится. Я жестом указала на многострадальные растения.

— Возле дома найдется место, чтобы грядку для помидоров соорудить?

— Боюсь, сейчас не лучшее время. Но я знаю, где можно будет их посадить. Подумать только — помидоры из другого мира… Что же, Стася-Анастасия, едемте?

— Просто Анастасия. Ваш друг неправильно мое имя запомнил, — поправила я раздраженно, уверенная, что все он запомнил правильно, а коверкал из вредности.

Я простилась с Летти, чуть не задушившей меня в объятьях, и ее матерью, хозяйкой гостиницы. Последняя, кажется, проводила меня с облегчением.

Экипаж Йенса был совсем крохотным, как раз на двоих. Ухоженный вороной конь с длинной гривой и лоснящимися боками бодро громыхал копытами по мостовой. Вострил уши, словно ему самому нравился этот звук.

Некоторое время мы молчали, Полковник лишь иногда косился с любопытством. Наконец он заговорил — и ошеломил меня первой же фразой.

— Анастасия, простите за прямоту, но я не в силах удержаться. Скажите честно: вы все-таки человек или тварь, обманом пробравшаяся в город?

— Чего? — растерянно выдохнула я, думая, что ослышалась или неправильно поняла.

— Мне о вас все рассказали, но я не терплю лицемерия и притворства. Предпочитаю честность. Не бойтесь, стрелять не стану. Как бы то ни было, постараюсь сперва выслушать и понять…

— Это он наговорил, да? — перебила со злостью. — Ваш охотник? Не знаю, за что он меня так невзлюбил, но мне о нем тоже всякое рассказывали. Еще неясно, кто из нас большая тварь.

Мне-то как раз ясно. Не я. Но Полковник с тем мерзким типом, судя по всему, дружит, а меня впервые видит, вряд ли сумеет без подсказки догадаться. Словно в подтверждение этой мысли он тут же сказал, что не надо так о Тео, он просто делает свое дело и в том, каким стал, не виноват.

— Он всего лишь просил за вами присматривать. Следить, если вы чудовище, или помочь, если человек. Вот я и спрашиваю, что же вы такое, чтобы случайно не перепутать.

— Смотря с чьей точки зрения рассуждать, — протянула, успокоившись. Злиться на него совсем не хотелось. — Я-то себя тварью не считаю, но вот мой бывший, к примеру, придерживается другого мнения…

— Шутить изволите. Выходит, не сердитесь. По правде говоря, я долгое время живу едва ли не отшельником, да и раньше все больше с офицерами общался или и вовсе с солдатами. Вояки, знаете ли, народ грубый… Словом, подзабыл я, как с юными красивыми барышнями беседы вести.

Ого, мне в этом мире впервые сделали комплимент! До сего момента только провожали любопытными и подозрительными взглядами, я уже начала думать, будто красивой здесь не считаюсь. Если он не из вежливости говорит. Но мы ведь за откровенность, значит, так и спросим, напрямую.

— А я красивая? Только честно. Я у вас недавно и понятия не имею, какие здесь приняты стандарты женской привлекательности.

— А мужская вас не интересует? — уточнил Йенс нарочито равнодушным тоном. Разговор со мной его явно забавлял.

— Спасибо, с мужской как-нибудь сама определюсь.

Честно говоря, и так определилась, нервы нервами, но приглядеться-то успела. Местные в основном очень даже симпатичные. Чаще всего рослые, широкоплечие, стройные, с правильными чертами лица — высокие скулы, прямой нос, хороший овал с четким подбородком. Северный европейский типаж, почти