О чем молчат легенды. Двуликий. Отступник. - Анна Гале

Впрочем, в моей ситуации надо цепляться за любую соломинку.

Я медлил, сколько мог. Туфли долго приводились в порядок. Потом я собрался переодеться в шорты и футболку, но передумал. В зеркале отражалось грязнейшее существо, обоняние требовало поскорее избавиться от тошнотворного запаха немытого тела.

Я искупался, шорты и футболка вздохнули с облегчением, расчёска привычно пригладила влажные волосы. Наконец я дошёл до своей комнаты, в нашей девушке она была ещё и гостиной.

Домашний номер отчима перед отъездом счастливых молодожёнов был записан на листочке и собственноручно пришпилен матерью к монитору компьютера.

– Максюша, как дела? – напористо заговорила мама. – Почему я всю ночь не могла дозвониться? Тётя Люсьена сказала, что ты напился и слишком крепко спал. Это правда? Почему ты дома? Ты же должен быть на лекциях!

– Мама, подожди! У меня срочный вопрос.

Заготовленные фразы, вежливые расспросы о дороге и постепенные подходы к теме выветрились из головы. Если промолчу сейчас – через пару минут не смогу вставить и слова.

– Кто мой отец?

– Я уже говорила – негодяй! – патетически заявила мамуля, тут же забыв о моём мнимом пьянстве и пропущенных лекциях.

– Да, я помню. Мне нужны имя, фамилия и хоть какие-то координаты этого негодяя.

– Зачем? Мы прекрасно без него жили! – отчеканила мать.

– Мама, мне надо с ним познакомиться!

– Максюша, мы не будем обсуждать эту тему! Ой, всё, сейчас не могу говорить. Созвонимся позже, целую, моё солнышко!

Ее голос сменили короткие ровные гудки. Я не сомневался, что мать так и отреагирует, но стоило хотя бы попытаться задать ей этот вопрос. Самый простой путь к имени отца точно закрыт, теперь можно подумать о других вариантах. Кто ещё мог знать о давнем мамином романе?

Бабушка с дедушкой наверняка были в курсе. И почему я никогда у них не спрашивал? Теперь уже не спросишь, обоих нет в живых.

Из тех, кого я знаю, остаётся только Люсьена. Уж мамулина близкая подруга обязательно должна знать, с кем мама встречалась в то время. Что там говорила о сегодняшнем вечере любвеобильная блондинка? Разумеется, я не собираюсь скрашивать одиночество Люсьены, но расспросить её об отце необходимо, и чем скорее – тем лучше.

Я позвонил. Весёлая подруга матери назначила свидание на восемь вечера у себя дома. Я чувствовал себя так, словно весь мир вокруг сошёл с ума. Я – оборотень, сосед – псих, а на черты, открывшиеся в характере Люсьены, у меня вообще не хватает приличных слов.

Остаток дня тянулся медленно. От нечего делать я проверял силу на разных предметах. Несколько ложек и вилок легко сгибались при нажатии пальцев и так же просто разгибались. Я попытался проделать то же с лезвием ножа, но его металл оказался более хрупким и разломился пополам. Обломок глубоко вонзился в руку, кровь закапала на кухонный стол. Кажется, железяка уперлась в кость. Я, морщась от боли и отвращения, выдрал из ладони обломок лезвия и поспешил в комнату матери к аптечке на верхней полке шкафа.

Боль проходила на удивление быстро, пока нашлись вата и перекись водорода – совсем утихла. Знаю, что лучше брать зелёнку или йод, но уж слишком они щиплются.

Я уже собрался капнуть перекисью на глубокий порез, взгляд остановился на ране. Рука разжалась, пластмассовый пузырек с глухим стуком шлёпнулся на пол. Капли перекиси усеяли линолеум. Я несколько раз моргнул. Ожог от серебряного ножика был на месте, а вот глубокая свежая рана затягивалась на глазах, как в кино. Через несколько минут от неё осталась едва заметная царапина. Дальше смотреть надоело, и так стало ясно – скоро исчезнет совсем. Надо же, на оборотне всё заживает гораздо быстрей, чем на собаке!

Из интереса я померил температуру. Денис оказался прав – градусник показал 40, 2. Надо следить, чтобы случайно не соприкоснуться с Люсьеной, иначе она тут же вызовет бригаду скорой помощи.

Я отогнал промелькнувшую мысль, что могу стать волком на глазах у молодящейся дамочки. Не будет же это происходить каждый день, да и перед обращением я должен что-то ощутить. Вчера вечером мне было очень плохо. Если у Люсьены почувствую малейшее недомогание – надо тут же уходить.

Я надел белую рубашку в мелкую клетку и чёрные классические брюки. Наверное, блондинка ждёт цветы или конфеты, но покупать их я не буду. Всё-таки иду не на свидание, хотя Люсьена считает иначе.

Дверь, к моей огромной радости и облегчению, открыл добродушный пузатый дядя Валя. С первого взгляда было понятно: в ближайшие дни он вряд ли выйдет из дома. Круглое лицо раскраснелось, воспалённые глаза жмурятся от света, на лысине выступили капли пота, а мощный кашель аж сгибает бедолагу.

Дядя Валя вяло пожал протянутую руку.

– Что хотел, Максим? – выкашлял он.

– Я к тете Люсьене, – пробормотал я. – Хотел забрать кое-что…

– Привет, Максим!

Из кухни выглянула растрёпанная блондинка в потёртых обтягивающих джинсах и слишком длинной и широкой для хрупкой фигурки выцветшей футболке. Романтический вечер накрылся медным тазом, доверху забитым таблетками и горчичниками. Для всех это только к лучшему.

– Тётя Люсьена, здравствуйте! Извините, что не вовремя, я ключи потерял, хотел взять у вас запасные… – на одном дыхании выпалил я.

Сейчас Люсьена не возражала, чтобы её называли "тётей". Блондинка поспешно втащила меня в кухню. На плите что-то булькало одновременно в трёх кастрюлях. В нос ударили крепкие запахи куриного бульона и заваренных трав. На столе выстроился батальон лекарств – пузырьков, коробочек, пшикалок и блистеров с таблетками.

– Молодец, выкрутился, – скороговоркой зашептала Люсьена. – Извини, что не предупредила. Валентин пришёл с высоченной температурой, всё из головы вылетело. Сейчас принесу ключи, – громче добавила она. – Чайку попьёшь?

Разумеется, по всем правилам приличия хозяйка должна предложить чаю, а незваный гость – отказаться. Только я сюда пришёл не в ритуальные игры играть. Хорошо, что дядя Валя дома, так будет проще раскрутить Люсьену на рассказ об отце. Наверняка ей сейчас хочется выпроводить меня как можно скорее.

– Да, спасибо, – громко ответил я.

Лицо Люсьены слегка вытянулось. Вот и хорошо.

– Чаем меня можно не поить, – добавил я шепотом. – Только я отсюда не уйду, пока об отце не расскажете.

– О, Господи! О каком ещё отце? – с наигранным недовольством буркнула Люсьена.

– О моём. Вы же его знали?

– Максим, это уже называется шантаж, – кокетливо погрозила пальчиком блондинка.

– Пусть будет шантаж, – в тон ей согласился я.

– Совсем повзрослел мальчик, – хмыкнула Люсьена. – Ладно, расскажу, только матери не проговорись, Ленка меня убьёт.

Я кивнул. Может, и не убила бы, но скандал у давних приятельниц произошёл бы мощный. Думаю, мамуле достаточно было бы узнать о нашем с Люсьеной утреннем разговоре, чтобы примчаться из Питера разбираться с дорогой подругой. Только молодящуюся дамочку это совсем не заботит.

– Мы учились на первом курсе, а он – на четвёртом, – заговорила блондинка.

Люсьена присела на кухонный диванчик. Я плюхнулся на табуретку через стол от взбалмошной хозяйки. Стоит держаться от неё подальше, мало ли что взбредёт в голову ненормальной блондинке! Вон, уже опять глазками стреляет. Странная она. Мужа, вроде, любит: заботится, лекарств накупила, бульончик варит. Зачем тогда ищет романтических приключений? Тем более с сыном ближайшей подруги. Впрочем, это её дело, мне хватает своих проблем.

– Когда Олег исчез, Лена решила о нём забыть, – с лёгкостью принялась выдавать тайны моей матери Люсьена. – Очень уж некрасивая история получилась… Начиналось-то всё прекрасно, как и почти любой роман. Ей все девчонки завидовали – симпатичный парень, мужественный, ты на него очень похож, – блондинка мечтательно улыбнулась, а я еле сдержался, чтобы не поморщиться. – Цветы дарил, Ленку на руках носил, о женитьбе говорил – в общем, просто девичья мечта. Олег тогда был твоим ровесником, но казался взрослее. Несколько месяцев он красиво ухаживал, потом сделал твоей маме предложение. Об этом знал весь институт. В общем, отношения у Ленки с твоим отцом развивались лучше некуда, но потом начались странности.

Я немного подался вперёд. Может, сейчас свидетельница романа моих родителей упомянет об огромной собаке или загадочных звериных следах-треугольниках?

– Всего через несколько дней, после того как они подали заявление, Олег вдруг отдалился от невесты. Он на пару дней съездил к родителям, а когда вернулся – совсем перестал общаться с Леной. В общежитии не подходил к телефону, в институте старался не пересечься с ней даже в коридоре, в общем, избегал любого общения с невестой. Все замечали, что парень сам не свой, Олег стал раздражённым, рассеянным, постоянно был чем-то расстроен.

Лена всё-таки вызвала жениха на откровенный разговор. Олег сказал, что хочет с ней расстаться, но сообщил об этом довольно странно. Лена рассказывала, что он чуть не на коленях просил прощения, целовал ей руки и говорил, что для неё так будет лучше. А когда Лена сказала, что беременна, он страшно разорался. Раньше мы вообще не слышали, чтобы Олег повысил голос. Он кричал, что рожать ребёнка нельзя, жизнь Лены станет кошмаром, у тебя может проявиться какая-то кривая генетика. В общем, в тот вечер Олег нёс откровенную чушь…