Майя Фокс. Начало - Сильвия Брена

Она, любящая перемены, наверное, так не смогла бы. Хотя откуда ей знать: она до сих пор не нашла себе никого подходящего. Разве это легко? Почему все парни такие засранцы? Как только увидят, что ты в него хоть чуточку влюблена, сразу же задирают нос. Майя ненавидела идиотское правило, которому следовали многие одноклассницы: они из кожи вон лезли, лишь бы увидеть какого-нибудь прыщавого кретина у своих ног.

С Фло было бессмысленно обсуждать эту тему. Она не понимала Майю. Не хотела признавать, что между мужским и женским полом существуют огромные противоречия, которые практически невозможно преодолеть. Фло утверждала, что это всего лишь вопрос доброй воли и взаимного желания понять друг друга.

— Если найти правильную стратегию для общения, — говорила Фло, — то дистанция между нами и ими сразу же сокращается, а все разногласия становятся смехотворными.

Майя была убеждена, что это не так. В статье, напечатанной в одном из журналов, которые Меган притаскивала домой, она вычитала, что во Франции психологи поставили любопытный эксперимент. Они взяли группу девочек и группу мальчиков от 5 до 7 лет и попросили их закончить фразу, начинавшуюся словами: «Я и Джон», «Я и Джованна».

Девочки закончили словами типа: «Мы друзья» или «Мы любим друг друга». Мальчики закончили так: «Играем в мяч», «Смотрим ТВ». Видишь, сделала вывод Меган, комментируя эту статью, мальчики говорят о действиях, а девочки о чувствах.

— Нет, мы слишком разные, — произнесла вслух Майя, вспомнив эту статью.

— Прости, ты о чем? — удивилась Фло.

— Так просто... мысли вслух... Фло, послушай, я должна рассказать тебе одну странную историю. Вчера, после того как мы пообщались с тобой по телефону, со мной разговаривал мой отец.

— Не делай такого лица. Я не сошла с ума, клянусь тебе. Он сказал мне: «Спасибо за музыку».

— Какую музыку?!

— «С тобой и без тебя». Эту песенку я ему напевала, пока он лежал в коме.

— Майя, а это не могло быть просто галлюцинацией? Игрой воображения? Ты устала, была расстроена из-за этой дурацкой вечеринки, накануне видела отца во сне...

— Нет, Фло, клянусь, я слышала его голос.

— Это был действительно его голос? Ты уверена? Ты отца только слышала или и видела тоже?

— Я его слышала. Это было очень странно. Я почувствовала что-то, похожее на горячую силу, которая выходила у меня из солнечного сплетения, вот смотри, прямо отсюда. Потом появился яркий луч, превратившийся в мерцающее сияние, и затем внезапно услышала его голос. Это был точно его голос. Я уверена. Это был голос моего отца, я его узнала... И он шел изнутри меня!..

— Ты хочешь сказать, что разговариваешь с мертвыми? Если так, ты либо сумасшедшая, либо медиум, но об этом не знаешь.

— А ты веришь в такие вещи?

— В потусторонний мир? Ну... На этот счет существует множество разных теорий. Некоторые утверждают, что небытия не существует, но многие — что существует...

— Ох, Фло, только не надо теорий... Тебе же известно, что я ничего в них не соображаю. Ты можешь мне простыми словами объяснить, что случилось сегодня ночью?

— Майя, а с чего ты взяла, что я об этом что-то знаю?

— Ну подумай, разве не ты моя подруга супергений-я-все-знаю?

— Ну... смотри, у тебя мог произойти экстрасенсорный контакт...

— Стало быть, ты все-таки полагаешь, что это существует на самом деле? Значит, ты веришь, что...

— Понимаешь, будь я серьезным ученым, я никогда бы в это не поверила. Нет ведь ни малейших доказательств. Но, признаюсь, какая-то часть моего «я» заинтригована этим явлением и допускает, что все — не просто фантазии...

— Значит, случившееся — не галлюцинация? И я, возможно, на самом деле могла слышать голос папы? Это правда был он?..

— Не исключено. Я не могу утверждать, но и отрицать не могу. Я где-то читала статью, в которой рассказывалось об эксперименте ученых ряда американских университетов. Они пригласили медиумов и заставили их писать под диктовку умершего человека. Оказалось, что это возможно. А с другой стороны, разве это не безумие?

Майя вздрогнула.

Три часа дня, занятия в школе закончились. Улицы выглядели серыми. Веками заволакивающий их и все скрывающий серый цвет Лондона. И ничего, кроме серого, на улицах этого большого города.

Узких и тесных, населенных призраками прошлого. Несчастными беднягами Диккенса, описанными тыщу лет назад. Убийцами и сиротами, ворами и шлюхами. Серо-красные кирпичи, серая брусчатка мостовых. Серые зловонные пабы. И даже то, что сейчас этот квартал, в котором жила Майя, стал одним из ультрамодных в Лондоне, ничего не меняло. Меган-глупейшая-из-матерей-неужели-мы-не-можем-жить-в-более-нормальном-районе?

Чем больше лондонский пейзаж угнетал Майю, тем тяжелее становилось у нее на душе. Ей почудилось, что она слышит отражавшиеся от стен безутешные голоса несчастных людей — мужчин, женщин, детей, влачащих свои жалкие жизни по этим улицам, полным ужасов. Да, ужасов, потому что именно здесь жил (быть может), общался с другими (вероятно), ел (наверняка) и убивал Джек-потрошитель.

Майя и Фло спустились на станцию метро «Ливерпуль-стрит» и доехали до «Коммершиал-стрит». Фло наконец-то уговорила подругу пойти посмотреть знаменитую Крайст Черч Спайталфилдс, которая вместе с другими четырьмя церквами Лондона составляла на плане города лежачую пятиугольную звезду. Символ дьявола, пояснила Фло.

Тоска зеленая, думала Майя, вся эта дьявольщина. Нет, ее не увлекали ни древние давящие камни, ни строгие загадочные витражи. При взгляде на эту церковь она всегда испытывала чувство страха. Если приходилось бывать одной в этом квартале, Майя старалась обойти ее стороной.

— Представляешь, сколько всего видели и слышали эти стены! — восхищалась Фло в миллионный раз, ступая рядом с ней.

И сейчас Майе было не до этой жуткой церкви и не до старых улиц, по которым они шли. У нее было отвратительное настроение, ей не удавалось избавиться от мыслей о голосе отца, и ее не интересовали кошмарные истории лондонских улиц.

Ханбури-стрит, где была убита Анни Чапмен, вторая жертва Джека-потрошителя.

Мидлсекс-стрит, двойное убийство: Элизабет Страйд и Кэтрин Эддоуз, найденной чуть дальше, на Майтр-стрит.

И, наконец, Трол-стрит, где жила Мэри Николс, первая, кому Потрошитель перерезал горло. На Трол-стрит, или, точнее, на ее продолжении с романтичным названием Флауер-энд-Дин-Валк, стоял дом Майи.

— Майя, а знаешь, что говорят о мертвых? — спросила Фло, нарушив ход Майиных тяжелых мыслей. — Что они стараются защитить нас, пытаясь донести до нас свою любовь и знание о том, чего мы не знаем.