Писательница в бегах - Юлия Крынская

– Доброе утро, русалочка, – сегодня голос у Павла с хрипотцой. Он касается губами моей щеки. От него разит спиртным, и я инстинктивно ещё больше сжимаюсь внутри себя. – Я принёс тебе завтрак. Как ты?

– Доброе утро. За завтрак спасибо, но совсем нет аппетита. Чувствую себя так, словно меня переехал состав.  Но спешу задать тебе несколько вопросов, – я толкаю его кулаками в грудь.

    Павел отступает, я поднимаю и вешаю бельё на стул. Забираюсь под одеяло и осторожно поглядываю на Павла. В его карих глазах нечто похожее на сочувствие. Этого ещё не хватало! Но в очередной раз призывать к соитию он меня пока тоже, к счастью, не собирается. Наверное, у самого голова, как медный чан. Постараюсь добавить дружелюбности во взгляд.

– Слушаю тебя, моя прелесть, – Павел садится рядом со мной на постель. – Что тебя беспокоит? Расскажи мне.

– Это ужасно, но я не помню ничего, из того, что произошло вчера, – мне неловко до безобразия. – Поэтому просто расскажи, как я оказалась у тебя в постели, и… было ли что-нибудь между нами?

Павел берёт чашку с кофе и подносит к моим губам.

– Сначала тебе нужно немного перекусить, ну, будь хорошей девочкой.

Я делаю глоток.

– Небеса! Я уже совсем забыла вкус старой доброй арабики.

Павел отламывает маленький кусочек круассана и кладёт мне в рот.

– Мне нравится заботиться о тебе. Пожалуй, буду всегда кормить тебя сам.

– Слушай, – вскипаю я, как перекись на ране. – Хватит вести себя так, будто мы женаты!

Павел смеётся и салфеткой вытирает крошку с моих губ. Я бью его по руке. Он хмурится и возвращается в кресло.

– То есть всё заново, – хватается он за голову. – День сурка! Почему ты ведешь себя так, словно мы незнакомы?

– Потому что мы незнакомы! Понятия не имею кто ты, – кричу я, и на этом силы заканчиваются. Голова утопает в подушках, а голос предательски дрожит: – Но что делало моё тело вчера, пока душа была в отключке, уверена, известно только тебе.

– Похоже, я рано расслабился, – Павел, поджав губы, сцепляет пальцы.

– Верное замечание.

– Лил, у меня есть две новости. Хорошие они или плохие – решать тебе, – он отводит взгляд.

– Продолжай, – в голове оркестр грянул тревожную дробь, виски сдавила острая боль.

– Между нами сегодня ночью ничего не было, – Павел явно тянет время. – Мы просто приехали на яхту, я тебе помог переодеться и уложил спать.

– Вообще не помню, но новость, и правда, хорошая. Какая вторая?

– Видишь ли, дело в том, что мы вчера поженились, – он с вызовом смотрит на меня. – И я не хотел, чтобы ты пропустила не только свадьбу, но и первую брачную ночь.

– Что мы вчера сделали? – мне на грудь точно каменную плиту кинули. – У тебя что-то с дикцией или у меня проблемы со слухом?

– С дикцией у меня всё в порядке, и у тебя со слухом, по всей видимости, тоже, – Павел закидывает ногу на ногу и улыбается. – Ты жена, а я – муж, отныне и навеки.  Документ, скреплённый нашими подписями и кровью, лежит у меня в кабинете. Ты сказала вчера «да».

Я смотрю на левое запястье, на котором красуется плетёный кожаный браслет и пощипывает ещё свежая ранка.

– Это обручальный браслет, – Павел показывает на своей руке точно такой же.

– Бред! – я откидываю одеяло и встаю. – Проводи меня в гостиницу. Мне не нравятся такие игры.

– Но это не игра, – Павел тоже поднимается и берёт меня за плечи. – Мы уже в открытом океане.

В голове начинает проясняться. Вот я балда! Даже не догадалась посмотреть в иллюминатор! Павел не иначе, как считывает мои мысли и подводит меня к окну. Далеко вперёд простирается безбрежная водная гладь.

– Смотри-ка, дельфины! – Павел указывает пальцем в направлении показавшихся над водой трёх чёрных силуэтов.

Но меня сейчас не тронули и не удивили бы даже амурские тигры, проплывай они за бортом.

– Кажется начинаю что-то понимать, – поворачиваюсь я к Павлу. – Ты ненормальный? Понимаешь, что я подам на тебя в суд?

– Судья на корабле только один. Моя яхта – мои правила. На что жалуетесь, прекрасная леди?

Мне хочется стереть довольную улыбку с его лица, но сейчас хватило бы сил сделать шаг до кровати.

– Но ведь мы однажды вернёмся?

– Я не понимаю, чем ты недовольна?

– Всем! И в первую очередь этим! – я тыкаю ему в нос руку с браслетом, но он перехватывает её и касается губами моего запястья. – Ты говорил на судне есть телефон, отведи меня в рубку или где там у тебя центр связи, я хочу позвонить.

– В жизни не встречал более вздорной особы. В общем так, не хочешь быть женой, будешь моей пленницей.

– Дурдом какой-то! – слёзы наворачиваются. Возвращаюсь в постель и утыкаюсь носом в подушку. Павел берёт меня за плечо.

– Дорогая, я надеюсь ты от счастья плачешь?

– Зачем ты так поступаешь со мной? – вскидываюсь я на него. – Ты ведь совсем меня не знаешь, кто я, откуда. Мы вчера виделись в первый раз в жизни.

– Так давай наконец познакомимся, – Павел переворачивает меня как черепаху и наваливается сверху. – Знаешь, дорогая, в жизни всё решает мужчина. Я на тебя запал, и мне всё равно что ты и кто ты. А все твои сомнения от лукавого. Не сопротивляйся сама себе. Я тебе нравлюсь. И не отрицай. Для начала этого вполне достаточно. Итак, я хочу услышать наконец-то «да».

– Я даже не знаю, кто ты, – шепчу я, прогоняя рвотные позывы.

– Какая разница? – тоже шёпотом спрашивает Павел. – Так значит «да»?

– Похоже, от моего решения уже ничего не изменится. И меня сейчас вырвет!

Павел скатывается с меня, и я бегу в туалет, где меня выворачивает наизнанку. Умыв лицо и почистив второй раз за утро зубы пальцем, вымазанным в мятной пасте, я возвращаюсь в постель. Ложусь спиной к Павлу и закрываю глаза.

Павел просовывает руку мне под голову.

– Мир?

– Хочу спать, – веки слипаются, несмотря на выпитый крепкий кофе.

– Ложись ко мне на плечо.

– Пошел ты! И не вздумай ещё что-нибудь натворить, – бормочу я и бедрами ощущаю, как его член крепчает и прижимается ко мне.

* * *

Павел

Я лежу, боясь пошелохнуться, чтобы только не побеспокоить и не спугнуть сон Лилиан. Она поворачивается, шепчет что-то неразборчиво, кладет голову мне на грудь и забирается рукой под майку, делая это непроизвольно, во сне, но так нежно и обезоруживающе, что я чуть не вою от удовольствия. Всегда отправлял своих подружек ночевать