Пестрая бабочка. Боги и не боги - Кристина Белозерцева

— Да что не так? — возмутилась я.

Он улыбнулся, протянул руку и потрепал меня по макушке.

— Благословят боги тот день, когда Дэвлин уговорил меня перебраться сюда. Если смех продлевает жизнь, в итоге, ты сделаешь меня бессмертным, принцесска. Ну, ладно тебе, не обижайся. Смотри, мы едем вдвоем, в какой-то незнакомой им одинаковой броне, увешанные оружием. Дорогим и необычным оружием, заметь. А еще твоя нежить над головой летает. Да они мечтали, чтобы мы просто побыстрее проехали мимо. Кто знает, зачем мы тут, и чего от нас ожидать? Вдруг, за рабами? Или какое-нибудь магическое оружие подальше от цивилизации испробовать?

— За рабами? — изумилась я. — Какие рабы? В Ойкумене нет рабства.

— А в Стигии, к примеру, есть, — пожал плечами Эрик, — давай приведу аналогию для понятности. Если в порт Дай-Пивка зайдут несколько военных незнакомых тебе кораблей. Хорошо вооруженных, неизвестной тебе конструкции, тебя это напряжет?

— Думаю, да.

— Так вот, эти люди ничем не хуже тебя. Неизвестное — вполне может быть неприятностями, особенно в такой глуши.

— Хочешь сказать, что они боялись… нас?

— Нет, нас они опасались.

— Но я же чувствовала фон, — возмутилась я, — страх, постоянный, уже почти привычный.

Рыжий внезапно стал серьезным.

— Осень, сбор урожая, ярмарки, караваны. В кои-то веки у людей появляются деньги и товары в изобилии. И все это начинает циркулировать по дорогам. А тут, если ты не заметила, принцесска, мертвячья глухомань.

— Разбойники? — догадалась я.

— Они.

— Но нас же не могли принять нас за…

— Они понятия не имели, кто мы и зачем мы тут.

Я кивнула. Логично, не поспоришь.

— Ты доела? Тогда давай собираться.

— Ага.

Вечером промелькнул мимо яркими желтыми огоньками двухэтажный трактир на перекрестке, возле которого стояли несколько караванных телег. Трое бородатых мужиков шумно выясняли, кто кому перегородил дорогу. Идиоматические выражения стоили того, чтобы послушать, а некоторые даже записать. Немолодая дородная женщина пыталась разогнать ссорящихся, но пока безуспешно. Никто из них не обратил на нас особого внимания. Я не успела увидеть завершения истории. Дорога вильнула очередной раз, скрыв из виду деревянное здание. А жаль. Я бы с удовольствием посидела и послушала истории местных за кружкой пива.

Закат застал нас посредине леса.

— Так, теперь ищем подходящую полянку, — скомандовал рыжий.

Он спешился, взял Шторма за повод и пошел, поглядывая направо и налево. Он как-то умудрялся шагать практически бесшумно, не хрустя веточками и еловой хвоей. Все-таки он бывает ужасно похож на кота.

— Ага, вот это, кажется, подойдет.

Сколько я не пыталась понять, чем эти две конкретные ёлки, между которыми мы прошли, лучше любых других — не вышло. Однако, буквально через десяток метров обнаружилась небольшая удобная прогалина, на которой мы и расположились. Между нами и дорогой осталась стена из молодых хвойных деревьев, скрывавшая нас из виду. Примерно с час Эрик на практике объяснял мне, что полагается делать на привале с лошадью, как раскладывать лагерь, как разжигать костер, обязательно в яме, а землю из этой ямы надо вытаскивать большими кусками, чтобы потом положить на место, и на что вообще нужно обращать внимание. Надо сказать, что к этому моменту я устала настолько, что просто валилась с ног. Пока рыжий шаманил над скатертью, он заставил меня поставить вокруг лагеря заклинание тревоги — аж в два круга, позволяющее не оставлять часовых. Потом заклинание маскировки. После этого я, едва переставляя ноги, дотащилась до костра, проклиная про себя все сокровища вместе взятые. Вот нахрена они мне? У меня мифрилла — треть рюкзака! За каким мертвяком меня понесло… Ладно, это я от усталости. Поем, улягусь у костра, и будет мне хорошо.

Оказалось, и это еще был не конец. Мне пришлось резать еловые ветки, не больше двух с одного дерева, чтобы положить их под какое-то странное одеяло, которое презентовал мне Эрик — на голой-то земле спать нельзя.

После этого мне, наконец, дали поесть. Миска густой коричневой каши с мясом показалась мне самым вкусным из того, что я ела за всю свою жизнь. А чашка горячего сладкого чая, заставила просто почувствовать себя практически счастливой.

Как-то Десятый рассказывал, что во время обучения в военной академии, они так развлекались. Выбирали какой-то маршрут: лес или горы, и шли по контрольным точкам, оставляя там волшебный шар с заклинанием света, создающим по ночам в небе переливающуюся огнями надпись: название команды, учебное заведение, дата. В некоторых особо популярных горах ночами все небе переливалось, как во время фейерверка. Оригинальный такой способ отдыха.

Когда я упала на импровизированную постель, мне казалось, будто меня весь день били, причем даже ногами. Авантюрист лег рядом, и я с чувством невероятной благодарности положила ему на плечо голову. Рыжий обнял меня, прижимая к себе — так было теплее и уютнее. И должно было способствовать немедленному погружению в блаженное ничто. Однако, видимо, мой организм считал иначе. Сердце застучало быстрее, разгоняя по телу кровь, и внезапно сон как рукой сняло. Да что ж такое-то?! Я открыла глаза — рыжий тоже не спал, он смотрел на мое лицо и слегка улыбался. Я не видела саму улыбку — но чувствовала это также ясно, как ощущаешь солнечные лучи на коже. Зеленые кошачьи глаза, казалось, немного светятся в темноте. Твою ж мать.

У вас было такое, что вы говорили себе: все, я больше не ем шоколадных конфет! Карамель — ем, варенье, пирожные всякие, а вот шоколад — ни-ни! И чего после этого вам захочется больше всего? Думаю, точно не винограда.

Мы лежали, не произнося ни слова. Даже, кажется, дышать перестали. Стоило кому-то просто потянуться к губам второго…

И тут Эрик фыркнул тихонько, а потом и вовсе негромко засмеялся. Сложно сказать, что смешного было в этой ситуации, но я расхохоталась уже в голос. Мы лежали в каком-то непонятном лесу, у небольшого костра, ночью, смеялись и никак не могли остановиться.

— Боги как же это… Непрофессионально! — простонал рыжий. — Устраиваю ей тут вылазку в лес, все серьезно, и что потом делаю? Рушу всю маскировку! Сам!

— А чего ты засмеялся?!

— А чего ты замерла, как какой-то зверек, молчишь и только глазищами своими эльфийскими хлопаешь?

— Сам-то!

— Вот! И я лежу, как дурак, обнимаю потрясающую девушку, не шевелюсь и молчу! Веришь, вот в этом ты у меня точно первая.

Я расхохоталась снова. Это тоже была неплохая разрядка. Когда мы затихли, я вернулась снова к нему на плечо, устроилась поудобнее и осознала, что, кажется, все-таки смогу уснуть.

— Я бы никуда тебя не отпустил, — тихо проговорил авантюрист куда-то мне в макушку, — если бы умел любить, а ты бы не смотрела так на моего лучшего друга.

— Так заметно? — стараясь, чтобы голос не дрогнул, спросила я.

— Мне — да.

— Ты так говоришь, будто не знаешь, кто такой твой лучший друг. Это все равно не кончится ничем хорошим.

— Для тебя? Скорее всего.

— Невесело, зато правда, — проворчала я, нагло закидывая на него руку и ногу.

— Жить иллюзиями — глупо, а создавать их себе — еще глупее.

— Это — да-а-а-а, — я зевнула, — слушай, а Елена?

— Она — замечательная. Я нашел именно такую женщину, какая была мне нужна.

— Это хорошо.

Мы помолчали, хотя у меня вертелся на языке вопрос, который не нужно было задавать.

— Спрашивай, — вздохнул Эрик, читая мои мысли, — ты же хочешь.

Я чуть усмехнулась.

— У нас бы ничего не получилось в любом случае?

— В любом.

— Я почему-то так и подумала.

— И дело даже не в Дэвлине. Тот раз в лесу… Мы оба потеряли всякий контроль над ситуацией, при том, что рядом был живой враг. Я склонен к риску, но к продуманному. А тогда… Мы оба могли выиграть первый приз на конкурсе «Самая идиотская смерть». Такого не должно повториться. Никогда.

Я понимала. Хорошо, что он сказал мне все. Половина проблем в человеческих отношениях от недоговоренностей.

— Я буду беречь твою сестру и заботиться о ней, — внезапно очень проникновенно сказал рыжий, — как минимум, в память о тебе, когда Дэвлин однажды проснется в плохом настроении и слопает твою душу на завтрак.

Я в изумлении распахнула глаза и увидела, что он снова беззвучно смеется.

— Ах ты!

И он снова хохотал в голос. Вот, мертвяки! Никакой деликатности!

— Ты — бесчувственная скотина! А он, кстати, с таким же успехом может слопать твою — на обед.

— Не-а! — с некоторым злорадством ответил рыжий. — Мы-то с ним — друзья детства. И я вижу, как он на тебя иногда смотрит.

— Как?! — чуть не завопила я, вырываясь из его рук, впрочем, безуспешно.

— Оценивающе, — ехидно ответил авантюрист.