Личный слуга или Мама на полставки (СИ) - Марс Тони

Прямо на кухне я подписала договор, мужчина получил чек на семьсот золотых и проверив подлинность, заверил договор магической печатью. Я развернула Подушную грамоту Эйрики и увидела, как добавилась строка с недвижимостью и пропиской.

То ли в родном городе Эрики не было такой системы регистрации, то ли дом, который мы продали леди Иверите, был оформлен не на Эйрику. Это что же тогда получается, я мошенница?

Риэлтор закрыл дом, отдал мне ключи и довез на экипаже до агентства недвижимости.

Как и по пути сюда, мы нашли малолюдное место и я сняла артефакт, накинув плащ.

“Мама снова стала мамой!” — восхитился Зефир. — “Мама, я тоже так хочу!” — именно так, я полагаю, и появляются на этом свете мальчики, которые любят носить каблучки и воровать косметику матери.

Неужели и мой милый Заир теперь в опасности? Я не приверженец, так скажем, нестандартных отношений, но и не противник, пока это меня не касается.

Да и в этом мире касательно подобных пар применяют довольно строгие меры, поэтому, ради блага Занефира, я не имею права позволить ему свернуть с гетеро-пути на сказочные дорожки радужных единорогов.

— Сынок, мы сейчас заберем вещи и отправимся в наш новый дом праздновать переезд. Что ты хочешь покушать сегодня? — он тут же забыл о своем предыдущем желании и всю дорогу до таверны не умолкал, рассказывая что и как много он хочет съесть.

Мы сдали номер и пошли на рынок. С сумкой было довольно неудобно ходить, но у нас в доме не было даже посуды.

И почему в этом мире нет доставки еды на дом? Это избавило бы меня от половины проблем сегодня.

На рынке было не протолкнуться и я не могла взять сына на руки, поэтому мы достали шнурок из ворота одной из рубашек и я привязала концы к нашим рукам. Так, даже если мы отпустим ладони, все равно с легкостью найдем друг друга.

В свой дом мы вошли когда уже вечерело, Зефир гордо нес тряпичный рюкзак, я волокла сумку с вещами и покупками.

Сил что-то праздновать не было вообще, Заир уже зевал и часто моргал. Но все же он был твердо намерен отпраздновать, то есть много и вкусно поесть, сегодня.

Я не стала спорить, в любом случае, пока я раскладывала посуду и продукты на кухне, он заснул на стуле, положив голову на стол.

Весь следующий день мы, разумеется, праздновали и играли.

Но сегодня, спустя неделю после покупки жилья и бесконечного безделья, передо мной стояла новая проблема.

Мне нужны деньги. Мне нужна работа.

Куда же делось то не маленькое состояние, щедро дарованное нам герцогской дочкой?

С ним все впорядке, оно все еще при мне. Но все эти деньги уйдут на образование Занефира. Репетитор, садик при Академии Общих Наук, 10 лет в самой академии и около 7 в Институте. Плюс одежда и деньги на карманные расходы, чтобы он не был бедной вороной среди своих друзей и одноклассников.

В этой стране образование мог получить любой, кто в состоянии заплатить за это. Конечно, есть возможность и поступить на бюджет, но ему придется почти двадцать лет учиться до кровавых слез, а я не желаю такого своему ребенку.

В моем родном мире, чтобы пройти на бесплатку, я сидела круглыми сутками за книгами, а поступив тряслась над своим бюджетным местом и снова чахла над книгами. Так вот и вышло, что была я совсем одна, без друзей и подруг, не замужняя и независимая.

Учеба важна, но я не хочу делать ее смыслом жизни Заира. Поэтому нам нужны деньги.

Я уже нашла для Занефира няню, которая присмотрит за ним, пока я на работе. И хотя я сразу сказала, что не смогу много платить, женщина, которой я предложила эту подработку, смотрела на меня как на богиню во плоти.

И да, буквально пару дней спустя я уже поняла в чем дело.

Зефир остался с Мирой, своей няней, а я в очередной раз решилась попытать счастья, стоя перед низкосортной харчевней.

Итак, попытка номер двадцать.

— Здравствуйте, я по объявлению. Это вы ищете помощника на кухню? — пусть скажет да! Пусть скажет да! Мне нужна работа! Очень нужна!

Мне сына растить и растить еще огого сколько лет!

Ах, непросто быть женщиной, но быть матерью еще сложнее.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Особенно если ваш сын не совсем человек.

Хозяин чуть подбоченился и медленно развернулся, хмуря густые нависшие брови.

— Извините, но вы нам не подходите. — грузный мужчина почти сразу вынес приговор, едва взглянув на меня. Опять! Это… это несправедливо!

— Но в объявлении сказано, что возраст, опыт работы и пол не важны, почему нет!? — возмущенно спросила я. Он посмотрел на меня, как на наивную дурочку и, не скрывая усмешки, ответил:

— Женщина, вы нам не подходите. У вас слишком хилое телосложение, вы не сможете здесь долго работать и мне нужно будет снова идти и давать объявление о поиске сотрудника. Я не собираюсь принимать вас на работу. Уходите. — я не успела ничего сказать в ответ, как к хозяину харчевни подошел тщедушный двенадцатилетний паренек, тощий и тонкий как соломинка.

Его разве что не качало на ветру.

— У вас не найдется какой-нибудь работы для меня, сэр? Кха-кха! — тихим голосочком спросил паренек, под конец заходясь в астматическом кашле.

Я закатила глаза и гневно выдохнула, потому что видела подобную сцену не раз за последние дни.

А вы смотрите внимательно и запоминайте, как выглядит настоящая дискриминация по половому признаку!

— Хо-хо! — хозяин харчевни рассмеялся в духе Санта Клауса и с широкой улыбкой хлопнул мальца по плечу, едва не сбив этим с ног. — Для такого хорошего парня у нас всегда найдется работа! Тебе очень повезло! Ты будешь младшим поваром! — я отвернулась и направилась к выходу. Ловить здесь больше нечего.

Вот видите? Меня не пустили даже картошку чистить и посуду мыть, а полудохлого пацана взяли сразу поваром, хотя по нему видно, что он ничего тяжелее ложки не поднимет.

Выйдя на улицу, я от злости порвала газету, в которой нашла эту вакансию.

Мне определенно совершенно точно не везло.

И причина этому была одна — я попала в женское тело. Никто не желал брать на работу женщину, какой бы хорошенькой она не была, ну разве что сутенер, но к нему я еще не ходила, так что наверняка знать не могу.

В довершении к поганому настроению мне в лицо прилетела бумажка, в ту же секунду прилипшая на лоб.

— Простите, я не хотел! — рядом тут же оказался парень лет двадцати с кисточкой в клею в одной руке и стопкой таких же, как у меня на лбу, листочков, в другой. — Ветер просто так резко дунул! Извините меня! — да почему оно не отдирается-то? — Женщина, — он виновато опустил голову и отступил на шаг, — Это магически измененный клей, оно…вы не сможете отклеить объявление, пока заказчик не отзовет свою заявку из бюро рекламы. — что?!

Это я теперь ходячий рекламный столб!

Надеюсь там не написано какое-нибудь смехотворное бесстыдство.

Я скрипнула зубами и едва удержалась от того, чтобы и самого виновника не обклеить листовками.

— Дай сюда! Что там хоть написано? — я вытянула один лист из стопы в его руках и бегло прочла.

“В поместье герцога Ибенира требуются работники (не работницы):

Кучер

Помощник повара

Садовник

Лакей

Секретарь

Требования: наличие мужского пола, отсутствие судимости, грамотность.”

Это выходит пока этот герцог себе людей не наберет, я даже на улицу выходить нормально не смогу?

Я держала дрожащими от злости руками злосчастную листовку и даже не могла ее разорвать, она казалась резиновой. Неужто прав был тот мужлан, хозяин харчевни, говоря, что я существо бесполезное?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Вдруг надпись “Лакей” замерцала и исчезла.

— Эй, что это значит? — я ткнула пальцем, где только что было слово. Парень выдохнул и уже чуть увереннее сказал:

— В поместье больше не требуется лакей и вакансия закрыта. Когда все слова исчезнут лист сам отвалится. — да где этот герцог наскребет себе столько грамотных людей с такими ценами на образование? Я теперь лет десять буду так ходить?