Коктейль для Барби - Штеффи Вольф

— А там есть жирафы? — спрашивает женщина. На нее смотрят недоумевающим взглядом и качают головой. Тогда она задает другой вопрос: — Но тигры-то уж точно должны быть?

— Ну, все, пошли, — говорит негр и улыбается нам своей ослепительно белой улыбкой. Сначала мы полетим на вертолете на один небольшой остров, а оттуда отправимся дальше на катерах. Это маленькие катера, на которых можно ездить без всяких водительских прав.

— Чур, я за рулем! — с восторгом в голосе кричит Мариус.

И хорошо, пусть он будет за штурмана. Если бы за руль села я, за благополучный исход не мог бы поручиться никто.

— Всего одна час езды, и мы окажемся на красивый остров, где еще не ступал ног человека, — объясняет нам неф, которого зовут Моисей. — И не отходить далеко от моего, — он поднимает указательный палец, — будет проблем, ты подать знак рукой и…

— Да, да, — перебивает его Мариус, — nothing will happened[8].

Чудесный солнечный день в Карибском море. Мы плывем со скоростью пять километров в час вслед за Моисеем, который движется быстрее, но это ничего, потому что видимость отличная и он все время в поле нашего зрения.

А потом все резко меняется. Нет, непогода не подкрадывается постепенно, так, чтобы к ней можно было подготовиться. За какую-то секунду небо темнеет, чувствуется приближение чего-то страшного, над головами с жуткими криками кружат птицы.

— Мариус! — кричу я в ужасе. — Где Моисей?

Мариус стоит за штурвалом и кричит.

— Понятия не имею, я тоже потерял его из виду!

В следующее мгновение начинается такой шторм, которого я не видела еще никогда в жизни. Волны ударяются о катер, отказывает двигатель. Нас, словно ореховую скорлупу, несет в неизвестном направлении по волнам Карибского моря. Я начинаю громко кричать. Мы не видим никого и ничего, кроме воды и морских птиц.

Вот и пришла моя смерть. Господи, пожалуйста, только бы не утонуть! Лучше бы на меня свалилось дерево или мачта! Но так как мы не на паруснике и не в лесу, ни первое, ни второе невозможно. Я по-пластунски ползу к Мариусу, и он крепко меня обнимает.

— Мне страшно, — говорю я.

— Мне тоже. — Мариус прижимает меня к себе еще сильнее. — Что бы ни случилось, мы будем вместе, слышишь?

Я киваю.

— Все обойдется, — говорю я наигранно-веселым голосом, когда катер накреняется от мощной волны и мне в лицо ударяет морская пена. Ветер, не стихая, постоянно меняет направление, поэтому что лево руля, что право руля — все бессмысленно. Теперь огромная волна накатывает сзади.

— Гляди! — кричит Мариус и тянет меня за собой на дно катера. Кругом вода, и ничего кроме воды. — Катер переворачивается!

От страха у меня начинается истерика. Мы летим в воду. Я иду ко дну, но довольно быстро всплываю на поверхность. Это все Мариус. Каким-то чудом он схватил спасательные жилеты, которые лежали рядом со штурвалом. Я лихорадочно пытаюсь натянуть один на себя, что мне рано или поздно удается сделать. Между тем перевернутая лодка, возможно, мчится навстречу лучшему будущему, чем наше.

— Дай мне руку, Каро!

Легко сказать. Надеюсь, здесь не водятся акулы. Мы барахтаемся на волнах, держа друг друга за руки. Если бы Рихард был здесь! Он быстренько бы подплыл кролем к нашему катеру, перевернул его и забрал нас отсюда. А потом он рассказал бы нам, как на катер провести электричество. Но Рихард в Ватцельборне, а не где-то между Тобаго и еще черт знает чем. Я никогда не увижу его снова! Тут накатывает новая волна и накрывает меня с головой. Я наглоталась воды и потеряла сознание. Что было потом, не знаю. Последнее, о чем я подумала, — одна короткая история в жанре черного юмора: «Мужчина заказывает венок для траурной церемонии и пишет флористу слова, которые должны быть на ленточке: „Покойся с миром с обеих сторон, и если останется место, то еще до свидания". К сожалению, флорист, не задумываясь, переписал весь текст с листа, и на похоронах все присутствующие недоумевающе переглядывались».

И я отключаюсь.

И откуда эти крошки? Неужели Мариус снова ел в кровати булочки и хрустящие хлебцы? И батарею он, наверно, тоже забыл отключить. Ну и парилка же здесь! А где графин с водой? Я хочу пить. Сколько времени? И почему здесь так сыро, если жарень страшная? Открою-ка я глаза Или нет, лучше закрою. Мы что, свет не погасили? Кто это меня зовет? Так тихо-тихо. Теперь громче. Все равно не знаю. Какая-то ужасная усталость. Где одеяло?

— Каролин, Каролин, Каро!!!

Ну, пожалуйста, еще пять минут. Да встану я, встану! Кто-то будит меня и дергает за руку.

— Слушай, отстань, в конце концов, — говорю я сердито и еще раз открываю глаза.

— Ну, наконец-то. — Мариус облегченно вздыхает. — Я уж подумал, ты вообще не придешь в сознание.

Так и не поняв, что к чему, я приподнимаюсь. Открываю глаза Ой, как больно. Передо мной сидит Мариус. Но он сидит не на нашей кровати, а на песке, который я по ошибке приняла за матрац с хлебными крошками. Где мы?

— Где мы? — спрашиваю я Мариуса.

Он пожимает плечами:

— Без понятия, хорошо, что мы вообще живы.

Я смотрю по сторонам. Мы на острове. Впереди вода, сзади пальмы и какая-то высокая гора.

Где Том Хэнке? Где Кристиан Флетчер? Где хоть кто-нибудь???

— Мы бы рано или поздно захлебнулись, хорошо, что здесь оказался этот остров. Ты была без сознания, я с трудом держал тебя на плаву, — говорит Мариус.

Он страшно измучен. А еще у него на ноге только один ботинок.

Для начала нужно встать. Боже мой! Я так хочу пить!

— Сколько времени? — спрашиваю я.

К счастью, у Мариуса водонепроницаемые часы и перед отпуском мы вставили в них новые батарейки.

— Полчетвертого, — говорит мне Мариус.

Я так и подпрыгнула на месте.

— Но ведь через несколько минут вылет! Нам нужно бежать!

— Каро, неужели тебе не ясно? Нас вынесло волной на какой-то богом забытый остров. Я понятия не имею, что стало с другими. И ищет ли нас кто-нибудь. А ты говоришь, что у нас скоро отлет!

Для начала мне снова нужно сесть.

— Конечно, они нас ищут, — говорю я сердито. — Они должны нас искать! Они просто обязаны!

— Все может быть.

Мариус как-то скис. Он произносит, выделяя голосом отдельные слова:

— Вопрос только в том, долго ли нас будут ИСКАТЬ и НАЙДУТ ли вообще!

А он прав. У нас нет при себе даже мобильников. Хотя какой с них прок? Во-первых, в них все равно попала бы вода, во-вторых, они бы здесь все равно не ловили. Разве что в тот момент, когда поблизости будет проплывать скат.

Постепенно я начинаю осознавать, в какой ситуации мы оказались. Ясно одно: изменить положение мы не можем. Что за парадокс, я на удивление спокойна, словно впала в ступор. Мариус встает.