В преддверии бури - Ирэн Рудкевич

— Сначала надо ребят в деле проверить. А потом уж про остальное думать станем.

Вблизи Центра — сияющей огнями громады из восьми башен, кругом расположившихся вокруг девятой, самой высокой, объединённых множеством наземных и навесных переходов, — выстроенной из стекла и металла, было светло точно в мире, не лишённом солнца. Свет газовых фонарей, что и тут стояли на своём посту вдоль Дорог, казался лишь жалким, ни на что не годным сумраком в сравнении с исходящим от башен сиянием.

Повсюду были люди: весело щебеча, пробегали стайки младших студентов, степенно вышагивали полные достоинства учёные, деловито сновали их подмастерья, нагрузившись свитками и массивными томами книг в затёртых кожаных переплётах. Суета была такая, что человеку, не состоящему в цехе дриммеров, привычному к идиллической тишине и спокойствию окраин Перекрёстка, трудно было даже ориентироваться в освещённых тысячами огней окрестностях Центра — гигантской машины, созданной невесть кем и невесть когда.

— Как же здесь всегда многолюдно.

Локи непрерывно крутил головой, из-за чего то и дело сбивался с шага и чуть не врезался в идущих навстречу. Вслед ему слышались возмущённые возгласы, а иногда даже ругань, но юноша не обращал на это никакого внимания.

— Центр огромный, — флегматично заметил Арэн, он, в отличие от Локи, предпочитал смотреть на дорогу и столкновений не допускал. — Все эти залы, лабораториумы, преобразователи, накопители и прочая, прочая…

Глядя со стороны, трудно было поверить, что с самого детства эти двое были друзьями, как говорят, не разлей вода — до того разительным был контраст между любопытным и болтливым Локи и вечно хмурым, немногословным Арэном. У одного волосы чёрные и всклокоченные, у другого — коротко остриженная русая щетина; один невысок, гибок и подвижен, второй повыше и повадками более всего, как верно подметила Эрис, напоминает обманчиво ленивого медведя. Они и сами не знали, как сдружились, будучи настолько разными.

В цех дриммеров друзья тоже вступили одновременно — не прельщала их перспектива всю жизнь провести под небом Перекрёстка или довольствоваться судьбой фермера в одном из миров-плантаций. Зато, как и всем подросткам во всех мирах, хотелось приключений. Это потом уже наставники вбили в юные головы, что дриммерское дело — вовсе не увеселительная прогулка, а тяжёлый и в большинстве своём опасный труд, и что не везде эмиссаров Перекрёстка принимают с почётом и уважением (вернее даже, такое происходит совсем редко). А уж о выходах в новые, неизведанные миры и говорить нечего — это и вовсе как прыжок с высокой скалы с завязанными глазами, когда не знаешь, что ждёт тебя внизу: то ли вода, которая погасит удар, а то ли острые камни, упав на которые, даже не успеешь понять, что произошло. Да ещё смертельно опасные хитросплетения межмировой паутины: без древних механизмов Центра — стартовых саркофагов, — без помощи оператора и таланта состоящего в квинте искателя и вовсе нечего мечтать о прогулках по иным мирам. Если, конечно, не горишь желанием заблудиться за Гранью и остаться там навсегда.

Когда наставники поведали ученикам об этих и других трудностях жизни дриммера, группа романтично настроенных юнцов уменьшилась ровно вдвое. В основном её покинули девочки, но и мальчиков, резко пожелавших выбрать себе другую судьбу, оказалось немало. Ни Арэна, ни Локи это не остановило, и вот теперь они, единственные из всех, закончив, наконец, весь курс обязательных наук, шли в Центр не для того, чтоб корпеть над учебниками в душных аудиториях, а ради первого в своей жизни выхода за Грань.

— А ты знаешь, откуда взялось такое название — дриммеры? — от волнения Локи, и без того словоохотливый, сегодня болтал просто без умолку.

— Всё это знают, — фыркнул Арэн, на мгновение подрастеряв обычный свой хмурый вид. — Из какого-то заштатного мира без магии оно пришло.

— Ага, точно, — кивнул черноволосый. — А когда это было, помнишь?

— Да отстань уже, Локи, — беззлобно огрызнулся Арэн и плотнее закутался в плащ — ветер так и дул из Холода, и из-за преследовавшей его бессонницы он постоянно мёрз. — Утомил своей болтовнёй.

Юноша открыл было рот, не собираясь так просто замолкать, но тут из ворот Центра навстречу друзьям выбежала очередная стайка младших учеников, и пришлось поспешно уворачиваться, избегая неминуемых иначе столкновений. Кое-как пробравшись сквозь шумную, непрестанно галдящую толпу, они подошли к самым воротам. Наставник ожидал их, расслабленно прислонившись к шершавому камню тонкой резной колонны, одной из многих, что подпирали собою широкую и высокую надвратную арку. При виде воспитанников он подобрался, точно охотничий пёс, почуявший добычу.

— Мастер Корис, — сдержанно поприветствовал его Арэн.

— Едва не опоздали, — вместо ответа недовольно проворчал тот. — Эрис уже ждёт. Идите за мной, да поторапливайтесь.

Кивком головы Корис пригласил учеников за собой, развернулся и быстрым шагом прошёл внутрь. Переглянувшись, друзья шагнули следом, в святая святых всей дриммерской жизни.

О том, откуда взялось такое название — Центр, — ходили легенды одна другой невероятнее. Впрочем, ещё большей загадкой было то, как появился сам Центр. Одни говорили, что чудесную машину, способную перебрасывать дриммеров в иные миры и возвращать обратно, создали Странники — таинственные путешественники по мирам, обладающие способностью без Порталов и механизмов Центра находить тропы в межмировой паутине. Другие — что была некогда целая раса, достигшая небывалых высот и в магии, и в науке, развитая настолько, что научилась создавать огромные ковчеги, способные путешествовать из мира в мир, не переходя Грань. Только оказалось, что такие путешествия занимают немало времени, и тогда они создали Центр.

Но как бы оно ни было на самом деле, ныне никого из них на Перекрёстке не осталось. Люди, пришедшие следом (как они тут оказались, умалчивала не только история, но даже вездесущие домыслы), разобрались в многочисленных рукописях, оставленных создателями Центра, и подчинили себе загадочную машину, приспособили для своих нужд — но не более. Повторить её устройство они так и не смогли, хотя попыток было предпринято немало.

Поднявшись по широкой лестнице, они свернули в круговой коридор, а оттуда — в крытый стеклом переход к другой башне. Всегдашняя суета у подножия Центра отсюда казалась вознёй насекомых подле муравейника. Но тут, внутри, им до сих пор не встретилось ни одной живой души. Корис вёл учеников