Ключ от черствого сердца, или Леди из нержавейки - Галина Куликова

– Здесь вышло только два кадра!

– Все нормально, – успокоила ее Полина. – Так и должно быть. Я тогда как раз вставила новую пленку, – пояснила она Виктору.

Не сделав и двух шагов, они достали фотографии и склонили головы друг к другу.

– Фу, какой противный, – сказал Виктор, разглядывая человека, которого Полина снимала через окно.

– А кадры отличные получились! – воскликнула Полина. – Ты знаешь этого типа?

– Впервые вижу. Его легко запомнить, ведь он рыжий.

– Шатен, – возразила Полина. – И весьма эффектный.

– Это у женщин так принято: называть страшных, но шикарно одетых мужиков эффектными?

– Ну, я бы не сказала, что он шикарно одет… – протянула Полина. – Хотя прыгать по кустам можно и в менее заметном костюмчике, согласна.

– Типично бандитские штучки, – фыркнул Виктор, беря в руки второй снимок. – Круглосуточный выпендреж.

Человеку на фотографии на вид было лет двадцать пять – двадцать семь. Худое лицо с длинным тонким носом, большой рот и короткий подбородок. Удручающая внешность, если не считать глаз – больших и умных, как у собаки. На снимках, которые удалось сделать Полине, они выражали тревожную озабоченность.

– Мы его мигом засечем, если увидим еще раз, – обрадовался Виктор.

– И что с того? Неизвестно главное – кто он такой?

– Возможно, это тот самый хмырь, который угрожал мне по телефону.

– Хочешь сказать, он может быть убийцей?

– Да, – нахмурился Виктор. – Вполне.

Когда они добрались до места, уже стемнело. Виктор и Полина молча шли дворами к задней двери института. Левка Емельянов поджидал их в предбаннике, приплясывая от холода.

– Я уже тут обкурился, вас дожидаясь. Привет, Полинка! – Он шутливо отсалютовал ей дымящейся сигаретой. – Как всегда, свежа и воинственно настроена.

– Сдается мне, вы недавно виделись? – как бы между делом спросил Виктор у Полины, когда они поднимались по лестнице. – Или мне показалось?

– Нет, почему? Мы действительно встречаемся время от времени.

Виктор надулся. «Интересно, – подумал он, – почему она с Левкой иногда виделась, а со мной – никогда? После ее замужества не было ни одной случайной встречи. И Глеб ничего о ней не рассказывал. Так, общие слова. Ну, развелась, не сошлись характерами. Ну, учится. Живет одна, муж оставил ей квартиру. Когда родители приезжают из командировок, по две-три недели гостит у них».

Виктор смутно помнил здоровенного брюнета со смазливой мордой, который бегал за юной Полиной и за которого она позже все-таки вышла замуж. Кажется, его звали Николаем. Виктор не смог прийти на свадьбу, только подарок послал. Вот подарок он помнил – это был английский чайный сервиз, который ему помогла выбрать его тогдашняя дама сердца.

Тем временем они дошли до двери лаборатории, и Полина, ворвавшись внутрь, тотчас же набросилась на брата.

– Значит, вы занимаетесь здесь своей компьютерной хренью? Это важнее, чем помощь другу, да?

– Ну, подожди, а что мы, собственно, могли сделать? – попытался возразить Глеб. Он сдернул с носа очки и усиленно протирал их салфеткой.

– Мы посчитали, что самое лучшее, – вмешался Емельянов, – снять Витьку с крючка. А для этого нужно как можно скорее продать программу и раздобыть денег.

– Ах да, вы же ведь не в курсе, – спохватилась Полина.

– Не в курсе чего? – спросил Глеб, с подозрением поглядев на сестру.

– Я был у компаньона Вовки Казакова, – подал голос Виктор.

Усадив приятелей на стулья, он принялся рассказывать обо всем, что с ним произошло с момента их последней встречи. В том числе и о том, как он скооперировался с Полиной.

– Кстати, почему ты вернулась раньше? – повернулся к ней Глеб.

– Потому что мне уже пора начинать новую работу.

– А что ты вообще делаешь? – заинтересовался Виктор.

– Я занимаюсь каталогами, – коротко пояснила Полина.

А Емельянов тут же расшифровал:

– Ее специализация – ювелирные изделия.

– Старинные, надо полагать, – предположил Виктор, памятуя о том, что Полина окончила истфак.

– Всякие.

– Ну… Тебе очень подходит такой род деятельности, – не мог не признать Виктор. – Ты весьма утонченная натура. И со вкусом.

– Спасибо, – коротко сказала Полина. – Только давай оставим разговоры о моих делах на потом. И займемся твоими. Вот, – она достала из сумочки фото мужчины, которого ей удалось заснять в Соколовке. – Вы не знаете, кто этот тип?

Ни Глеб, ни Левка никогда прежде рыжего не видели.

– А что за люди следят за входом в институт? – спохватился Виктор.

– Черт их знает, – смутился Глеб. – Мы, честно говоря, накинулись на работу…

– Их тоже надо сфотографировать, – сказала Полина.

– Только попробуй, – Глеб приподнялся со стула. – Как всегда, хочешь вылезти на передний край?

– Опять воспитываешь? – тихим зловещим голосом сказала Полина.

– Как ты их сфотографируешь? – немедленно встрял Левка. – Близко ведь не подойдешь!

– У нее суперобъектив, – буркнул Глеб. – И все равно – ее могут заметить и…

Он не договорил, но Виктор немедленно представил все те ужасы, которые стоят за этим «и».

– Даже если мы запишем номер «Жигулей» и щелкнем тех, кто в них сидит, что нам это даст? – задал он вопрос. – Мы же не милиция, чтобы установить владельца машины по номеру. И вообще… Тут какая-то афера. И никто из нас в глаза не видел людей, которые внезапно воспылали ко мне нездоровым интересом. Толку будет от этих снимков! Так что не ходи на улицу, Полина, не рискуй. Глеб абсолютно прав. Нечего лезть на рожон.

Три с половиной года назад Полина рыдала бы от счастья, прояви Виктор подобную заботу. Но теперь она повзрослела и рыдать не собиралась. Она ушла в пустой кабинет, легла на диван, свернулась калачиком и проспала четыре часа. Глеб с Левкой все это время демонстрировали Виктору результаты своих трудов. Вокруг них могло происходить что угодно – пожар, наводнение, рукопашный бой лаборантов с профессорами, они бы ничего не заметили.

Проснувшись, Полина встряхнулась, словно собака, повесила сумку на плечо, выскользнула в коридор и отправилась на первый этаж. Пожалуй, хорошие снимки можно сделать из окна туалета. На цыпочках, чтобы зря не тревожить охранников, она проследовала в дамскую комнату. Окно оказалось довольно высоким – пришлось лезть на подоконник. Снаружи хныкал дождь, и чумазые машины проносились мимо институтского дворика, въезжая в одну и ту же лужу.

Темно-серые «Жигули» стояли поблизости, и внутри находились два человека – один на месте водителя, другой сзади. Надо полагать, бандиты считали, что когда-нибудь Виктор все же явится в лабораторию. Кажется, им и в голову не приходило, что в институт можно попасть еще и через служебный вход. Впрочем, он чаще всего бывал закрыт, так что неудивительно, что наблюдатели ограничились только парадным. «Водителя, пожалуй, удастся незаметно сфотографировать, – подумала Полина, – а пассажира вряд ли. Вот если бы передвинуться на несколько метров влево…»

Там как раз располагалось окно мужского туалета. Конечно, можно было привлечь к съемкам кого-нибудь из ученой троицы, но Полина решила, что потратит больше времени на препирательства. Сейчас в институте и народу-то никого нет. Если ее застукают в комнате, обозначенной буквой М, она просто скажет, что ошиблась дверью.

Естественно, ей и в голову не пришло, войдя внутрь, проверять кабинки. Между тем в самой крайней важно восседал на унитазе уважаемый человек – профессор Милослав Венедиктович Рамазанов-Кляппо. Услышав возню и пыхтение, он насторожился. В пустых туалетах всякое случается, надо быть начеку!

Между тем Полина влезла на подоконник и сделала несколько снимков. И тут Рамазанов-Кляппо кашлянул, просто на всякий случай – чтобы предупредить о своем присутствии. Услышав это покашливание, Полина растерялась от неожиданности и сверху, с подоконника, заглянула в кабинку, держа фотоаппарат на весу. Подчиняясь закону подлости, аппарат повернулся, Полинин палец сам собой нажал на спуск, и раздался щелчок.

– А-а-а!!! – закричал профессор голосом снежного человека, которого альпинисты ослепили фонариком. Вернее даже наоборот: голосом альпиниста, ослепившего фонариком снежного человека. – А-а-а!!!

Подхватив штаны, Рамазанов-Кляппо выбил дверь кабинки плечом и, звякая пряжкой ремня, закружил между умывальниками. Полина спрыгнула с подоконника и возмущенно воскликнула:

– Что же вы так орете!

В ту же минуту в туалет ворвались двое охранников. Увидев профессора в полуспущенных штанах и при нем хорошенькую блондинку с сердитой физиономией, они растерялись.

– Что вы тут делаете? – удивленно спросил один из охранников и немедленно покраснел. – То есть я хотел сказать: что случилось?

– Она… – пробулькал Милослав Венедиктович и показал кривым профессорским пальцем на Полину. – Она меня…

– Честное слово, я ничего с ним не делала, – оправдывалась та. – Я просто перепутала двери.