Доктор, дым и зеркала - Влада Ольховская

– Сегодня придет на консультацию хирург, – предупредила я. – Обсудим, что делать дальше. Но ты не бойся, я ведь и сама хирург, могу сказать, что операция будет несложная!

– Хочу сам его давить, – буркнул йотун.

– Ну, я на это точно не претендую.

Я понятия не имела, когда явится хирург, поэтому на время оставила гиганта в покое. Ему и так несладко приходилось: если паразит засел в ухе, можно было ожидать чего угодно. Поэтому я сделала запись в его карте и отошла – и почти сразу рядом со мной мелькнула знакомая золотистая вспышка.

Я постепенно привыкала к Локи, знала, когда и как он появляется, чего от него ожидать. Он не собирался уходить, его по-прежнему никто не видел, ну а я не имела права его прогнать после того, как сама же позвала. По крайней мере, такой версии я предпочитала придерживаться. Не могла же я сказать ему, что даже его болтовня оказывалась полезна, когда мне становилось совсем тоскливо!

– Рад видеть, что ты начинаешь это делать, – заявил он.

– Делать что? Здороваться с существами, живущими в чужих ушах?

– Относиться к тем, кто здесь собран, как к пациентам, а не к твоим личным врагам. Неплохо для инквизитора.

– Я не инквизитор.

Я ничего не рассказывала ему о себе, он во многом разобрался сам. Узнав, кто был моим братом, Локи начал внимательнее прислушиваться к тому, что о нем говорят, да и сам он помнил Леона, хотя знаком с ним не был.

Он пытался узнать у меня больше, а я молчала. Потому что если бы я начала отвечать на его вопросы, наше общение стало бы слишком похоже на дружбу, а я не могу себе такое позволить.

– Раз ты преодолела этот рубеж, может, ты и ко второму готова? – полюбопытствовал он.

– Боюсь даже спросить, что ты назначил мне вторым рубежом.

Почему он мне вообще рубежи ставит, я что, скаковая лошадь?

– Осмотр комнаты твоего брата, – пояснил Локи. – Когда ты будешь готова? Если ждешь идеального момента, то он не наступит. Иди сегодня.

Как же я ненавижу эту его способность угадывать, что меня беспокоит! Нет, серьезно, почему этот призрак, при общении с которым я слова миллиграммами отмеряю, понимает меня лучше, чем люди, знавшие меня годами? И это при том, что я по-прежнему не знала о Локи ничего – кроме того, что он мертв.

Так вот, с братом он угадал. Комната Леона ждала меня, а я все находила отговорки: то осмотр поздно закончился, то анатомическую энциклопедию почитать надо, то сил нет. Я придумывала сотни причин, чтобы не входить туда, не видеть то, что было миром моего брата. Почему? Да потому что это делало боль потери еще острее и напоминало мне, что Леон мертв, и это уже не исправишь.

– Сегодня не получится, – отмахнулась я. Разговаривать с Локи было непросто: приходилось постоянно подбирать моменты, когда рядом никого не было.

– Почему? – не отставал он.

– Ну… у меня голова болит!

– Ты обыскивать эту комнату собираешься или сексом с ней заниматься?

– Очень смешно, – фыркнула я. – Мне нужно продолжить осмотр!

– Врач года, – закатил глаза Локи. – Ты же интерн, у тебя нет ни нормы, ни строгого графика, что хочешь, то и делай!

Тут он был прав, в Эпионе так работали не только интерны, но и большинство врачей. На большом экране, висящем в центре зала, появлялся список необходимых дел, и тот, кто первым освобождался, просто брал новое задание. Сейчас нужно было измерить температуру у одного из пациентов. Это, конечно же, важнее, чем мои личные дела.

Вот только пациентом этим оказался каппа – тот самый похожий на черепаху коротыш с блюдцем на голове. Когда я подошла, он, не отрываясь от «Несвоевременных размышлений» Ницше, заявил:

– Только ректально.

– Чего? – опешила я. – Вам же по нормам можно через рот мерять!

– Погрешность выше. Да и потом, градусники часто путают. Если мне в зад попадет тот, что другим в рот дают, я это переживу. А если наоборот, будет неприятно. Поэтому, милочка, не навязывайте мне свое мнение, а выполняйте.

Может, день, когда мной будет командовать сопля-переросток, когда-нибудь и наступит, но точно не сегодня. Пожалуй, это знак судьбы, которая неожиданно стала на сторону Локи: хватит отвлекаться, пора заняться делом.

Когда я уходила, каппа крикнул мне вслед:

– И захватите три градусника, потому что у меня три анальных отверстия! Потом выведем среднее арифметическое.

Яркий пример информации, без которой я легко прожила бы всю оставшуюся жизнь.

Я знала, что хирург должен осмотреть йотуна после обеда, и в этот момент я хотела быть рядом – просто жалела бедолагу. Но до тех пор я вполне могла устроить себе перерыв.

– Это ж надо – жить с тремя задницами! – восхищался Локи, пока мы шли к выходу. – Хотя я знаю людей, которые похожи на одну большую задницу, что гораздо хуже. Но ты как врач, кстати, не любознательна.

Я с легкостью пропускала его болтовню мимо ушей, наловчилась уже. Я не отвечала призраку, но и не прогоняла его. При мысли о том, что сейчас я увижу комнату брата, у меня все замирало внутри. По сути, эта спальня, даже не принадлежавшая Леону, знала о нем больше, чем я, не общавшаяся с ним два года.

В разгар рабочего дня общежитие пустовало, я даже Флора не встретила, но это, конечно, к лучшему. Ключ от комнаты брата я получила еще в первый день и теперь постоянно носила его с собой. Мне только и оставалось, что отпереть замок, а я не могла пересилить себя и просто стояла перед дверью.

Локи в кои-то веки прекратил свои дурацкие шуточки и тихо спросил:

– Хочешь, я зайду, посмотрю, что там?

– Не надо. Я и так знаю, что там: его вещи. Я даже не понимаю до конца, чего боюсь.

– А ты точно боишься?

Я не знала, что ему ответить. Пожалуй, это был не страх, а чувство вины, смешанное с горечью и затаенной болью. В любом случае, я должна была преодолеть это сама, а не полагаться на нелюдя, да еще и мертвого.

Поэтому я открыла дверь и вошла в комнату. Локи следовал за мной, ему хотя бы хватало такта не лезть вперед.

Комната Леона была именно такой, как я ожидала: в меру прибранной, но не стерильно чистой, вполне жилой. Совсем как тогда, когда мы оба были детьми и жили с отцом… Теперь отца нет, Леон мертв, осталась только я – совсем одна. От таких мыслей слезы жгли глаза, и я постаралась отстраниться от них, мне не хотелось плакать сейчас. Я прибыла в Эпиону не для того, чтобы рыдать в три ручья, нужно действовать.

Никаких следов обыска и тем более борьбы в комнате не было. Чувствовалось, что Леон очень редко бывал здесь, но это как раз в его стиле: из двадцати четырех часов в сутки он работал, кажется, двадцать шесть.

– Что ищем? – поинтересовался Локи.

– Ты – путь в загробную жизнь, я – все, что может раскрыть причину смерти Леона.

– Шутки про смерть? Не круто.

Да уж, получилось глупее, чем я ожидала. Но извиняться я не стала, гордость была против.

Локи мог бы обидеться и уйти, а он остался. Если честно, часть меня была благодарна ему за это – слабая часть, не охотник и не зверь. Девушка, которая вспоминала прошлое. Было так странно и дико касаться вещей Леона, вспоминать многие из них и знать, что они никогда ему не понадобятся. Когда человек умирает, все, что было важным для него и из-за него, внезапно теряет смысл. Это уже не символы, это просто вещи, и от этого становится еще больнее. Вот он был – а вот его нет, он стерся из картины мира, а жизнь двинулась дальше, будто ничего и не случилось.

Я не знала, что со всем этим делать. По идее, я должна была забрать его вещи, но куда? Да и зачем они мне? Наверно, правильнее будет раздать их пациентам, если тут так делается. Но для начала я должна была унести из опустевшей комнаты все, что было по-настоящему важно для меня и Леона.

– Ты даже сейчас не хочешь рассказать о своем брате? – спросил Локи, осматривавший другую часть комнаты.

– Нет. С чего бы?

– Не знаю прямо… Может, с того, что с моей помощью тебе будет легче?

– Не будет, если ты предашь меня.

– Каким это образом, интересно? – удивился он. – О том, что ты – потомок истребителей нечисти, тут и без меня все знают. Да и вообще, меня никто не видит, поэтому я при всем желании им ничего не расскажу.

– Ну и что? Я говорила тебе, что не хочу делиться личным. Я ведь даже не уверена, что ты не моя галлюцинация!

Подтверждений, кстати, и правда не было. Я разговариваю с красивым мужиком, которого никто не видит и которому даже имя я сама придумала. Привет, паранойя!

Локи предсказуемо обиделся:

– Да у тебя воображения на меня не хватило бы! И кстати, твоя галлюцинация обнаружила кое-что важное, дуй сюда.

Я постаралась сохранить гордый вид, но к нему все равно подошла, сама-то я ничего не обнаружила. Локи стоял на пороге ванной и указывал на полки возле душевой.

– Смотри туда.

На первый взгляд, ничего подозрительного на них не было. Серьезно, если бы я была полицейской, устраивающей тут обыск, я бы, пожалуй, просто прошла мимо. Но мне хватило двух секунд, чтобы разобраться, что его смутило.