Третий Георг - Виктория Холт

– Сара, Бога ради, попытайся быть благоразумной, – взмолилась Каролина. – Я знаю, что тебе это трудно…

– Очень, – вздохнула Сара и озорно улыбнулась. – Посмотрите, как этот зверек сворачивается в клубок. Разве вам не нравится? А какие у него иголки!

Каролина со вздохом посмотрела на своего мужа, а тот, пожав плечами, вновь принялся за еду.

– Все опечалены твоей судьбой, – продолжала Каролина.

– Но почему?

– О, не притворяйся такой глупой. Ты прославилась как отвергнутая королем женщина.

– Когда мы встретимся, я буду очень холодна с ним и покажу ему, что меня все это вовсе не волнует.

– Но попытайся мыслить здраво. Он же король! Сара промолчала, и сосредоточилась на еде.

– Не сомневаюсь, что бракосочетание задержится из-за смерти матери невесты, – высказал предположение мистер Фокс.

– Может быть, его и вовсе не будет, – с надеждой промолвила леди Каролина.

– Вряд ли тут есть основания для опасения или надежд. Уверен, что герцог Стрелиц не собирается упустить такой случай, – прямо заявил мистер Фокс.

– Ну, что ж, он проявляет больше здравого смысла, чем некоторые взбалмошные девицы.

Сара тяжело вздохнула.

– Сколько можно твердить об одном и том же, – сказала она.

– Но ведь не в каждом доме есть член семьи, который настолько глуп, чтобы упустить корону.

– Георг – дурак, – вскричала Сара. – Если бы он не был дураком, то не позволил бы им уговорить себя и попросил бы моей руки сам, а не через Сюзан. Я очень довольна, что отделалась от него.

– Ты рада, что отделалась от короны, от возможности принести благо своей семье, от возможности стать матерью будущего короля? – недоумевала Каролина.

Сара беспомощно посмотрела на свою сестру.

– Неужели это единственная тема для разговоров? Давайте лучше обсудим, как прошли роды у нашей сестры Эмили. Разве это не более важно для нас, чем то, что меня отвергли?

– Что бы ни случилось в этой семье, нет ничего значительнее того, что тебя бросил король.

Сара схватила своего ежика и бросилась вон из комнаты.

– Мне до смерти надоели эти разговоры, Сьюки, – сказала она своему колючему приятелю и улыбнулась, вспомнив, что назвала его в честь своей подруги Сюзан Фокс-Стрейнджуэйс, которую она ласково называла Сьюки или Пусси.

– Но тебе, Сьюки, больше подходит это имя, – продолжала Сара. – Ты вряд ли смог бы быть Пусси, не так ли? Мне кажется, что назвав тебя Пусси, я бы унизила твое достоинство.

Придя в свою комнату, она сделала то, что любила делать, когда хотела успокоиться. Она начала писать письмо Сюзан.

«Моя дорогая Сюзан…»

Сара остановилась и подумала, как бы было весело, если бы Сюзан приехала сюда. Тогда все казалось бы шуткой, хотя Сюзан гораздо серьезнее, чем она сама. Будь у Георга хоть капля ума, он влюбился бы в Сюзан, а не в нее. Она уверена, что Сюзан знала бы, как поступить. Ну вот! И она туда же! Совсем как сестра и зять! Только и думает об этом! Вдруг ей пришлось на ум, что Сюзан, возможно, еще не знает о предполагаемой женитьбе короля. Может быть, эта новость еще не дошла до Сомерсета?.. И ее перо быстро заскользило по бумаге:

«Прежде всего, чтобы удивить тебя так же, как была удивлена я, должна сообщить тебе, что к… собирается жениться на принцессе Мекленбург… Разве ты не вскипаешь от негодования, услышав это?.. Но наверняка ты подумаешь, что я сделала нечто ужасное, и тем самым заслужила такое отношение; тебе ведь не легко изменить свое мнение о ком бы то ни было; но, уверяю, что я ничего такого предосудительного не совершала. Я очень часто бывала в его обществе, с тех пор как последний раз писала тебе, но хотя ничего не было сказано, он всегда изо всех сил старался выказать мне явное предпочтение, а его речи и взгляды казались необычайно любезными. Даже в прошлый четверг, на следующий день после того, как все стало известно, этот лицемер имел наглость прийти и разговаривать со мной в самом хорошем расположении духа. Вероятно, он хотел объясниться со мной, но побоялся…»

Сара отложила перо и подумала: «Все-таки я сердита на него. Он повел себя недостойно, и когда я в следующий раз встречусь с ним, то всем своим видом покажу ему, что думаю о нем».

Она снова принялась быстро писать:

«В общем, он ведет себя как человек, не имеющий ни ума, ни добропорядочности. Я увижу его в четверг вечером и постараюсь показать ему, что нисколько не оскорблена. Но если правда, что можно кому-то досадить сдержанным и холодным обращением, то это он получит сполна, обещаю тебе.

Пожалуй, сама я почти простила его, хотя и не упущу случая продемонстрировать ему свое пренебрежение. К счастью, я не была влюблена в него, он мне только нравился, да и его титул для меня ничего не значит, по крайней мере, значит так мало, что мое разочарование испортило мне настроение всего лишь часа на два. Уверяю тебя, я не плакала; а вот ты наверняка разревешься, ведь я знаю, ты хотела этого гораздо больше, чем я. Больше всего меня раздражает то, что он выставил меня в весьма неприглядном свете, а впрочем мне все равно. Если бы даже он изменил свое решение (хотя это вряд ли случится), но не привел бы мне достаточно веские причины в свое оправдание, я бы все равно не вышла за него замуж. Если он настолько безволен, что позволяет управлять собой, то мне пришлось бы с ним не сладко…»

Сара улыбнулась. Легко понять истинные чувства, когда изложишь их на бумаге для своих друзей, с которыми можно быть вполне откровенной, как со Сьюки.

Конечно, Сара была раздосадована. Все-таки это ее немного волновало. Но не так уж сильно, как смерть бельчонка или любимой лошади.

Она взяла перо и дописала:

«Обещай мне, что не расскажешь об этом никому, кроме своих родителей, и, желательно, чтобы они ни с кем на эту тему не говорили, а то скажут, что мы все выдумываем, и он возненавидит нас. Ведь, как правило, ненавидит тот, кто поступает плохо и при этом сознает, что ведет себя неправильно…»

Это действительно так, подумала она. Но Георг, наверное, слишком безволен, чтобы ненавидеть кого-нибудь. Она знала, что сердце у него доброе, поэтому возможно, было бы не так уж плохо выйти за него замуж. Сара вздохнула и поспешно закончила письмо.

Умерла мать невесты. Свадьба будет отложена. Может быть?.. Что ни говори, все-таки приятно было бы стать королевой.

В Холланд-хаусе все негодовали.

Леди Каролина пришла в ярость; она металась из угла в угол по гостиной, не в силах сдержать свой гнев.

– Неслыханное дело! Как он посмел! Это еще одно оскорбление!

Мистер Фокс пытался успокоить ее.

– Не случилось ничего особенного. Положение Сары требует того, чтобы она была приглашена. В сущности, было бы еще большим неуважением, если бы ее обошли стороной.