Лилит - Саша Калина

Мне повезло, а если бы нет, я не нашла бы дом Феликса.

Но я его нашла, и притом почти сразу.

Большой, двухэтажный кирпичный дом окружал высокий забор, тоже из кирпича. Я подъехала к воротам и остановила машину, заглушила двигатель, вышла из нее.

В воротах была сделана калитка, рядом с ней, я знала, есть кнопка звонка.

Феликс, конечно, уже спит, он не в том возрасте, когда ночью больше всего хочется погулять, повеселиться, поразвлекаться.

Ничего, пусть вспомнит молодость, подумала я и нажала на кнопку.

Ждать пришлось недолго. Скоро я услышала шаги, кто-то быстро шел к воротам, потом небольшой проход открылся и на меня уставился совиными круглыми глазами Феликсов охранник, или дворецкий, или еще кто — не знаю, кем уж он там Феликсу приходился. Ему было лет тридцать, глаза, как я уже сказала, у него были круглые и удивленные всегда чему-то, в общем, совиные, но вот голова у него была совсем маленькая, и ее размер еще больше уменьшали широкие плечи. Звали его, если не ошибаюсь, Коля. Феликс говорил про него, что некоторое время он был даже профессиональным боксером, но как-то неудачно.

Коля посмотрел на меня, похлопал глазами, потом только спросил:

— Вы к кому?

— К Феликсу. Ты меня не узнал, Коль?

Он снова похлопал глазами и заулыбался.

В том, что он меня узнал не сразу, ничего удивительного не было. В прошлый раз, когда я приезжала сюда, я была одета немного по-другому: не в джинсах и кофточке, а в платье, пусть сшитом и не на заказ, но которое я сама выбрала и купила себе в Париже; на мне были туфли на высоком каблуке, так что ростом я была даже выше этого Коли; волосы у меня тогда были уложены, и макияж был не такой простенький.

Коля вежливо заулыбался, но сказал:

— Вообще-то он, кажется, уже спит.

— Коль, тогда попробуй его разбудить, он мне очень нужен.

Коля подумал пару секунд и открыл дверь, пропуская меня, а потом сказал, сделав голос чуть озабоченным:

— Машину я загоню.

— Не надо, — не согласилась я, — я ненадолго.

Коля закрыл дверцу в воротах и пошел проводить меня к дому.

Я осталась ждать в комнате на первом этаже, а Коля быстро пошел к лестнице на второй этаж.

Вернулся он минуты через три-четыре.

— Он сейчас спустится, — сообщил мне Коля и вышел из комнаты.

Феликс появился минут через пять после Колиного доклада.

— Машенька, — заговорил он, поправляя халат и приглаживая лысину, наверное, ему приснилось, что он молодой и лохматый. — Что случилось? Как ты очутилась здесь?

— Приехала на машине, — сообщила я ему то, до чего он сам не смог додуматься.

— А сколько времени? Я даже не посмотрел на часы. Что у тебя?

— Несколько вопросов, Феликс.

— Что-то серьезное?

— Да.

— Я слушаю тебя.

— Первое, что я хочу узнать, сколько ты заплатил Вадику, чтобы он переспал со мной? — начала я сразу, без Предварительной подготовки, не прокручивая увертюру, чтобы Потом открыть занавес.

— Что за ерунда, Маша?

— В общем-то, конечно, это ерунда, но я не хочу, чтобы на мне оставался долг.

— Маша, ты можешь говорить серьезно?

— А кто тебе сказал, что я шучу? Или ты таким способом решил мне сделать подарок. Но, Феликс, я еще не в том возрасте, чтобы мне делать именно такие подарки.

— Маша, ты приехала в половине третьего ночи, чтобы говорить какие-то глупости, если не сказать, что гадости.

— А говоришь, даже не взглянул на часы. Хорошо, еще один вопрос: кто тебя просил, чтобы ты сделал такой заказ для меня?

— Маша, еще раз повторяю, я не собираюсь разговаривать на такие идиотские темы.

— Еще один вопрос, Феликс. Где Сергей?

— Какой еще к черту Сергей?

— С которым я познакомила тебя полгода назад и по поводу которого ты мне говорил, что это талант и даже гений. Меня, правда, не это волнует, меня волнует, где он.

— Откуда я могу знать, куда пропал твой гений?

— Феликс, еще раз вернусь ко второму вопросу. Я знаю, что какая-то женщина заплатила Вадику через тебя. Кто это?

— Маша, была бы ты мужчиной…

— Я бы тебе сказала спасибо. Но вот женщин удовольствия иногда заставляют раскаиваться, поэтому не жди от меня благодарности. Кто это была? Мишель?

— Какая еще Мишель?

— Только не надо говорить, что ты не знаешь никакую Мишель.

— В три часа ночи всех своих знакомых трудно вспомнить.

— Но ты не можешь не помнить человека, который просил тебя заплатить Вадику. Такие просьбы не часто делаются.

— Еще раз могу повторить, Маша, что я тебя просто не понимаю.

А я поняла, что сделала глупость. Феликс — не Вадик, и, как Вадика, я его не смогу напугать игрушечным пистолетом.

— Феликс, ты знаешь Олю?

— Какую еще Олю? Их много на свете, всяких Оль.

— Оля, она говорит, что Мишель ее мама, но ненастоящая. Только не повторяй снова, что не знаешь Мишель.

— Женщин с таким именем тоже немало.

— Не в Москве. Здесь их не так уж много.

— Допустим, знаю. И что ты хочешь сказать?

— Ее убили, вчера вечером.

— Кого убили?!

— Мишель.

Феликс быстро, с руками, засунутыми в карманы халата, прошелся до окна и, вернувшись на прежнее место, встал передо мной, как будто он был не у себя дома, а на сцене театра, и показывал зрителям, как ошеломила его новость.

— Маша, это шутка такая? — почему-то строго спросил он меня.

— Феликс, это правда такая.

— Откуда ты это знаешь? Как это случилось?

— Откуда я знаю, не имеет значения. А как это случилось, я не видела.

— Причин и поводов, конечно, для такого конца ей хватало, — задумчиво, как это делают артисты в театре, проговорил Феликс, по-моему, он вообще, после того как выделил деньги на постановку спектакля, стал считать себя великим актером, скорее всего трагиком.

— Ты хорошо ее знал, Феликс? — спросила я.

— Конечно, мы были друзьями.

— А пять минут назад ты сказал, что разных Мишель много.

— Маша, как ты можешь, в такую минуту.

— В какую минуту, Феликс? Я не знала эту женщину. А знаешь, сколько каждую такую минуту умирает на земле людей, которых я не знаю?

— Твой цинизм… Он сейчас не уместен, — Зато уместно мое желание узнать о моем близком человеке.

— Маша, извини, я не могу сейчас с тобой разговаривать.

— Можно подумать, что она была твоей тайной любовницей.

— Мы были с ней знакомы, этого достаточно.

Я не стала повторять, что только что он не хотел признавать, что вообще знает женщину с таким именем. Я уже поняла, что поступила глупо, сказав о смерти Мишель, теперь у Феликса хороший повод уйти от разговора со мной. А разговаривать со мной он очень не хочет, это видно сразу.

Вообще-то у меня и самой не было особого желания разговаривать с ним, у меня было совсем другое желание: взять какой-нибудь тупой тяжелый предмет и колотить им Феликса, пока он мне всего не расскажет. Но здесь Коля, который охраняет дом и его самого. Вдвоем они сильнее меня.

Впрочем, и каждый в отдельности тоже.

— Феля! — услышала я вдруг женский голос и посмотрела туда, откуда он раздался. На верху лестницы стояла женщина лет тридцати пяти с рыжеватыми волосами, на ней был накинут розовый пеньюар. — Феля, ты куда пропал? Я проснулась, а тебя нет.

— Иди, Тусенька, я скоро. Я сейчас, — отозвался Феля.

— Ладно, Феликс, — сказала я, — я ухожу. Но только когда я найду Сережку, я ему все расскажу, пусть он меня убьет, но я умру с чувством выполненного долга, потому что буду знать, что потом он убьет и тебя. Потому что таких, как ты, нужно убивать без суда и следствия.

— Какой бред.

Я не стала с ним прощаться и пошла к выходу.

Несколько минут я возилась с замком на воротах и уже подумала, что мне придется перелезать через забор, когда вышел Коля и открыл мне дверь в воротах.

Начинало уже рассветать, когда я подъехала к Сережкиному дому. Я зашла в его квартиру. Его не было, Я набрала номер своего домашнего телефона. Послушала длинные гудки. Набрала номер его,; мобильного. Послушала женщину-автомат.

Ничего не изменилось, кроме того, что я теперь была совсем растерянная и волновалась за него больше прежнего.

— Я, не раздеваясь, легла на диван, только сбросила обувь.

Сначала я лежала и думала, но мысли мои были нехорошие, я постаралась не думать ни о чем, но это слишком сложно, может, кто-то и может, но у меня так не получается. Так я и лежала: думала и пыталась не думать, до тех пор, пока сама не заметила, как уснула.

Было часов двенадцать, когда я подъехала к своему дому.

День был снова жаркий, температура — чуть ли не под тридцать, и на небе ни одного облачка.

Я вошла в квартиру, сбросила с себя одежду, подошла к телефону и позвонила в магазин.

Там было все нормально, только Леночка очень волновалась и спрашивала, когда я найду Сережку и когда появлюсь сама, потому что нужно, чтобы я подписала какие-то бумаги.

Первый вопрос мне очень понравился, но что я могла не ответить? Я только посоветовала ей выпить чашку кофе и посмотреть потом на дно, может, она что-нибудь там увидит и тогда сама мне скажет. А что касается моей подписи, то достаточно будет и моей факсимильной печати, но, наверное, скоро я и сама там буду.