Выше, чем звезды - Павел Александрович Зверев

забег на этаж выше и снова поиски. Атмосфера на этом этаже сильно отличалась. Музыка доносилась еле-еле, тогда как местные звуки не раздражали барабанные перепонки. Даже дискотечной атрибутики не было, лишь бледный свет от висящих светильников, разгонял мрачную темноту.

— Андрюх, — нарушил тишину Миша. — Ты меня, конечно, извини, но вам и правда всё это вкатывает?

— Да как тебе сказать, — ненароком вздохнул парень. — Понимаешь, когда нет запретов и ограничений, ты уже просто не знаешь, чем себя развлечь. Это сложно объяснить человеку с низким достатком. Не в обиду тебе, Мих. Это надо пережить, впитать с молоком матери, так сказать.

— Судя по этим, — кивнул Миша в сторону второго этаже, — впитывали они явно не молоко.

— Всё может быть, — пожал плечами Андрей. — Я вовремя соскочил. Считай, благодаря вам. И да, спасибо за это. Глядя со стороны, и представляя, что одним из этих мог быть я… В общем, спасибо, мужики.

Вместо ответа Миха хмыкнул и просто хлопнул Андрея по плечу. Ну, а я подошел к первой двери и попытавшись её открыть, даже удивился, когда подалась она легко.

Полумрак опять и тишина. Шаг вперед, чтобы осмотреться и с щелчком включается яркий, белый свет.

— А я же говорила, что прибежит! — довольный голос Катюхи резанул по нервам неприятным осколком.

— Ну, лыцарь, — хохотнул, судя по голосу, именно что мужик в возрасте, — добегался, кажется. О, и не один! Это мы удачно заскочили.

Глаз привык достаточно быстро, а поэтому компанию, встречавшую нас, разглядеть получилось полностью. Три мужика в возрасте лет за тридцать, и человек пять наших одногодок. Девчонки, естественно, тоже присутствовали. Кроме Кати насчитал еще трех. И да, кроме нас троих трезвых в этой комнате не было вовсе. Даже Катя, которая алкоголь на дух не переносила, выглядела не ахти. Расширенные зрачки, кривая, словно застывшая ухмылка и постоянный тик облизывания губ.

— О, как низко мы пали, — хмыкнул я, глядя на всё это. — Что, «за деньги да? за деньги да?»

— Какой смелый мальчик, — наигранно спокойным голосом пробасил один из мужиков. — Люблю таких.

— Да погоди ты, Макс, — махнул рукой другой. — Сначала заставим его извиниться перед нашей прынцессой. А уже после, делай с ним, что захочешь.

— Я хочу, чтоб он стоял передо мной на коленях и молил о прощении! — процедила подруга детства. — А то ишь ты, возомнил о себе невесть что! Что, думаешь лучше меня? Весь такой правильный, гордость родителей! И с чего ты вообще возомнил, что интересен мне⁉ Неудачник!

— Ооо, Тох, это клиника, — наклонился ко мне Андрей.

— А может, оставим её здесь? — так же тихо проговорил Миша. — Тут ей самое место. Ниже падать просто некуда.

— Падать? — захохотав, встрял один из парней. — Слышь, голодранец, я могу купить и тебя и всю твою семью. А вообще, чего это мы? Дядь Саш, проучите их! Ну там, не знаю, ноги сломайте, а дальше мы с нами.

— Ноги, говоришь? — сощурился тот самый мужик, что заговорил первый. — Ноги это можно.

Поднялся с кресла он одним плавным движением и точно так же — плавно, я вытащил из-за пояса пистолет.

— Замерли, уроды, — процедил, сощурив глаза.

Палец пока еще не лежал на спусковом крючке, ибо трясти меня начинало знатно. Боялся, что всё-таки пальну.

— Ого, — присвистнул «Дядь Саш». — Ствол. Какой серьезный молодой человек. И, что? Стрелять будешь? А яйца то отрастить успел?

И сделал шаг вперед.

Выстрел, что разорвал относительную тишину, показался раскатом грома. Пуля просвистела у самого уха мужика, на осколки разбивая какую-то вазу, что стояла у стены. Вот тут пробрало каждого. Замерли, словно истуканы все, в том числе и поддатые девчонки.

— Эй, парень, ты вообще понимаешь, что творишь? — с легкой улыбкой и спокойно, словно с дурачком разговаривает, проговорил мужик. — Убери ствол. Поранишь еще кого. Крови много будет.

Еще один шаг, что он сделал по направлению ко мне так же не остался без ответа. Только вот в этот раз мишенью стала плоть. Пуля пробила ему ногу, насквозь пролетая через мягкие ткани. Специально прицелился с внешней стороны, чтобы ненароком не повредить артерию.

— Стоять! — рявкнул я, когда под крики боли первого в нашу сторону рванул другой. — Здесь тридцать три патрона! На каждого ублюдка хватит!

— Ты, сука, — процедил раненный, что очень быстро справился с болью. — Ты хоть знаешь, что делаешь? Урою же, собаку.

— Рот закрой, — одернул говорливого. — Дохера смелости только когда толпой? Отбросы. А ты хера ли рот раскрыл? Лапы от неё убрал! А ты сюда подошла, оторва малолетняя! Ну! Живо!

Разыгрывать неадеквата получалось легко. И если бы Катюха была в нормальном состоянии, хрена с два она бы поверила. А так, только за одного из парней спряталась, который, тем не менее, вытолкнул её вперед, не особо сдерживаясь.

— Миш, на плечо её и на выход, — бросил другу. — Нам здесь, кажется, больше не рады.

— Ты, ты, ты, — начала заикаться девушка.

— Влип ты, сучара, — мрачно процедил парнишка, за которым она пряталась. — Ты хоть знаешь, кто мой отец?

— А кто мой, знаешь? — подал голос Андрей. — Советую захлопнуть пасть и на собачку свою ошейник по строже надет. Идем, парни. Нечего нам больше в этом свинарнике делать.

Под возмущенные крики Кати, которая уже болталась на плече Михаила, мы медленно попятились к выходу. Я был последним, а поэтому с лихвой ощутил все те взгляды, что были направлены в нашу сторону. Только вот меня это особо не задевало. Подумаешь, стайка шакалов. Помнится, в тринадцать лет, когда батя оставил меня на летних каникулах в Тикси, в части ГРУшников, было куда как страшнее.

Поверил ли я, что угроза Андрея сработала? Хрена