Одновременно: жизнь - Евгений Гришковец

1 июня

Такой бурной и изнурительной весны у меня не было никогда. Совершенно не хватало ни сил, ни времени, ни собранных в хоть какой-то порядок мыслей, чтобы писать в дневник… Чтобы хоть нанизать на ниточку бусинки совсем свежих и уже остывающих воспоминаний. Этими «бусинками» набиты карманы, как песком после проведённого на пляже дня.

Вчера вернулся из Тбилиси. Провёл там один день. Абсолютно безумный день… – и счастливый самый первый концерт с «Мгзавреби».

27 мая, вечером, прилетел в Калининград из Владивостока. Провёл в самолёте одиннадцать часов. Это существенно дальше, чем от Москвы до Нью-Йорка. 8 часовых поясов сильно сбили с толку. За 28-е не очень пришёл в себя. Как раз в этот день прилетела Анна Матисон, поработали над новой пьесой. Не могу сказать, что сильно продвинулись, но кое-что сделать удалось. А 29-го, через Минск, полетел в Тбилиси.

Прилетел в столицу Грузии в четыре часа утра, мало соображая, сколько времени, закатное солнце освещает облака, или же это восход. Для себя решил, что это закат, и поужинал восхитительными хинкали в пять утра. Удалось немного поспать… Потом мы в первый раз после сугубо студийной работы встретились с Гиги и остальными музыкантами «Мгзавреби» на сцене знаменитой Тбилисской филармонии. На культовой сцене, где в 1979 году выступал Би Би Кинг, в 1980-м прошёл легендарный рок-фестиваль, на котором впервые для широкой публики и свободно сыграл, помимо прочих, «Аквариум» и БГ. На этой сцене играл и пел сам Рэй Чарльз.

И вот я вижу этот почти двух с половиной тысячный зал, билеты в который раскуплены, представляю себе его заполненным до отказа весьма взыскательной тбилисской публикой, она в подавляющем большинстве придёт на любимую группу, с которой я исполню несколько песен. Я понимаю, что по большей части молодая тбилисская публика знать не знает, кто я такой.

Ох, давненько я так не волновался! Уточню: давненько меня не тряс такой мандраж.

Давно не был я так счастлив в предвкушении чего-то нового.

После концерта, с шумом в ушах и в полузабытьи, в окружении старинных друзей, которые поздравляли и радовались успеху, я ходил по старому Тбилиси, пил без разбору всё, что давали, слушал тосты, сам что-то говорил, а потом в три часа ночи упал в самолётное кресло возле иллюминатора и рассвет встретил уже в Минске. В 9.30 утра я прилетел в Калининград, не понимая, было со мной это всё или только почудилось. Завтра вылетаю в Москву, и снова замелькают города. Какая прекрасная невыносимая жизнь!

А сильно раньше была Украина, про которую я пока так ничего и не написал. В частности, были Львов и Луганск. Невозможно себе представить, что эти города находятся в одной стране. Не только дома, улицы, воздух, нравы, уклад, речь и язык, на котором говорят люди, но даже лица, походка и жесты – всё другое, разное и даже несопоставимое. Не буду говорить, где лучше, а где хуже (хотя у кого-то вывод напросился сам собой), просто это ужасно разные города. В России нет городов, которые бы так сильно отличались друг от друга. Даже Улан-Удэ и Краснодар не так далеки.

Во Львове очень ждали спектакля, и мы получили друг от друга большое удовольствие и впечатление. Мы – это публика и я. За себя могу говорить с большей уверенностью, но всё же атмосферу, которая была в зале, иначе, чем оправданные сильные ожидания, назвать не могу. Город внешне расцвёл за то время, пока я его не видел. Точнее, ещё больше пришёл в соответствие замыслу тех, кто его когда-то строил. Во многих местах Львова, не зная, что ты во Львове, можно решить, что ты в каком-то районе Вены или Будапешта.

Я был совершенно потрясён, когда меня притащили во Львове в караоке. Ненавижу караоке и никогда не хожу. Для меня в караоке есть что-то унижающее человеческое достоинство. Даже прекрасный человек может быть безобразным и отталкивающим в своём безудержном желании петь. Человек, который может показаться умным, воспитанным, содержательным и глубоким, вдруг вскрывается в караоке как самодовольный идиот, лишённый всякого вкуса, а главное – внутренних тормозов.

Но во Львове я решил пойти. Мне было любопытно, что поют в караоке люди, стоящие на страже украинской культуры, языка и традиций. Я мучился три часа. И только по моей просьбе весёлая, дружелюбная и милая компания людей, которые между собой говорили по-украински, но пели самый ужасный репертуар «Русского радио» и «Радио Шансон», вплоть до «Как упоительны в России вечера» и «Владимирский централ»… Только по моей просьбе они для меня исполнили песню на украинском языке. Я попросил хоть что-нибудь на украинском, надеялся услышать что-то мне незнакомое, но яркое, и выяснить, что же люди во Львове поют сами для себя на родном языке. Мои новые знакомые нестройно исполнили «Червону руту», которую не надо шукать вечорами, то есть песню из репертуара вечно молодой Софии Ротару, которую я с детства знаю наизусть.

Общее настроение в Украине я нашёл в целом бодрым по причине приближения лета. И подавленным по причине всех остальных причин. Моему хорошему знакомому из Днепропетровска, который никакого отношения не имеет ни к какому искусству и тем более к балету, недавно плеснули кислотой в лицо. И он лишился зрения в свои тридцать с небольшим. В таком стиле сейчас решается много бизнес-вопросов. А в парне по имени Серёжа столько доброты, жизни, какой-то удали… Ужасно!

В Одессе видел такое количество турок и северных кавказцев, которые ведут себя совершенно по-хозяйски: шумно, агрессивно-свободно и без всякого внимания к специфике неповторимого города. Хочется воем выть… А эти «оккупанты» табунами водят одесских барышень, которые веселы и покорны. Турки давно хотели Одессу… Конечно, до того, чтобы начать петь песню «Одессу покидает последний батальон», ещё далеко, но не так далеко, как кажется.

Новые украинские гастроли уже намечены на осень, и я с нетерпением жду новой встречи с городами, которые проехал в начале весны. Меня интересуют и волнуют процессы, которые происходят в этих городах. Неужели апатия в них победит, как победила у нас. Судя по всему – побеждает. Но надежда, во всяком случае у меня, ещё есть.

После Украины заехал на один день в Ростов-на-Дону, где на меня обрушился обычный для Ростова фонтан разговоров, общий несмолкаемый шум этого города и яркая галерея типажей и персонажей, которых в Ростове слишком много…

Из Ростова через Москву улетел в Алма-Ату, где ждали меня друзья-казахи и, как вы понимаете, галерея лиц была неспешной и совсем-совсем другой. Провёл там творческий вечер. Совершенно бесплатно. Бесплатно потому, что сам его хотел. Понял, что в этом сезоне и, возможно, в этом году не удастся привезти в Казахстан новый спектакль. Но надолго расставаться с алма-атинской публикой не хочу. Для меня это важное человеческое и культурное пространство. Хотел напомнить о себе и себе напомнить об Алма-Ате.

Друзья свозили в горы. Попарили в бане на самом берегу горной реки. Помню, сидел на полке́, истекал по́том и думал, как было бы прекрасно устройство жизни, если бы то, что со мной происходит, растянуть во времени, чтобы все это не мелькало, а происходило через заметные паузы. И чтобы в моей жизни было достаточно сна. «Сон – это всё-таки роскошь. Роскошь пока себе не заработал», – думал я.

После возвращения из Казахстана у меня было всего пять дней, и в эти дни я не нашёл в себе сил хоть что-то написать в дневнике.

Потом улетел в Красноярск, из Красноярска в Иркутск, Хабаровск и Владивосток. В общей сложности в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке провёл две недели. Сыграл восемь спектаклей. То есть был в таком отдалении от дома, что когда у меня начинался вечерний спектакль, мои дети ещё не возвращались из школы.

Но о сибирских и дальневосточных впечатлениях напишу позже. Они значительны. Особенно большим событием было посещение Русского острова и Дальневосточного университета. Мосты Владивостока – особая тема. Пока не подобрал слов.

А позавчера был Тбилиси… Там я понял, как прекрасна и невыносима, или невыносимо-прекрасна жизнь!

Концерт, как уже говорил, проходил в главной филармонии страны. 2300 мест. Билеты были раскуплены. Надо понимать, что вся Грузия по количеству людей – это едва один округ Москвы. Мне говорили совершенно незнакомые люди и люди, которые не знают меня, что на сегодняшний день вряд ли какой-нибудь местный ансамбль или исполнитель, если не брать оперных, сможет собрать в Тбилиси целую филармонию. «Мгзавреби» в Грузии любят так, как когда-то, почти двадцать лет назад, у нас любили Илью Лагутенко и группу «Мумий Тролль». Гиги Дедаламазишвили и остальные «Мгзавреби» такого же возраста, как и Илья с «Троллями», когда начинали. «Мгзавреби» – редчайший случай группы из людей, знакомых со школы. Это не продюсерский или искусственный «проект», а настоящая Группа в том понимании творческого коллектива, какое было когда-то. На сегодняшний день это просто чудо.