Ошибки прошлого, или Тайна пропавшего ребенка - Диана Чемберлен

Ее мать любила переодеваться, чтобы встретить у открытой двери ряженых, поэтому Кики соорудила костюм Веселого зеленого великана[9] из зеленых колготок, зеленой водолазки и широкополой зеленой фетровой шляпы. Ей показалось, что, по мнению Тима, она слегка перестаралась, тем не менее он сказал ей, что она восхитительно смотрится в своем наряде.

В ночь перед Хэллоуином Кики надела костюм, зажгла свечи в тыквах и поставила их на ступеньки перед входной лестницей. Однако когда пришел первый ряженый, Марти запаниковал.

– Не открывай дверь! – Он сидел с Тимом в гостиной, но теперь направился к лестнице.

– Все в порядке, Марти, – сказал Тим. – Это просто ребенок, который пришел за подаянием.

– Не открывай ее! – Марти стоял наверху лестницы, и Кики, державшая в руках миску с завернутыми в фольгу шоколадными конфетами, увидела неподдельный ужас в его глазах.

– Все нормально, Марти, – сказала она. – Я не стану открывать.

Тим бросил на нее благодарный взгляд.

– Прости, – сказал он.

Она вышла на улицу и погасила свечи в тыквах, потом Тим отключил свет на фасаде. Стоя посреди холла в костюме Веселого зеленого великана, Кики посмотрела на Марти, который теперь, словно маленький ребенок, сидел на верхней ступеньке лестницы, уперев локти в колени и уткнувшись подбородком в ладони.

– Возьми гитару, Марти, и спускайся вниз, – сказала она. – Давай полакомимся шоколадными конфетами.

Через месяц после первого свидания Тим позвонил ей после вечерних лекций. Было около половины одиннадцатого, Кики с Ронни лежали в своих постелях и читали, но когда он спросил, можно ли ему заехать за ней, поскольку он хочет попросить ее о чем-то важном, она не колебалась.

– Я буду ждать тебя у входа. – Она схватила телефон и спрыгнула с кровати. – Он сказал, что хочет попросить меня о чем-то важном, – объяснила она Ронни, снимая пижаму.

– О господи! – Ронни отложила журнал. – Ты думаешь, он собирается сделать тебе предложение? Сегодня у вас что-то вроде месячного юбилея и все такое, верно?

Действительно, это была первая мысль, которая пришла в голову Кики, хотя они с Тимом ни разу не заговаривали о женитьбе. Однако то, каким тоном он говорил, подсказало ей, что если он хочет сделать ей предложение, то это серьезно.

– Не знаю. – Забыв о бюстгальтере, она надела через голову майку. – Просто я не могу представить, что он прямо сейчас сделает мне предложение. – Желала ли она его? Она не была уверена.

– Ты и так уже практически его жена, – сказала Ронни. – Боже мой, ты стираешь ему белье. Может быть, он думает, что ты должна это делать на законных основаниях.

Наклонившись пониже, чтобы увидеть свое отражение в зеркале над комодом, Кики пригладила щеткой волосы.

– Может быть, это что-то другое.

– Спорим, что нет. – Ронни села в постели, подогнув колени. – Что ты ответишь, если он попросит тебя выйти за него замуж?

Обдумывая вопрос, Кики в последний раз прошлась щеткой по волосам.

– Я бы сказала «нет», – наконец ответила она. – То есть я знаю, что он порядочный, но я, прежде чем выйти замуж, хочу окончить колледж и быть в состоянии самой содержать себя. Я не хочу зависеть от него.

Ронни держала в руках номер журнала «Cosmopolitan», который она читала.

– Ты должна взглянуть на эту статью, – сказала она. – Он богат. Пусть он содержит тебя.

Открыв дверь, Кики с улыбкой отвернулась от подруги.

– Когда-нибудь, – сказала она. – Но не сегодня.

6

Сегодня ты погладила меня по спине, после того как меня стошнило. Мне было так приятно. Как будто это ты мать, а я – дитя. Кики, ты настоящая сиделка. Отчего мне так повезло иметь такую дочку, как ты?

Запрыгнув в фургон Тима, она наклонилась, чтобы поцеловать его, и сразу же поняла, что он нервничает. Улыбка была скупой и фальшивой, и он смотрел на нее не так пристально, как обычно. Он сразу завел машину.

– Что случилось? – спросила Кики.

– Ничего. Просто я не хочу разговаривать напротив твоего дома.

Вероятно, он подумал, что из окна за ними будет наблюдать Ронни.

– Мы поедем к тебе домой?

Он отрицательно помотал головой и свернул за угол на парковку у старой баптистской церкви.

– Там Марти, – сказал он, – а я хочу поговорить с тобой наедине.

О боже! Он собирался сделать ей предложение.

Тим выключил зажигание.

– На улице довольно прохладно. Ты не возражаешь, если мы просто немного посидим здесь?

– Отлично, – сказала она.

Огни парковки освещали салон машины, и в их отсвете Тим выглядел бледным и почти печальным.

– Мне нужно сказать тебе нечто неприятное, – сказал он.

Кики продолжала улыбаться, не в силах ничего поделать с собой.

– Ладно.

Увидев, насколько он подавлен, ей захотелось казаться очень доброй, очень любящей. Кики хотела, чтобы Тим понял, что дело не в предложении, а в том, что оно несвоевременно.

Тим потер ладони одна о другую, как будто хотел согреться.

– Я понял, как ты можешь помочь Энди, – сказал он.

Она так удивилась, что слова, готовые сорваться с ее губ, застряли в горле. Он не собирался просить ее выйти за него замуж. Она не понимала, что чувствует – облегчение или разочарование.

– Как? – спросила она.

Впервые с тех пор, как она села в машину, он посмотрел ей в лицо.

– Не знаю, как сказать, – произнес он, сжимая руки. – Думаю, что сначала я должен сказать тебе, что мы с Марти разрабатывали план. Но это незаконно. – Он посмотрел ей в лицо, чтобы понять, как она реагирует. – И опасно, – добавил он.

Кики схватила его за руку.

– О чем ты?

Она вспомнила официантку Бетс, которая говорила, что Тим – опасный человек, и ощутила внезапный, мучительный страх оттого, что может потерять его. Его могут арестовать и отправить в тюрьму, как Энди.

– Ничего не говори, просто сделай то, о чем я прошу. Хорошо? – Он накрыл ее ладонь своей. – Понимаешь, малышка, я люблю тебя. Я буду любить тебя независимо от того, поможешь ты мне или нет. Тебе ясно?

– Да, – сказал она, – но…

– Ты хочешь, чтобы я рассказал тебе о нашем плане, или ты предпочитаешь не знать?

– Ну, я должна знать, на что соглашаюсь или от чего отказываюсь, разве не так?

– Если я скажу тебе, ты должна поклясться, что ни слова никому не скажешь. Ни Ронни, никому другому. Итак, если ты думаешь, что, возможно, не справишься с этим, пожалуйста, скажи мне теперь, тогда я не…

– Я никому не скажу, – ответила она. – Обещаю. – Они хотели устроить побег Энди из тюрьмы. Что еще могло так взволновать и встревожить его? Может быть, они попросят ее вести автомобиль во время побега или еще что-нибудь? Если это был единственный способ спасти Энди, способна ли она на это? «Опасно» это слишком слабо сказано. – Если она в камере смертников, – сказала Кики, – разве можно сбежать оттуда?

– Что? – Тим выглядел озадаченным. – О нет, я не об этом, Кики. – Он отстранился и запустил пальцы в свою шевелюру. – Тебе известно, что мы испробовали все легальные средства, чтобы смягчить ее приговор, верно? – спросил он.

– Да, – ответила она.

– Теперь мы планируем жесткую игру. Послушай, – он сжал обе ее ладони своими, – мы с Марти собираемся похитить жену губернатора Расселла.

– Что? – хихикнула она. – Ты шутишь?

Тим посмотрел в сторону, на его лице не было и тени улыбки, и она поняла, что это отнюдь не шутка.

– Я крайне серьезен, – сказал он.

– Тим… – Она высвободила ладони и, дотянувшись до его лица, повернула его к себе. – Это бред, – сказала она. – Это не лучшая идея. Марти придумал?

– По правде сказать, идея моя, – проговорил он. – И это не бред. Мы все продумали.

– Не могу поверить, что ты додумался до этого.

– Тогда я больше ничего не выложу тебе, – сказал он. – Просто никому ничего не рассказывай.

– Я обещала, что никому не расскажу. Но я не понимаю хода твоих мыслей. Как похищение губернаторской жены может спасти Энди?

– Мы отпустим ее, когда он отменит приговор.

– Тогда ты сам в конце концов тоже попадешь в тюрьму, – сказала она.

– Не попаду.

– Что, если он не согласится? – спросила Кики.

– Я верю, что он согласится.

– Но ты…

– Послушай! – Внезапно разозлившись, Тим резко вскинул руки. – Это сработает, понятно? Мне нужно, чтобы это сработало. Поэтому прошу тебя, оставь при себе все эти «но». Это не поможет.

Он впервые повысил на нее голос, и она едва сдержалась, чтобы не расплакаться.

– Прости меня, – прошептала она.

Тим тяжело дышал, прикрыв веки ладонями.

– Ты критикуешь план, о котором тебе ничего не известно… ты не облегчаешь мне жизнь, Кики.

Она закусила губу, не зная, что сказать. Когда он убрал руки от лица, его глаза были покрасневшими и влажными от слез.

– Это моя сестра, черт побери! – Он стукнул кулаком по рулю. – Я должен помочь ей.

– Я знаю, – сказала она, – и я знаю, как сильно ты любишь ее. – Она наклонилась и обняла его, желая утолить его боль. – Чего именно вы хотите от меня? – спросила она.