В мире безмолвия - Жак-Ив Кусто

Нам приходилось видеть и большие сетевые заграждения, преграждавшие путь подводным лодкам. Проход в заграждении охранял морской буксир "Полифем". Престарелое судно было поставлено сторожить дверь, подобно парижскому консьержу. На ночь "Полифем" закрывал проход, бросая в нем якорь, и засыпал так с ключом в руках. Буксир покачивался там на волнах и в ночь на 27 ноября 1942 года, когда в Тулоне взрывался флот, "Полифем" покончил с собой и пошел ко дну, по-прежнему привязанный к сети.

Мы навестили его год спустя. Он лежал на глубине шестидесяти футов в удивительно чистой воде, а верхушка его грот-мачты находилась всего в четырех футах от поверхности моря. У нас закружилась голова, когда мы поглядели вниз на буксир через маску. Совершенно чистый сто пятидесятифутовый корпус, повисшие в пространстве мачты и ванты – ничто не говорило о разрушении. Легкий крен на штирборт только усиливал впечатление полной сохранности. Ни одна травинка не успела вырасти на буксире, только нежный зеленый пушок, который даже не закрыл краску.

Внутри судна было совершенно пусто. Команда сняла все с величайшей дотошностью, прежде чем открыть кингстоны.

На картах бухты Йера можно увидеть маленький кружочек с надписью "Epave" – скромная надгробная эпитафия над испанским судном "Феррандо" водоизмещением в шесть тысяч тонн, затонувшим пятьдесят лет назад. Место его гибели точно обозначено на карте, однако найти судно по такому знаку не так-то просто. Один местный житель доставил нас на шлюпке до места, соответствующего кружочку на карте, но затем вдруг начал колебаться. "Я не совсем уверен, – сказал он. – Где-то здесь…" В пятистах ярдах от нас подпрыгивал на волнах заякоренный плавучий буй. Наш проводник никогда ранее не видел его. "Возможно, рыбаки пометили место, где потеряли сеть", – произнес он в раздумье.

Дюма нырнул вдоль якорного троса этого буя и обнаружил могилу "Феррандо". От судна остался один скелет, покрытый множеством обрывков сетей. "Феррандо" лежал на левом борту, и остатки палубы торчали, словно изрешеченная снарядами артиллерийская мишень.

Дюма пробрался в главный грузовой трюм. Там было темно и просторно, как в соборе. Сквозь отверстия в корпусе проникал внутрь слабый свет, а в одном месте зияла огромная дыра, проделанная водолазами, которые много лет назад обобрали "Феррандо".

Дюма проплыл через всю среднюю часть судна и нашел на проникшем внутрь песке четыре китайских блюда с черными прожилками. Кругом виднелись нагромождения серо-зеленого камня, уродливые, словно в бредовом видении. Диди подобрал один камень и разбил его ударом о переборку. Камень рассыпался черными блестящими осколками – это был битуминозный уголь из груза "Феррандо", покрывшийся серым налетом за пятьдесят лет пребывания, в море.

Выбравшись наружу, Дюма увидел огромные черные ракушки пинна(11), лежавшие наподобие могильных камней. Обрывки сетей тянулись, словно ограда вокруг кладбища, на котором были погребены надежды многих рыбаков. Рыбаки знают, что около затонувших судов водится особенно много рыбы, но они знают также, что здесь легче всего потерять свои сети. Стоит пройти поближе, с намерением набрать полные сети, как вдруг выясняется, что вы шли слишком близко и потеряли все…

Диди поплыл к раковинам. Ярдах в ста от винта он увидел нечто вроде амфитеатра на песчаном дне. В центре лежала маленькая чаша тончайшего японского фарфора. Он положил ее в мешок и поплыл дальше над россыпью снарядных осколков, говоривших о том, что когда-то на поверхности проходили учебные стрельбы. Здесь он нашел дешевое керамическое блюдо. За много лет пребывания на дне море покрыло его тонким узором трещин, словно то был специальный рисунок. Блюдо тоже очутилось в мешке.

Пора было возвращаться, чтобы обойтись без длительной декомпрессии. Только Дюма двинулся к поверхности, как вдруг увидел пересекающую дно математически прямую дорогу. Он задержался, чтобы изучить ее поближе. Дорога терялась вдали в обоих направлениях. Кто или что создало эту дорогу? Куда она ведет?

Диди вынырнул, неся с собой найденную посуду. На следующий день мы решили вернуться, чтобы посмотреть поближе на таинственную дорогу, но буй уже исчез. Мы ныряли снова и снова, стараясь отыскать "Феррандо", однако все наши старания оказались напрасными.

Японская чаша и глиняное блюдо стоят на видном месте в новом доме Диди в Санари. Каждый посетитель, проявляющий интерес к этой находке, слышит в ответ вопрос: не известно ли ему что-нибудь о древнеримских дорогах на дне моря?

Глава четвертая

ПОДВОДНЫЕ ИЗЫСКАНИЯ

После окончания оккупации меня назначили в Марсель заведовать сборным пунктом для возвращающихся моряков. Как-то ночью я стал раздумывать о своем прошлом и будущем. Конечно, я находился на нужной работе, но я не сомневался, что ее может выполнить любой офицер. Между тем подводные эксперименты, начавшиеся в свое время по нашей собственной инициативе, не могли не представлять интереса для военно-морского флота. Ныряльщики могли выполнять самую разнообразную работу, когда дело шло о поврежденных и торпедированных судах.

Чтобы убедить министерство, что я принесу больше пользы в качестве ныряльщика, я направился в Париж и показал адмиралу Андрэ Лемонье и его штабу фильм о работе на затонувших судах с участием Дюма и Тайе. На следующий день я уже ехал в Тулон с поручением возобновить подводные эксперименты.

Тайе был счастлив оставить свою временную работу лесника. Мы привлекли Дюма в качестве вольнонаемного специалиста и заняли письменный стол в канцелярии начальника порта, поставив дощечку с надписью Groupe de Recherches Sous-Marines (Группа подводных изысканий). Начальником группы был назначен старший по чину Филипп. Все наше снаряжение состояло из двух аквалангов. Разумеется, это не мешало нам при каждой возможности рекламировать самих себя в качестве мощного отдела Марин Насиональ.

В наше распоряжение направили трех унтер-офицеров: Мориса Фарга, Жана Пинара и Ги Морандьера. Дюма преподал им краткосрочный курс работы с аквалангом и сделал их инструкторами ныряльного дела. Постепенно мы обзаводились средствами, людьми, мотоциклами, грузовиками, а вскоре у нас появилось и свое суденышко – новенькая моторная лодка "Л'Эскилляд".

После "Л'Эскилляд" мы получили двухвинтовой катер ВП-8 в семьдесят два фута длиной, который Тайе переоборудовал в базу для ныряния, установив на нем специальные площадки, резервуары со сжатым воздухом и ре-компрессионную камеру. В это же время мы изготовили некоторое количество аквалангов для британского военно-морского флота. Сэр Роберт Дэвис, изобретатель аппарата для спасения с подводных лодок и глава крупнейшей в мире фирмы по производству ныряльного и водолазного снаряжения, купил право на изготовление аквалангов в Великобритании.

Нашим наиболее крупным приобретением был "Альбатрос", настоящая морская плавучая база для ныряльщиков, переданная нам военно-морским министерством. "Альбатросу" было всего два года, однако он успел многое пережить. Он не был еще спущен со стапелей, не был даже покрашен, когда его захватили на немецкой верфи русские. Они передали судно англичанам, и оно бросило якорь на Темзе. Затем "Альбатрос" очутился во Франции. Некрашеный, переходивший в течение двух лет из рук в руки, он попал к нам в довольно запущенном состоянии. В группе подводных изысканий "Альбатрос" нашел, наконец, себе счастливую гавань. С огромным увлечением, забыв обо всем другом, мы принялись оборудовать наше новое судно, которое окрестили "Инженер Эли Монье" – по имени моего знакомого морского инженера, погибшего из-за несчастного случая во время ныряния.

Затонувший "Дальтон" сделал из нас глубоководных ныряльщиков, благодаря "Эли Монье" мы приобщились к океанографии. На нем мы побывали у берегов Корсики, Сардинии, Туниса, Марокко и на просторах Атлантики. С нами выходили в плавание научные работники; они расширяли наши познания о море и сами увлекались аквалангом, который позволял им своими глазами наблюдать жизнь глубин.

Штаб утвердил планы работ ныряльщиков, осуществлявшиеся под руководством видных специалистов, в том числе военврачей Ф. Дэвилля и Дюфо-Казенаба. Жан Алина заведовал нашим "игрушечным магазином", где он изобретал и изготовлял новые маски, скафандры, оружие и аппаратуру для подводного освещения. Там мы сконструировали и "подводные сани", которые позволяли буксировать ныряльщика со скоростью шести узлов(12); это во много раз увеличивало наши возможности в области подводных поисков.

Мы придумали удобное устройство, которое прикреплялось на поясе: маленький буй с тросиком и грузом. В ходе рекогносцировки на "санях" ныряльщик выбрасывал буй, если замечал что-нибудь интересное, и продолжал движение. Другой ныряльщик мог спуститься в глубину по тросику и обследовать замеченный предмет.

Наша группа установила связь с океанографическими и водолазными учреждениями Великобритании, Германии, Швеции, Италии.