Вредная. Запретная. Моя - Алина Ланская

я подругу и быстро отключилась, потому что в гостиную, куда я отошла, ввалился незнакомец. За ним шагали следаки. Ну и рожи были у них!

— Александра Борисовна? Здрасти! Меня Михельсон прислал. — Толстяк сунул мне визитку. — Я тоже адвокат вашего батюшки и имею право присутствовать при обыске. Можно ознакомиться с постановлением?

Это он к следакам обратился. А я, чуток выдохнув, наконец залезла в сеть. Быстро пробежала глазами по заголовкам новостей и покрылась по́том. Если все это правда, то папу точно не выпустят!

Следаки уехали только через два часа, когда я уже была на пределе, а Криська вообще улеглась в спальне и закрылась ото всех. Типа ее это все не касается! Вот коза! А как на папины деньги себя и всю свою родню содержать, так она здоровая!

Мы с толстяком-адвокатом стояли вдвоем в гостиной, экономки с горничной было не видно, не слышно, но это и хорошо.

— Я даже толком не представился! — потер лысину толстяк. — Ефим Семенович я. Александра Борисовна, я успел коротко поговорить с вашим батюшкой. Ситуация, как вы понимаете, очень неприятная. Настолько, что мы не обещаем, что удастся его под подписку или даже под домашний арест… да. С супругой его я еще поговорю, когда ей получше станет, а что до вас, то вы за себя не беспокойтесь. Борис Сергеевич велел передать, что у него все оговорено с вашим женихом, Артуром Аракчеевым. Вы под его защитой, он обещал вашему батюшке, вот. И за финансы тоже не переживайте. Будете жить как раньше, пока эту ситуацию не разрулим.

— Ну с протянутой рукой точно побираться не пойду, — усмехнулась и тут же вспомнила, что Артурчик-то должен был приехать к восьми на ужин, который уже давно остыл.

Я просмотрела десятки пропущенных, сообщения — ни одного от Аракчеева. Ну-ну! И что там у него за уговор с папой?!

Утром я проснулась у себя в постели с дикой головной болью — в висках стучало так, что я застонала. Упала обратно на подушки и не могла понять, отчего мне так хреново! Вроде же не пила совсем вчера.

Вчера…

Резко сев на кровати, мгновенно вспомнила все. Вот это сон мне приснился! Нервно засмеявшись, я нащупала на тумбочке мобильный. Ну да, папу арестовали, ага. Расскажу ему при встрече, пусть побесится.

Смахнув с экрана селфи с последнего отдыха в Дубае, я зашла на свою страницу. Отупело посмотрела на последние фотки и вспомнила, что вчера отключила комменты к постам. И почему.

Не приснилось. Папу и правда арестовали. Вот дерьмо!

И все же самокопание было не для меня. Психовать, руки заламывать, рефлексировать — это мимо. Поэтому я даже не смотрела новости в сети, не включала телик. И так знала, что папин арест в топе. Ничего, разберется, он тоже не пальцем деланный.

Душ, укладка, легкий мейкап — ненавижу этот криповый тренд на естественность: «я — бледная моль, полюбите меня такой, какая есть». Такой ты на хрен никому не сдалась.

Утренний кофе, салат с авокадо и руколой, блинчики с клубничным джемом. Мой стандартный завтрак в «Капризе». И хотя в этой кафешечке были и более вкусные блюда, я уже год делала один и тот же заказ. В некоторых вещах я жуткий консерватор.

Я и меню не брала в руки — мне сразу приносили то, что хочу. Знали, ценили, холили, лелеяли…

«Каприз» располагался на первом этаже нашего ЖК, но со стороны проезжей части, то есть туда, бывало, забредали и чужаки, но редко. Это кафе для своих.

Выйдя на улицу, я рассеянно кивнула швейцару и подумала о том, что надо все-таки посмотреть новости и позвонить этому толстяку-адвокату. А лучше всего добраться до папы. Какой, к чертям, Артур? Эта тварь даже не объявилась вчера, когда мне пол-Москвы названивало!

Зашла в «Каприз» чуть на взводе и обнаружила, что за моим столиком у окна сидит какая-то телка и трещит по мобильному.

— Александра Борисовна, доброе утро, — услышала я за спиной тихий голос. — Позвольте проводить вас за столик. Мы решили, что так вам будет удобнее.

Обернулась к пацану лет двадцати с нервным, испуганным лицом. И это правильно, что он боялся. Но я начала обманчиво вежливо:

— Вы решили?! А «решалка» не заболит? Мне нравится мой стол! Какого лешего за ним сидит какая-то баба?

Пацан побледнел, потом покраснел, но гнать телку с моего места не торопился. Хотя именно этого я и ожидала от него.

— Александра Борисовна, это в ваших же интересах, — запинаясь, прошептал он. — К нам утром уже приходили журналисты с камерами. Спрашивали, правда ли вы здесь завтракаете. Мы их не пустили, но они могут где-то рядом бродить, а стол этот так хорошо просматривается с улицы…

Через полчаса я оставила внушительные даже для себя чаевые парнишке, но уходила из «Каприза» в дурном настроении. Хотя доморощенные папарацци не объявлялись, зато дочка одного депутатика прошла мимо и даже не поздоровалась, а раньше ковром у меня под ногами стелилась.

Ладно, разберусь.

Телефон молчал. Мне была нужна Ксюха, она обещала узнать у своего крестного, как глубоко влип папа, а еще адвокат. Там же родственников пускают? Я дочь своего отца! Но все молчали как рыбы! А остальные звонки я игнорировала.

После завтрака собралась в ЦУМ для поднятия настроения. Была там пара сумок: одна «Шанель», другая от «Александра Маккуина» — обе давно просили моего внимания.

Жорик ждал в машине и неловко улыбался, глядя в зеркало заднего вида.

— Александра Борисовна, — мялся он, когда мы выехали. — Я вчера новости смотрел…

Началось!

— И что? — громче, чем хотела, спросила я. — Для тебя ничего не меняется. Ну разве что стучать на меня пока некому. Или хочешь свалить?

Я ничего не имела против смены водилы — этот Жорик хоть и рулит хорошо и вообще исполнительный, но папе все сливал!

— Нет, конечно нет. — Жорик покраснел от своего вранья. Где только его папа откопал? — Просто скоро зарплата, ну через три дня. Мне от Бориса Сергеевича…

— Я сама тебе заплачу, не трясись так. Сколько там у тебя? Пятьдесят? Сто штук?

— Восемьдесят, — после небольшой заминки ответил Жорик. — Я не то чтобы напоминаю, но вы сами понимаете, у меня ипотека, я не могу…

— Избавь меня от нытья. — Поморщившись, я с телефона перевела бабки Жорику. Пускай