Дети с Горластой улицы (сборник) - Астрид Линдгрен

— По-моему, самое красивое всё-таки белое кружевное, — сказала она наконец. — Его Виола Линнея будет носить только по воскресеньям.

— Правильно, — поддержала её тётушка Берг. — Для будней оно слишком нарядное.

Потом она погладила Лотту по щеке и сказала:

— Кажется, мне здесь больше нечего делать. Пойду-ка я к себе.

Лотта кивнула:

— Конечно иди! А если увидишь кого-нибудь из Нюманов, передай им привет и скажи, что у меня теперь есть свой дом и к ним я не вернусь.

— Я так и сделаю, — пообещала тётушка Берг и стала спускаться по лестнице.

Когда она была уже почти внизу, Лотта крикнула ей вслед:

— Послушай, тётушка Берг, но ведь еда мне тоже нужна!

— Безусловно, — согласилась тётушка Берг.

— А ты мне что-нибудь дашь? — спросила Лотта.

— Дам, но ты должна будешь сама спуститься за ней. Мне уже трудно ходить по лестницам вверх-вниз.

В эту минуту Лотта увидала корзинку, висевшую на крюке под потолком, и крикнула:

— Подожди, тётушка Берг, я кое-что придумала!

А придумала она вот что: она привязала к корзинке длинную верёвку, спустила корзинку через окно вниз и попросила тётушку Берг положить туда еду.

— А мне останется только поднять корзинку наверх, и тогда я не умру с голоду, — сказала Лотта.

— Ах ты хитрюшка! — засмеялась тётушка Берг и пошла домой за едой для Лотты.

К её возвращению Лотта уже спустила корзинку вниз и ждала.

— Пожалуйста, поднимай еду! — крикнула ей тётушка Берг.

— Только не говори, что ты туда положила! Пусть это будет сюрприз, — попросила Лотта и подняла корзинку наверх.

В корзине лежала бутылочка с соком, две соломинки, чтобы его пить, холодный блин, завёрнутый в бумажку, и маленькая баночка с вареньем.

— Это лучше, чем у Нюманов, — сказала Лотта. — До свидания, тётушка Берг, и спасибо тебе большое!

И тётушка Берг ушла. А Лотта положила блин на стол и густо намазала его вареньем, потом скатала его рулетиком и, держа обеими руками, откусила большой кусок. Рулет она запивала соком через соломинку.

— Очень удобно, — сказала Лотта. — И никакой грязной посуды. И почему это взрослые говорят, что им трудно вести хозяйство?

Лотте казалось, что вести хозяйство совсем не трудно, а очень даже весело. Поев, она вытерла лицо тряпкой для пыли. А потом протёрла ею всю мебель — стол, комод, стулья и кровать, а также кукольную кроватку, зеркало и картину, изображавшую Красную Шапочку и Серого Волка. Потом она постелила кукольную кроватку для Виолы Линнеи и детскую — для себя и Мишки. От радости она всё время пела такую песенку:

— Приютил меняСлавный домик-крошка.Свечка на столе,На коленях кошка.Только ночью без огняНапугать легко меня…

Хотя, если честно, кошки у меня нет, — сказала Лотта.

К Лотте приходят гости

Лотта долго-долго играла с Виолой Линнеей и Мишкой и пять раз вытерла пыль со своей мебели. Но потом она села и задумалась.

— Ну а что дальше? — спросила она у Мишки. — Чем ещё занимаются по хозяйству?

Не успела она это сказать, как кто-то затопал по лестнице. Это пришли Юнас и Миа-Мария.

— Я переехала и отныне буду жить здесь, — сказала им Лотта.

— Это мы уже знаем, — сказал Юнас. — Нам рассказала тётушка Берг.

— И я буду жить здесь всю жизнь, — заявила Лотта.

— Вот как? — удивился Юнас.

А Миа-Мария сразу подбежала к кукольному сервизу.

— Какая прелесть! — воскликнула она. — Какая прелесть!

Потом она увидела Виолу Леннею и все её одёжки.

— Какая прелесть! — опять воскликнула Миа-Мария и стала перебирать куклины платья.

— Сейчас же оставь всё в покое! — закричала Лотта. — Это мой дом и мои вещи!

— Вот ещё, я тоже могу здесь играть, — сказала Миа-Мария. — Тётушка Берг не только твоя соседка!

— Ладно, только недолго, — милостиво разрешила Лотта, а потом спросила: — Мама плачет?

— И не думает, — ответил Юнас.

— Конечно, плачет, — сказал на лестнице чей-то знакомый голос, и в дверях появилась мама. — Конечно, плачу без моей маленькой Лотты.

Лотта была очень довольна.

— Ничем не могу тебе помочь, — сказала она. — Я переехала и уже обзавелась хозяйством.

— Я вижу, — сказала мама. — У тебя здесь очень уютно.

— Гораздо лучше, чем дома, — сказала Лотта.

— Я принесла тебе цветок, на новоселье принято дарить цветы, — сказала мама и протянула Лотте горшочек с пеларгонией.

— Это ты хорошо придумала, — обрадовалась Лотта. — Я поставлю его на окно. Большое спасибо!

Лотта ещё раз вытерла с мебели пыль, чтобы мама, Миа-Мария и Юнас увидели, как она это делает, и поняли, что Лотта умеет вести хозяйство. Когда же пыль была вытерта, мама спросила:

— А ты придёшь домой обедать вместе с Миа-Марией и Юнасом?

— Нет, меня кормит тётушка Берг, — ответила Лотта и показала, как хитро они придумали поднимать еду в корзинке.

— А наша Лотта совсем не глупа, — сказал Юнас.

Потом он уселся в углу и начал читать старые журналы, которые нашёл на чердаке.

А мама сказала:

— Ну что ж, Лотта, тогда до свидания. Если надумаешь снова переехать домой, например к Рождеству или когда захочешь, мы все будем очень рады.

— А до Рождества ещё долго? — спросила Лотта.

— Семь месяцев, — ответила мама.

— Ха! Конечно, я проживу здесь дольше семи месяцев, — сказала Лотта.

— Надейся, надейся! — засмеялся Юнас.

Потом мама ушла. Лотта и Миа-Мария играли с Виолой Линнеей, а Юнас продолжал читать журналы.

— Правда, здесь хорошо? — спросила Лотта у Миа-Марии.

— Очень хорошо, лучшего игрушечного домика и придумать невозможно, — ответила Миа-Мария.

— Это не игрушечный домик, это мой настоящий дом, — сказала Лотта.

На лестнице опять послышались шаги, и на чердаке появился папа.

— А у нас в семье несчастье! — сказал папа. — В городе все говорят, что Лотта сбежала из дома. Неужели это правда?

Лотта кивнула.

— Как видишь, теперь я живу здесь.

— Тогда я знаю, кто сегодня вечером будет плакать. Это бедный Лоттин папа. Ты только представь себе: приду я в детскую, чтобы пожелать своим детям доброй ночи, а одна кровать окажется пустой. Малышки Лотты в ней не будет.

— Ничем не могу помочь, — сказала Лотта, хотя ей стало очень жаль бедного папу.

— Да, тут уж ничего не поделаешь, — вздохнул папа. — А сейчас Юнасу и Миа-Марии пора домой. У нас сегодня на обед мясные тефтели и абрикосовый компот.

И папа ушёл вместе с Юнасом и Миа-Марией.

— Прощай, дорогая Лотта! — сказал он, стоя в дверях.

— Прощай! — откликнулась Лотта.

— Пока! — сказали Юнас и Миа-Мария.

— Пока! — ответила Лотта.

«Только ночью без огня

напугать легко меня…»

И Лотта осталась одна. Вскоре тётушка Берг принесла ей обед. Лотта подняла корзинку с обедом, там опять была бутылочка с соком и двумя соломинками и холодная свиная котлетка.

— Не хуже, чем у Нюманов, — сказала Лотта Мишке.

Поев, она снова вытерла пыль. А потом долго стояла у окна и смотрела на свой дом. Юнас и Миа-Мария в саду играли с папой в крокет. Яблони стояли в цвету и были похожи на большие букеты. Так, по крайней мере, показалось Лотте. Это было очень красиво.

— Играть в крокет я тоже люблю, — сказала Лотта Мишке. — Это очень весело, хотя и не так весело, как вести собственное хозяйство.

Вскоре стемнело. И тогда папа, Юнас и Миа-Мария ушли в свой жёлтый дом. Лотта вздохнула. Больше ей смотреть было не на что.

И всё-таки она ещё долго стояла у окна. И тут на чердаке тётушки Берг произошло то, чего Лотта никак не ожидала: вдруг стало темно. Очень темно. Лотта огляделась по сторонам. Темнота пряталась в углах, там она была совершенно чёрная. И потихоньку подбиралась к Лоттиной комнате, светлое пятно осталось только у самого окна.

— Надо бы скорее лечь спать, пока не стало совсем темно, — сказала Лотта Мишке.

Она быстро уложила Виолу Линнею в кукольную кроватку, а Мишку — в свою детскую. Потом легла рядом с ним и натянула одеяло до самого носа.

— Это не потому, что я боюсь темноты, — сказала она вслух, — просто в темноте мне всегда становится очень грустно.

Лотта вздохнула несколько раз, потом села в кровати и уставилась в темноту.

— У-у, — сказала она и снова спряталась под одеяло, прижав к себе Мишку. — Юнас и Миа-Мария, наверное, тоже уже легли. Вот мама с папой зашли к ним, чтобы пожелать им доброй ночи. А я тут одна, и мне никто не пожелает доброй ночи…