Сказка для Несмеяны - Алёна Дмитриевна

— Собирайся, — велел Светозар. — Завтра ярмарка под Выселками, отец сказал ехать — продать Огонька и кое-что из того, что зимой мастерили. Да и прикупить кой-чего нужно. Поедем с тобой вдвоём. Сейчас выедем, завтра утром будем там, а послезавтра вечером вернёмся.

Огонёк был теленком от весеннего приплода. А ярмарка — это всегда весело и хорошо. Несмеяна послушно кивнула, убрала куколку и лоскуток обратно в сундук: потом закончит. Не удержалась: погладила каждую по голове и прошептала тихо-тихо, так, чтобы Светозар не услышал: «Скоро вернусь». Пусть муж и привык к её причуде, но зачем злить лишний раз.

Вниз спускались вместе, и уже дошли до середины лестницы, когда тишину прорезал зычный голос Борислава.

— А я почему не еду?!

И вслед за ним тут же послышался негодующий крик Тихомира:

— Отец, мне нужны книги!

— Я сказал, едет Светозар, — жестко обрубил все возражения Финист.

Несмеяна спряталась за спину мужу, но без успеха. Их уже заметили.

— Несмеяне, значит, можно, а нам нельзя? — возмутился Борислав.

— Вот женишься, тогда поговорим, — спокойно ответил глава семейства.

Борислав поджал губы, покраснел, но промолчал. Тема его женитьбы в доме стояла остро. И, кажется, Финиста не устраивало даже не то, что старший его сын рискует остаться бобылем, а то, что он не проявляет по этому поводу никакого беспокойства. В хорошем настроении Борислав отшучивался, в плохом бормотал что-то под нос, не смея прямо выступить против отца, но в любом случае невесту искать не спешил. Но если Несмеяна заставала эти споры, то смотрела она не на старшего своего деверя, а на младшего. Тихомир, коли ему тоже случалось при них присутствовать, отводил глаза, а то и вовсе с тоской глядел через окно, из которого виднелся лес. И Несмеяна начало казаться, что он тоже не очень-то мечтает о браке. Это нежелание было ей знакомо и понятно, и она чувствовала некое сходство, а порой и вовсе родство с братьями мужа. Наверное, с этого все и началось.

Два месяца минуло с тех пор, как Несмеяна переступила порог этого дома в качестве жены Светозара, и постепенно она начала привыкать к его обитателям. Те, кто нынче назывался ее семьей, были добрыми и шумными, и если шум этот поначалу ее пугал, то теперь она почти его не замечала. В этом доме то и дело смеялись, пели, разговаривали, кричали и шептались. Финист и Борислав, кажется, и вовсе не умели говорить тихо. Настя всегда работала с песней. Тихомир то и дело выяснял отношения со старшим братом, который задирал его постоянно, но как-то без злобы, любовно. Впрочем, от Финиста доставалось обоим. Свекра Несмеяна все так же побаивалась, но постепенно привыкала и к нему. На него работали две семьи батраков, и она ни разу не слышала, чтобы он ругал их прямо или за глаза. Платил Финист своим работникам тоже исправно. Непонятно было, откуда у него деньги, но Несмеяна не решилась спросить о том мужа. Иногда Финист пропадал куда-то на несколько дней, и тогда ее свекровка пела громче, явно пряча за песней свою тревогу. А потом, когда он возвращался, кидалась к нему. Кидалась без плача, как было принято, но так, что сразу становилось ясно: только ожиданием и жила, пока его не было. В такие моменты Несмеяна отводила глаза: было в их объятиях что-то такое, чего она никогда не видела между другими мужчинами и женщинами. Что-то, что заставляло ее смущаться, словно вздумалось ей подглядывать за чем-то, явно для чужих глаз не предназначенным. Но она привыкла уже и к этому. И вообще однажды вечером легла спать с мыслью о том, что семья мужа ей нравится. Все в этом доме заботились друг о друге. И о ней, как ни странно, тоже. В сундуке у нее рядом с куклами уже месяц лежала расписная свистулька, подаренная Бориславом. Тихомир, возвращаясь из леса, в котором часто бывал, всегда приносил ей орехи или ягоды. А еще они не чурались женской работы, хотя на показ свою помощь не выставляли, но коли Настасья не успевала с чем справиться, всегда бросались ей помогать, если были поблизости.

А еще все мужчины в этом доме оказались ведунами. Поначалу Несмеяна удивлялась и смущалась, но потом и это перестало казаться ей чем-то особенным. Первый раз магией при ней воспользовался Тихомир. Сделал он это, не подумав: за обедом щелкнул пальцами, и лежавшая на дальнем конце стола ложка сама прыгнула ему в руки. Несмеяна опешила, широко раскрытыми глазами глядя на такое чудо, а потом обнаружила, что все члены семьи пристально смотрят на нее. Бросила взгляд на мужа: тот глядел волком, только не на нее, а на остальных. Будто защищать собралась.

— Ну, и что думаешь? — спросил наконец ее Финист.

Под его прямым взглядом соврать или смолчать было невозможно. Несмеяна потупила взор.

— Я давно догадалась, — тихо ответила она.

— И не боишься?

Покачала головой.

— Ну, и правильно, — улыбнулся Финист. — Давайте-ка есть, а то остынет все.

Несмеяна снова глянула на мужа и успела заметить, как у того расслабленно опустились плечи. И тогда впервые подумала: смог бы он ради нее пойти против семьи? И разве не сделал это много лет назад в лесу, выдав свою тайну? Но тогда ему было всего десять лет, и они были одни, а сейчас он сидел за одним столом с братьями и отцом. И она решила, что сделает все, чтобы ему не пришлось выбирать между ней и теми, кто был родным ему по крови. Наверное, это было самое малое, что она могла сделать для этой семьи в благодарность за то, что они хорошо приняли ее. Она не должна была стать причиной раздора.

Но вот теперь она