Не так страшен босс... - Марина Серова

– Это бухгалтерия, – пояснил Рабинович. – Здесь работает наш бухгалтер, и милиции мы сказали, что и мы с Боренькой в тот вечер тоже находились здесь.

Я удивленно подняла брови. Странно... Где же, спрашивается, они были?

Но не успела я повернуться к Рабиновичу, чтобы задать свой вопрос, как за спиной послышался странный звук, и, обернувшись, я, к своему изумлению, обнаружила, что массивный шкаф медленно отъезжает от стены.

На месте шкафа обнаружилась еще одна дверь...

Глава 4

– Хе-хе-хе... маленький секрет, – зажмурившись от удовольствия, говорил Рабинович, очевидно, очень довольный произведенным эффектом. – Милиции незачем знать, что у нас здесь не только магазин. Не правда ли?

И я снова почувствовала, что сейчас услышу очередную проповедь о конфиденциальности. Однако на сей раз обошлось.

На этой неожиданной двери тоже стоял замок, сделанный по индивидуальному заказу. Когда Рабинович открыл его и включил освещение, я увидела довольно узкую лестницу, круто уходящую вниз. Но уже по этой лестнице было понятно, что помещения, в которые она ведет, будут очень сильно отличаться от всего, что мы видели до сих пор.

Каменные ступени, обитые бархатом стены и позолоченные бирюльки, расположенные повсюду, наводили на мысль, что здесь-то и расположен главный чертог.

Действительно, спустившись вниз, я увидела почти готовый игорный зал со всеми атрибутами роскошного казино. Рулетка, карточные столы, небольшой, но явно дорогой бар для состоятельных клиентов.

– Видите? – между тем сокрушенно говорил Рабинович. – Мы уже почти все закончили. И вдруг такое несчастье. Ах, какое несчастье!

Продолжая причитать, он провел меня по залу к барной стойке. Подойдя ближе, я заметила на заднем плане еще одну небольшую дверь, которая из зала была почти незаметна. Разумеется, на ней тоже был спецзамок. Когда Рабинович открыл его, я поняла, что попала в святая святых.

Это была совсем небольшая комнатка, но что касается оборудования, это, несомненно, было самое дорогое помещение в здании.

Здесь тоже стоял компьютер, но, кроме него, имелся еще пульт с тремя экранами, на которые должно было передаваться изображение с разных точек игорного зала. Кроме того, здесь, как и в бухгалтерии, стоял сейф, но этот сейф не имел ничего общего с тем громадным обшарпанным железным ящиком, что стоял наверху. Новейшей конструкции аккуратная коробочка, на которую даже просто посмотреть было приятно, несомненно, была защищена от взлома не хуже, чем хранилища Центрального банка.

– Вот, – говорил Рабинович, – вот здесь мы и планируем разместить... так сказать... основные фонды. Как видите, все продумано. Дверь расположена за баром, где всегда находятся бармен и как минимум два охранника, мы круглые сутки имеем возможность контролировать все, что происходит в зале, и в случае каких-либо инцидентов можем запереться изнутри.

– В тот вечер вы находились в этой комнате?

– Да, именно здесь.

– И когда вы уехали, Буровой остался здесь?

– Да.

– Но как же тогда он мог услышать какие-то звуки от входной двери? Ведь это помещение очень далеко от нее, мы прошли столько коридоров, поворотов...

– Хе-хе-хе... Вот именно – поворотов, – снова довольно заулыбался Рабинович. – На самом деле эта комната расположена почти под входом. То есть я, конечно, имею в виду не главный вход, а вход со двора. Все эти лестницы и коридоры, а также расположение самого зала и этой комнаты построены так, что идут как бы по кругу и, в конце концов, снова приводят в то место, откуда мы вышли, только уже под землей. Поэтому неудивительно, что Боренька услышал звук открываемой двери. Для того чтобы дойти до этой двери, ему, конечно, требовалось время. Этим, видно, и воспользовался убийца, поскольку успел спрятаться.

Так, так, так... Очень интересно. Что же получается? Значит, чтобы спланировать, а потом совершить убийство, преступник должен был знать расположение комнат. А иначе как бы он понял, что у него есть время, чтобы укрыться в засаде. Это навело меня на мысль о причастности кого-то из своих, но я не стала высказывать подозрения вслух. Пока примем к сведению, а там посмотрим.

– Когда Буровой пошел проверять, что происходит у входной двери, он, наверное, не стал закрывать эту дверь и дверь, ведущую вниз? Почему же милиция не обнаружила их?

– Нет, дверь в эту комнату была закрыта, а вот дверь, ведущая вниз, действительно была открыта и шкаф был сдвинут. Но если вы помните, тело первым нашел Левочка, и он сначала позвонил мне. Я велел ему взять у Бореньки ключи и закрыть все двери, а шкаф поставить на место. Вот поэтому милиционеры ничего и не обнаружили. – Рабинович сделал небольшую паузу, как бы в нерешительности, после чего сказал: – Знаете, вы, конечно, не говорите Олечке, но я даже рад, что здесь побывала милиция. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Теперь, по крайней мере, они знают, что помещение тщательно проверялось, и не заподозрят, что здесь находится что-то еще. Для нашего салона это хорошо.

– А вы все-таки будете открывать салон?

– Что вы! Как же мы можем его не открыть? Оборудован зал, вложены средства... В конце концов, многие имеют даже информацию. Будут клиенты. Как мы можем не открыть?

– Кстати, по поводу информации. Кто мог знать, что вы планируете открыть здесь салон?

– О! К сожалению, очень многие. Впрочем... конечно... в определенной среде. Разумеется, мы не печатали рекламу в газетах. Но кто имеет с этим дело, тот знал. Сами понимаете – оборудовать зал, поставить аппаратуру... на все это нужны люди. Этих людей рекомендуют другие люди... и так далее. Информация распространяется. Даже помимо нашего желания. С одной стороны, это хорошо – будут клиенты, а с другой – очень плохо, потому что наши недоброжелатели тоже могут знать об этом.

«Но далеко не все недоброжелатели так подробно осведомлены о распорядке дня господина Бурового и расположении комнат в его заведении», – подумала я про себя.

– Вот они и узнали, – сокрушенно продолжал Рабинович. – Узнали, и нет больше нашего Бореньки... Ах, какое это несчастье!

– Мне необходимо побеседовать с некоторыми из ваших сотрудников, – прервала я его излияния.

– Да, конечно... конечно, беседуйте.

– И я бы хотела решить вопрос с оплатой.

– Ах да! Конечно! Ведь за этим я и привел вас сюда. Одну минуту.

Рабинович подошел к сейфу и начал производить какие-то загадочные манипуляции с ним. Через некоторое время дверца открылась, и я увидела, что внутри сейфа расположены два выдвижных железных ящика сверху и снизу, а между ними довольно большое пространство, до отказа заполненное пачками денег. Причем по большей части это были не рубли.

– Вот, пожалуйста, – сказал Рабинович и взял одну из пачек. – Это ваш аванс.

«Неужели он не боится? – с интересом думала я. – Ведь если действительно они наводили обо мне такие подробные справки, то наверняка знают, что вырубить такого колобка, как этот Рабинович, мне не составит ни малейшего труда. Тем не менее он открывает при мне сейф, показывает всю его внутренность... Чувствует себя в безопасности? Что ж, вполне возможно, что он рассказал мне не все, и для экстренных случаев в этой комнате предусмотрены специальные средства».

– Послушайте, – сказала я Рабиновичу, когда мы уже вернулись в верхние помещения. – Аванс мне выдали вы, разговаривали со мной в основном тоже вы... Я не очень понимаю, кого мне считать своим заказчиком, вас или Ольгу... Ольгу...

– Сергеевну. Конечно же, ее. Я только так, на подхвате.

– Но она даже телефон мне не дала.

– Это ничего, это совершенно неважно. Если возникнет необходимость, вы сразу сможете поговорить с ней или даже встретиться. Просто позвоните мне, и все. Кстати, не забудьте записать мой телефон.

– Но согласитесь, это очень неудобно. Допустим, мне срочно понадобится информация, скажем, ответ на какой-нибудь маленький вопрос... и что, для этого мне нужно звонить вам, ждать, пока вы перезвоните Ольге Сергеевне, а потом ждать, когда вы нас соедините... Так?

– Так или иначе, но это – желание самой Олечки. Она не любит, когда ее беспокоят по пустякам. Понимаете?

Я понимала только одно. Раз курировать мои действия будет Рабинович, то на свободный доступ к информации и надеяться нечего. А мне она нужна позарез. Ведь совершенно очевидно, что в убийстве Бурового замешан кто-то свой. От Рабиновича же толку мало, он говорит только то, что считает нужным сказать. Очень скрытный человек и двуличный.

Кстати, не мешало бы подробнее разузнать, какими активами располагал господин Буровой и как они должны распределиться после его смерти. Есть ли у него дети, например? Но кто мне об этом скажет? Ольга?

И еще необходимо переговорить с Кирей – ведь он тоже занимается этим делом. Но тут возникает некая моральная проблема: нужно определиться, должна ли я рассказать ему о том, что следователей ввели в заблуждение и что на самом деле в момент проникновения убийцы в помещение Буровой находился не совсем там, где они думают?