40k способов подохнуть. Том 3 - Hydra Dominatus

врага. Так много трупов было вокруг… за эти жалкие крохи территорий столько погибло. И ведь вне зависимости от итога они так и останутся принадлежать Кригу и Империуму, что превращало происходящее ещё в большее безумие. Но хор стали и огня снова заревел над моей головой.

«Махарий» был всё ближе и казалось ничто не могло его остановить. Сквозь рёв его двигателя я уже слышал грохот сапог нового штурмового отряда. Но хоть и погиб сержант, но последние наиважнейшие сведенья он отдать успел передать. Враг был в упоре, позицию удержать было невозможно, а значит из этой ситуации был только один выход достойный настоящего солдата и уж тем более будущего гвардейца.

Свист десятков снарядов стремился уничтожить боевой дух врагов, идущих в наступление врагов. И если бы мы сражались не против таких же как мы, то может быть наступление и захлебнулось в этот момент. Но даже когда снаряды разорвали гусеницы танка, а затем градом начали разрывать броню, когда прямое попадание пробило командирскую башенку и разорвало экипаж… то сквозь взрывы, перепрыгивая через труп товарищей, в бой продолжали идти волнами все остальные.

При всём этом наступление не было идеальным. Некоторые в этот момент сломались, другие очень странно себя вели, тогда я ещё не понимал в чём именно была проблема, списал всё на то, что командование просто столкнуло недостойных с целью сократить их численностью и прямым боем дать выжившим бесценный опыт, которые сделает их достойным права называться гвардейцем. Да, такое жестокое сражение выходило за многие рамки, но порой приходилось прибегать и к таким методам. Впрочем, даже командование было удивленно подобному приказу и лишь высшее руководство знало или пока что догадывалось о настоящих причинах случившегося.

Так или иначе мне о таком думать было некогда, ведь прямо в траншею ко мне залетел враг. Именно залетел, чтобы ни секунды больше не находится на открытой местности, по которой лупила наша артиллерия. Сразу же он перегруппировался, попробовал навести на меня ствол, но было поздно.

Я мгновенно сделал к нему рывок, попутно выбросив лазган, к которому я из-за не успел примкнуть штык из-за неожиданной атаки и после работы за миномётом. Досадная оплошность, впрочем, Криг обучал своих гвардейцев крайне жестокой и по некоторому мнению невероятно кровожадной тактике ближнего боя. Из-за этого враги даже не пытались брать в плен, ведь оставшись без лазгана, без гранат и без штык ножа, Криговец всё равно бросался на противника, так ещё и зачастую побеждал тех, кто орудовал примкнутым штыком.

Отработанным рефлексом я просто схватил ствол лазгана и отвёл его в сторону, после чего посмотрел прямо в чёрные от грязи стёкла противогаза. А затем моя пехотная лопатка и заточенная с рубящей стороны, с мерзким хлипом вонзилась в плоть между плечом и шеей. Тут же хлынула горячая кровь, я начал валить врага, а затем нанёс ещё один удар, в этот раз уже точно в шею, превратив ту в месиво.

Я уже убивал людей и пока что ничего принципиально сложного в этом не видел. Однако так или иначе в процессе обучения мной был получен крайне полезный опыт. Я не только научился убивать врагов всем доступным гвардейцу вооружением, но ещё и всё лучше понимал предел возможностей собственного тела. Без учёта той проклятых даров, что могли быть подло отняты в любой момент и… в результате Тзинч это и сделал.

Где-то в этот момент в голову пришла эта мысль, когда я подобрал лазган поверженного врага и перебежал к блиндажу, где изредка отстреливаясь, оборону держали Тихий и Криворукий. Тзинч же мог забрать и моё бессмертие. Хотя в это трудно было поверить, ведь если он действительно хотел превратить мою жизнь в ад, то именно бесконечные перерождения могли сделать это лучше всего.

Тяжела была цена прорыва для врага, ведь подготовится ему тоже никто не дал. В это же время первые наши отделения, что встали на его пути, заставляли его платить невероятно огромную цену за наступление. Остальные же силы уже перегруппировывались, попутно не давая прорваться к стратегической цели. Враг пёр тремя мощными кулаками, два из которых брали нас в клещи, а ещё один по широкой дуге обходил нас севернее.

И если первая штурмовая группа была полностью уничтожена, вторая захлебнулась из-за нашего сопротивления, а третья пала под огнём артиллерии, то бойцы четвёртой волны уже наступали по всей длине нового фронта. Мы же не обладали достаточным количеством артиллерии, чтобы превратить их фарш до подхода. Признаться, ни одна из армий, не способна на подобное. Для массированного обстрела артиллерия обычно свозится на участок фронта, куда планируется бросить полк на прорыв. И нет той промышленности, что могла бы обеспечить солдат таким количеством пушек, чтобы вести столь массированный обстрел по всей ширине фронта.

Вероятно прямо сейчас командование уже определяло более важные участки и скоро мы лишимся огневой поддержки. Но так или иначе никто не думал о бегстве. И без лишних слов Криворукий уже пополз к трупам, дабы поживиться гранатами, которые возможно не успели пустить в ход те или иные бойцы. Кроме того он успел разрядить все свои батареи и нужда в них тоже была высокая. Ведь задача любого криговца не просто умереть во имя Его, а сделать это достойно, сделав всё возможное и невозможное ради сокрушения врага.

И сражение это было невероятно яростным, настолько, что оно затмевало многие другие битвы по всей галактике. В кровавой войне мы уничтожали друг друга, оказавшись по разные стороны траншеи, и свет наших душ сиял одинаково ярко. Каждый из нас сражался за ту Святую Истину, ценность которой была превыше жизни. И поэтому пламя войны горело невероятно сильно, ведь каждый из нас считал, что он прав.

Панический страх начал веять на задворках души, но его в зародыше душил плотно прилегающий противогаз. В порыве стремления исполнить приказ мы пытались найти искупление, поэтому и не смолкнут орудия, всё больше прометея будет сжигаться и сколько бы не погибло сегодня, ещё больше погибнут после, чтобы пролить кровь тех, на кого укажет Его перст.

Словно в жутком кошмаре над нами уже закружила даже авиация. Каким-то чудом мы умудрились продержаться, хотя чуда как такового в этом не было. Благородные кадеты, всадники смерти разрезали второй штурмовой кулак врага своим контрнаступлением и посеяли