В погоне за ней (СИ) - Мэйсен Кэт T.

— Я планирую снять свои ботинки, прежде чем трахну кого-нибудь, — кричит Тристан, направляясь на кухню.

— Я бы поспорил с этим… У меня есть ботинки. Я «трахаю бобров», — поправляю я его.

Эрик наклеивает фальшивую улыбку: — Но ты, моя дорогая, Бэтмен. Ты можешь надеть розовую пачку, и женщины все равно захотят полный завтрак «шведский стол».

Тристан возвращается в комнату с бутылкой воды: — Завтрак «шведский стол»? В смысле яичница, бекон…

Эрик прерывает Тристана: — Нет, сладкий горошек, они хотят австралийский поцелуй. То же самое, что и французский, но под землей.

— Эрик…, — я разразился смехом над его жалкой аналогией.

— О, подожди! У меня есть хорошая шутка, которую я слышал на днях, — Эрик выпрямляет лицо, чтобы рассказать анекдот, Тристан уже сморщился, так как я подозреваю, что Эрик постоянно рассказывает ему грубые шутки.

— Чем киска похожа на грейпфрут? — он ждет нашего ответа.

— Чем? — я потакаю ему.

— Лучшие из них брызжут, когда ты их ешь, — он хлопает себя ладонью по бедру и разражается громогласным хохотом, к которому я не могу не присоединиться.

— Я не понимаю, — Тристан почесывает голову.

— Иди прими душ, — говорю я ему, — Возможно, Эрик сможет преподать тебе урок в другой раз.

— К сожалению, я более образован в этом вопросе, чем следовало бы. У Рокки нездоровая одержимость ими и он не боится присылать мне ссылки. Однажды я смотрел конкурс сквирта. Клянусь, это было похоже на Олимпиаду по сквирту!

Я видел точное видео, но сейчас не время об этом вспоминать: — Дай Тристану передохнуть. Переспать не так-то просто. Я думаю, он просто пытается найти себя.

— Как это нелегко? Я видел, как женщины крутятся вокруг тебя. На самом деле, это сводило Чарли с ума. Хотя она никогда бы так не сказала, ведь она упряма, как мул, — он продолжает тараторить, но меня отвлекает его комментарий о Чарли.

Ее имя. Моя ревность. Нет, не поддавайся.

В комнате тишина. Черт, придумай что-нибудь, хоть что-нибудь!

Эрик закрывает рот рукой, как пятилетний ребенок, которого поймали за бранным словом: — Прости, я не хотел говорить о Чарли. Я понимаю, что это может быть больной темой для тебя.

Больной темой? Больше похоже на открытую рану, в которой все еще сидит пуля: — Все в порядке. Как она поживает?

— Я, эм… ты действительно хочешь знать?

— Все хорошо, Эрик. Она живет дальше… Я понял.

— А ты?

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него, и понимаю, что он пытается меня понять. Я не отвечаю. Я не могу набраться смелости, чтобы солгать прямо сейчас, поэтому я вообще ничего не говорю.

Эрик нарушает молчание: — У нее все хорошо, учитывая…

— Учитывая что?

Что, черт возьми, с ней не так?

— Ничего тревожного, учитывая, что она снова на взводе. От ее жажды у меня рвотные позывы. Вчера вечером это был хлеб, обмакнутый в мороженое, — он на мгновение изображает сухое дыхание.

— О, ну, да, это должно быть отстойно, верно? Моя сестра, Джози, была такой же, и посмотрите, что она родила.

Наступает тишина, и у меня возникает ощущение, что Эрик не хочет делиться с нами чем-то большим.

— Я что-то упускаю, Эрик? — спрашиваю я.

Его брови взлетают вверх: — О чем ты говоришь?

— Чарли?

Поджав губы, он качает головой: — Нет… вот и все.

Я решаю прекратить разговор, не желая, чтобы в его голове рождались мысли о моих чувствах к ней.

— Так чем вы с Тристаном занимаетесь? Я не часто с ним общаюсь, несмотря на то, что он живет здесь.

Я нахожусь на родительском посту. Странно, я знаю. Не то чтобы я не доверяла Эрику, я просто знаю, что в Лос-Анджелесе есть плохие люди, и я не хочу, чтобы Тристан был рядом с ними. Моя сестра меня убьет.

— Я показываю ему все злачные места в Лос-Анджелесе. Вожу его в спортзал… Не знаю, просто то, чем мы, молодые, занимаемся.

Я задаю вопрос прямо: — Слушай, а он употребляет что-нибудь, чтобы набрать массу?

Эрик смеется: — Тристан? О.М.Г., нет, он просто наслаждается тяжестями. Как и я… ну, не то чтобы заниматься, но есть один тренер, Митчелл, и вау! Вы бы видели его грудные мышцы. Первый класс. Я мог бы съесть с ними обед из пяти блюд.

— Слишком много информации, Эрик.

Тристан выходит из ванной в одном полотенце. Он весь мокрый. Я замечаю, что у него образовался шестипалый живот. Черт, парень становится мужчиной. Мое внимание привлекает не это, а то, что рот Эрика зияет.

Вот дерьмо.

Сердце только и ждет, чтобы случиться. У меня не хватает духу напомнить Эрику, что Тристан натурал, но я совершенно уверен, что Тристан достаточно большой мальчик, чтобы сказать ему об этом самостоятельно.

Эрик выпрямляется и подходит к Тристану: — Ладно, покажи мне эту чертову рубашку.

Я решаю оставить их наедине, так как мне нужно проветрить голову. Схватив ключи, я выхожу из квартиры с голосом Эрика на высокой громкости: — Этой рубашке место на полке с распродажей в Wal-Mart! Если ты хочешь заполучить эту птичку, тебе нужно показать свое тело.

Я слышу приглушенные голоса и решаю оставить див наедине. У меня есть более важные вещи, о которых нужно беспокоиться. И имя Эрика стало одним из них.

Я не видел ее уже две недели, желание все еще борется за первенство. Все, что мне нужно сделать, это пережить еще одну ночь, шаг за шагом.

И не обращать внимания на тот факт, что ее муж, если верить СМИ, находится на Манхэттене.

Она совсем одна.

Соблазн, от которого трудно удержаться.

Седьмая глава

Единственное, что мне нравится в жизни в Калифорнии, помимо теплой погоды, это то, что, куда бы вы ни пошли, вы всегда найдете что-то новое. Иногда это новая закусочная, новый книжный магазин, а может быть, просто новое место, где можно посидеть и поразмышлять.

Когда я впервые оказался здесь, то наткнулся на это место, когда заблудился, направляясь на встречу. Встреча проходила в доме моего босса — особняке в Бель-Эйр, который стоил чертовски много денег. Помню, как я отогнал машину в сторону, пытаясь набрать свое местоположение в Гугле, но почти ничего не вышло, и, расстроенный, я уже собирался выбросить свой чертов мобильник в кусты, когда заметил открывшийся передо мной вид.

Это была ферма, расположенная за кучей деревьев. На широком пространстве паслись прекрасные лошади. Их потрясающие гривы блестели в лучах утреннего солнца. Это было живописное место, спрятанное в укромном уголке холмов. Я сидел там, завороженный тем, как они взаимодействуют друг с другом. Я не большой любитель животных, но впервые в жизни я был так очарован красотой этих существ, что не успел опомниться, как просидел там больше часа, наблюдая за ними, и нелепо опоздал на встречу.

Я дважды возвращался туда в самые тяжелые моменты, и я знаю, что желание посетить это место зовет меня и сейчас. Я смотрю на часы и вижу, что уже пять. Уже несколько часов бесцельно брожу по улицам без какой-либо цели. Сейчас уже слишком поздно отправляться куда-то, поэтому вместо этого я нахожу себе тихое маленькое кафе.

В этот уязвимый момент меня охватывает знакомое чувство одиночества. Чувство одиночества, нелюбви, осознания того, что «никто не думает о тебе сейчас». Никто не откроет дверь, когда ты придешь домой, не бросится в твои объятия, не скажет, как сильно по тебе скучал.

Некому посмотреть тебе в глаза и почувствовать, как их взгляд проникает в каждую частичку твоей души.

Я закрываю глаза. Лужицы карих глаз смотрят на меня. Зовут меня. Умоляют меня спасти их.

Я скучаю по ней так сильно, что у меня болит грудь.

Челси… Чарли… Челси… Чарли.

Ты, гребаный кусок никчемного дерьма, ты не знаешь, чего хочешь.

Как, блядь, ты можешь бороться с огнем, когда не знаешь, кто разжигает пламя?

Слабость. Я не могу сейчас оставаться наедине со своими мыслями, поэтому я тащусь домой. В отчаянном порыве обращаюсь к двум самым близким людям, которые сейчас могут спасти меня от меня самого — Тристану и Эрику.