Сны Землян - Дмитрий Савчатов

— Вавилов! К нам вертолеты летят! Через двадцать пять минут у нас уже будут. Делать надо что-то с ними скорее!

— Где Заур?!

— Уже гробы готовит.

— Вась, живо поднимай зеленых и гони их в хранилище! Жень, помоги ему! Только скорее, скорее!

Не дожидаясь исполнения, Вавилов бросился в кабину головной машины. У главного пульта он навис над радаром. Так и есть — в их сторону клином шли восемь машин и, судя по скорости, чертовски быстро. Вавилов пожевал губами, огляделся, пододвинул стул, плюхнулся в него, откинулся на спинку, взъерошил волосы и включил мозгошин. В ухо тут же вонзился вызов.

— Да, да, что такое, — сонным голосом ответил он и, для пущей убедительности стал продирать глаза. — Который час?..

— Иван Дмитриевич, — услыхал он отрывистый низкий голос Верховного. — Руководство мобильной экспедиционной группой «Хрусталь» переходит под мое руководство. Сообщите о причине отключения коммуникационного устройства.

— Я, кхм, спал. Голова разболелась что-то, решил вздремнуть.

— Так приняли бы анальгетика! Безответственно. Крайне безответственно с вашей стороны… Доложите обстановку.

— Обстановка? Спокойная. Честно говоря, я не ожидал от вас личного визита. Что, Соляриус мы не получим уже?

— Вы — нет. Изучение находки делегировано спецгруппе. Вы же возвращаетесь к первоначальному заданию.

— Но…

— Никаких возражений! Все, конец связи.

Вавилов отключил мозгошин и поглядел на радары.

— Еще двадцать минут… Господи… Канал!

За чередой событий они совсем забыли про высверленный во льду желоб. И если его увидят, если в него заглянут!..

— Фиаско… Сплошное черное фиаско… — пыхтел Вавилов, стремительно шагая к складу. — Как щенки же ж наследили…

Полки слева, полки справа. Посторонний тут бы и за полный день не разобрался, но командир группы помнил содержимое каждого коробка. Он взглядом отсчитал пятую полку от потолка и седьмой ящик от входа. Деревянная крышка была плотно закрыта, ногтями ее никак не удавалось подцепить. Вавилов достал из кармана ключ зажигания вездехода, вонзил его в щель и надавил как на рычаг. Дощечки хрустнули, крышка открылась. Внутри лежали оранжевые бруски с надписью «динамит».

Четвертое

Инфи нелепо замерла в позе стрелка. Как в одном из тех старых фильмов, где на широкой улице выясняли отношения бандиты и шерифы. Один такой персонаж непременно падал, а второй еще какое-то время стоял, как сейчас стояла Инфи.

Она медленно выпрямилась. Дверь, уводящая в сон шизофреника, к одному из Енисеев, треснула, но так и осталась висеть в воздухе цветком осколков.

— Я уже… Там? — Инфи огляделась. От подобных зон можно ожидать чего угодно. Например, она могла мимикрировать ее личную сферу. — Или Вторая сбоит?.. Хотя если она сбоит, то сбоит не так.

Есть еще и третий вариант — выбранная комната могла исчезнуть в тот самый момент, как она спустила курок. Как проверить?

— Да очень просто, — хмыкнула Инфи и пальнула в соседнюю дверь, за которой, по идее, была комната с альпийской сыродельней.

Но снова ничего не произошло. Раскат выстрела унесся ввысь, а она все стояла на мокрых досках закатного пляжа. Раненая дверь, как и подстреленная минутой до того, лениво распускалась бутоном сверкающих осколков. Инфи шлепнула последние двери, но с равным неуспехом.

— Жизнь, где я, — дрогнувшим голосом спросила Инфи.

Ответило ей только угасающее эхо пальбы. И… Как-то странно. Грохот, было, умолкший, возвысился, точно на противоположном, невидимом берегу кто-то в ответ разрядил свой люггер. Инфи даже пригнулась, когда громоподобные раскаты пронеслись над ее головой.

— Что за черт!.. — проследила она взглядом за уносящейся пальбой, но осеклась, заметив в своем бунгало людей. Две фигуры. Она и еще кто-то. Двигались!

Инфи бросилась к домику. Так не должно было быть. Даже при самом диком сбое ее отражение должно оставаться неподвижным! Это же… Она. Та самая, что вернется в действительность. Или это не сбой? Странно. Инфи остановилась. Все происходило как во сне. Вот, она уже и забыла о самом вероятном. О том, что это не сбой, а сон.

— Шиза.

Действительно. Стоит отвлечься на мгновение и сон уже управляет тобой. Выходит, она все же попала в выбранную первую зону и теперь примеряет ее на себе.

— Ничему не верить. Вот главное правило. И поступать алогично. Так, чтобы запутать путаницу.

Она сошла с дощатого помоста на песок и крадучись направилась к домику. Нельзя наступать на скрипучие доски. Они как детектор, могут выдать ее. Инфи окинула взглядом бурую тропинку, резко выделявшуюся на фоне перламутрового песка. Она затейливо петляла, ломалась под прямыми углами… Добраться до бунгало так, чтоб не наступать на нее не получится. А наступать на нее нельзя. Но и не наступать тоже. Инфи перевела взгляд с остроганных досок на свои острокаблучные сапожки, разулась и поставила пару на настил. Та, молодцевато щелкнув пятками, застучали обратно к морю.

Утопая по щиколотки в теплом песке, Инфи подкралась к бунгало. Обувь, как отвлекающий маневр идея, конечно, хорошая, но недостаточная. Цокот прочь, ну а взгляд? Глаза ж она не могла себе выколоть и раскатить по доскам. Она достала из нагрудного кармашка большие солнцезащитные очки. Теперь точно не заметят.

Стало темнее. Она посмотрела на небо и, с удовлетворением убедилась, что спустилась ночь. Звезды, ехидная ухмылка месяца. Кажется, даже ее каблуки у линии прибоя выстукивали что-то ночное.

— Тем лучше, — шепнула она в рукав коричневого халата и пустилась дальше.

Подкравшись, Юки не стала заглядывать в окно, а расковыряла в досках у подоконника щелку и заглянула в нее. Оттуда на нее зыркнул воспаленный глаз. От неожиданности она вздрогнула, отшатнулась и упала на песок. Глаз таращился, вылезал из щелки, как из глазницы. По доскам потекла мутная слеза, вслед за которой вывалился и глаз. За глазом нервы, мозг, требуха, кости и вот, перед Юки в мокром от слизи песке возилось кошмарное создание, слепленное из пережеванных человеческих останков. Оно конвульсивно вздрагивало и тянулось к ней. Тянулось оборванной конечностью, прямо на глазах обрастающей плотью. Взмах ресницами, другой и это уже не кошмар, а голый и дрожащий человек. Он уткнулся лицом в колени и всхлипывает, жалуется на что-то, изредка бросает укоризненные взгляды на нее, обвиняет. Слов она не понимает — человек всхлипывает непонятными словами. Но обвинения слышны отчетливо.

Юки поднялась с песка, кинулась в обиженного человека махровым халатом и, как есть, пролезла в окно.

У противоположной стены по углам стояли двое.

— Эй, — Инфи выхватила из кобуры люггер и направила острое и длинное, как шпага дуло, сначала на одну, потом на другую голую спину. — Зачем вы