От НКВД до Аненэрбе, или Магия печатей Звезды и Свастики - Олег Грейгъ

После ареста членов этих и некоторых других лож все изъятые при обысках книги, дневники, рукописи и старинные документы оседали в никому не известных книгохранилищах УСО ГУГБ НКВД. И можно с большой уверенностью предположить, что большая часть их могла находиться в распоряжении самой секретной организации — Спецотдела Глеба Ивановича Бокия.

Идо сего дня остаются практически неизвестными масштабы работы этого самого УСО при ГУГБ — Учетно-счетного отдела (по другим сведениям — Учетно-статистического отдела), задачей которого являлись оперативный учет, статистика и архивы. Наверняка сотрудники отдела вели учетные регистры: журналы-ордера, карточки учета и другие документы, за каждым из которых стояла как судьба отдельного гражданина, так и сразу многих лиц. Среди дошедших до нас и рассекреченных бумаг за подписью сотрудников Учетно-счетно-го отдела можно обнаружить, к примеру, эту, ярко свидетельствующую о характере деятельности «счетоводов»: «№ 17. Отношение нач. УСО ГУГБ НКВД СССР коменданту Бутырского изолятора НКВД /23 апреля 1935 г. /[…] Направить [Книпер A.B.] первым отходящим этапом в распоряжение начальника упр. БАМЛАГ НКВД г. Свободный и содержать на особом учете в порядке приказа № 257/с-ЗЗ г.»; если кто не понял, добавлю, что в город с издевательским названием Свободный в очередной раз по этапу направляли A.B. Книпер — Анну Васильевну Книпер, урожденную Тимиреву, любовницу и последнюю женщину адмирала A.B. Колчака.

Глава 4

АДМИРАЛ КОЛЧАК — В ОККУПИРОВАННОЙ СИБИРИ. РУССКАЯ НАУКА — В ЗАСТЕНКАХ СПЕЦОТДЕЛА

Удушливая желтая заря

Над пыльными и низкими домами,

Зубчатая стена монастыря

Да черный кедр, истерзанный ветрами…

И в бликах угасающего света

Чужой реки неласковая ширь…

Нет, я не верю, что Россия это,

Не признаю землей своей Сибирь!

Большинство людей обладают такой особенностью: они читают, но не видят, они видят, но не осознают… А ведь зачастую в самых, казалось бы, отдаленных явлениях и фактах обнаруживается самая тесная и причудливая связь.

Будучи секретарем Петроградского комитета РСДРП(б) (с апреля 1917 по март 1918 г.), Бокий выступил инициатором создания отряда по оказанию помощи чекистам. А в марте 1918 года инициативный и ретивый исполнитель уже назначен на пост заместителя председателя Петроградской ЧК. Бокий участвует в создании структур Чрезвычайной комиссии, параллельно занимаясь хозяйственными вопросами для нормального функционирования этих самых карательных структур.

После убийства 31 августа 1918 года председателя чрезвычайки Моисея Соломоновича Урицкого (зачастую звался Михаилом; 1873–1918) Г.И. Бокий стал председателем Петроградской ЧКи ЧК Союза коммун Северной области. Между прочим, «славный сын партии» Урицкий в 1899 г. был после ареста сослан царским правительством в Якутскую губернию— в богатейшие русские края, где его сотоварищи обучали большевистским «наукам» доверчивое местное население (скажем, как якута Василия Никифорова, о котором рассказывалось выше)… Смерть большевистского Моисея наступила от рук сожителя, студента Канегиссера, объявленного впоследствии врагом-эсером. Несчастье произошло из-за ревности, когда интимные друзья играли в шахматы. Так благодаря стечению обстоятельств место руководителя ЧК досталось Бокию.

Прошло немногим более часа после рокового выстрела, повлекшего смерть Урицкого, как во все концы Союза коммун Северной области посыпались телеграммы от имени Президиума Петроградского Совета за подписью Зиновьева, которыми предписывалось: «Немедленно привести все силы в боевую готовность… организовать повальные обыски, аресты среди буржуазии, офицерства… студенчества и чиновничества… обыскать и арестовать всех буржуа англичан и французов…». Одновременно советские агитпроповцы, отточившие свое умение нагло лгать с помощью «передовых» большевистских газет, распространили мнение, что М.С. Урицкий был слишком мягок к врагам революции, потому-то и произошел теракт, в котором был убит главный чекист города. Истеричный Григорий Евсеевич Зиновьев (наст. Евсей Герш Аронович Апфельбаум, он же Радомысльский; 1883–1936), близкий соратник В.И. Ленина и председатель Петроградского Совета, требовал от ЧК значительно усилить обороты «расстрельной машины».

Бокий, использовав ситуацию, мгновенно организовал массовый террор в отношении «врагов революции», отнеся к их числу аристократов, промышленников, деятелей русской науки и культуры, простых граждан.

6 сентября «Петроградская правда» опубликовала за подписью Бокия такое сообщение ВЧК: «Правые эсеры убили Урицкого и тяжело ранили т. Ленина. В ответ на это ВЧК решила расстрелять целый ряд контрреволюционеров, которые и без того давно уже заслуживали смертную казнь…Расстреляно всего 512 контрреволюционеров и белогвардейцев, из них 10 правых эсеров… Мы заявляем, что, если правыми эсерами и белогвардейцами будет убит еще хоть один из советских работников, нижеперечисленные заложники будут расстреляны…». Среди заложников были великие князья, бывшие министры Временного правительства, аристократы и мещане, генералы и офицеры. С 5 сентября действовало, появившись в печати, постановление о «красном терроре», но расстрелы в Петрограде начались уже со 2 сентября. «Благодаря» Бокию было расстреляно более 10 000жителей Северной столицы.

Тогда же, чтобы как-то смягчить ситуацию и убрать из города ненавидимого всеми палача, председатель ВЦИК Я.М. Свердлов направляет Бокия агентом ЦК РКП(б) в Белоруссию «для подробного ознакомления с постановкой и ведением нелегальной работы в оккупированных областях». Во главе комиссии из нескольких петроградских коммунистов Г.И. Бокий выехал в занятый немцами Минск для обследования деятельности комитета РКП(б) Западной области. Здесь он вошел в состав Революционного совета германской армии в Минске, одновременно организовал Совет рабочих депутатов. За сухими сведениями не видно реальных дел: что и как конкретно делал Глеб Иванович в Минске, с кем встречался официально, а с кем тайно, кого и для каких дел вербовал и кто впоследствии ему пригодился из служащих той самой германской армии, вернувшихся впоследствии на родину и ставших непосредственными свидетелями прихода Адольфа Гитлера к власти… А ведь не исключено, скажу, забегая вперед, что среди них были те (или тот), кто даже попал на службу в закрытую структуру «Аненэрбе», чтобы по заданию Бокия передавать нацистам некоторые научные наработки не менее закрытой советской структуры — Спецотдела. А это вовсе уж неисследованная тема для отечественных историков. Еще добавлю любопытный и малоизвестный нашим историкам факт: в сентябре 1939 г. радиостанция в советском городе Минск была предоставлена люфтваффе в качестве радиомаяка для наведения германских бомбардировщиков на Варшаву. Об этом в книге «Взлет и падение Третьего рейха» упоминает известный американский публицист Уильям Ширер: «Уже в первый день нападения немецких войск на Польшу Советское правительство, как это явствует из немецких документов, оказало люфтваффе услугу. В то утро начальник главного штаба ВВС генерал Ганс Ешоннек позвонил в посольство Германии в Москве и сказал, что для оказания помощи пилотам бомбардировщиков при нанесении бомбовых ударов по Польше (в разговоре он назвал это «срочным навигационным испытанием») он просит русскую радиостанцию в Минске постоянно подавать позывные. Во второй половине дня посол Шуленбург уже сообщил в Берлин, что Советское правительство «готово пойти навстречу». Русские согласились подавать позывные со станции в Минске в программах возможно чаще и продлить время ее вещания на два часа, чтобы помочь немецким летчикам в ночное время». Выкажу неоднозначное мнение, предоставив выводы грамотному читателю, что, вероятно, этот самый начальник генштаба авиации люфтваффе Ешоннек имел контакты (тайно сотрудничал?) с близким помощником товарища Сталина Е. Головановым — человеком из сталинской партийной разведки.

Конечно, герой нашего повествования Глеб Иванович Бокий не имел никакого отношения к тому, что 1 сентября 1939 года Советское правительство предоставило радиостанцию РВ-10 имени Совнаркома БССР в качестве специального радиомаяка для наведения германской бомбардировочной авиации на Варшаву и другие польские города (так называемая координатная привязка по радиокомпасам). Но имя и деяния Бокия и ему подобных— в бесконечности песчинок, приведших к кровавым бурям, разыгравшимся в XX столетии.

В конце ноября 1918 года Бокий возвратился из «освобожденной» Белоруссии и сразу же был командирован на Восточный фронт. В марте 1919-го его назначили членом Туркко-миссии ВЦИКи ЦКРКП(б), но из-за наступления войск Верховного правителя России адмирала Колчака прервалось сообщение с Туркестаном, и Бокий не смог добраться до места службы. Тогда же он был назначен начальником Особого отдела Восточного фронта (вспомним, что за преступления перед Отечеством молодой революционер Бокий ссылался в эти сибирские края). С марта по октябрь 1919-го пребывал в этой должности, находясь большей частью в Симбирске. Где он впервые стал серьезно интересоваться деятельностью Александра Васильевича Колчака, причем не только как военачальника, но как ученого. Как известно, A.B. Колчак к тому времени успел исследовать воды четырех океанов и десятков морей, не единожды объехал вокруг Земли, написал несколько книг, заслужив за свои изыскания ряд русских и иностранных орденов. Впоследствии, затребовав подготовить для личного изучения информацию о научной деятельности Колчака и углубившись в материалы, Бокию стало известно, что еще в первом десятилетии XX века офицер Колчак сделал уникальные открытия во время исследования части Северного Ледовитого океана и Кольского полуострова.