Снегурочка для олигарха (СИ) - Бессмертная Майя

Начальник галантно кланяется, и, подхватив костюм пони, под руку с Ариной, стал спускаться по лестнице.

А я направилась в спальню к Василисе. Интересно, девочка всё ещё ждёт меня?

В комнате царит полумрак, и мне не удаётся рассмотреть детали интерьера. Кровать девочки стоит посреди спальни. Она выполнена в виде огромной кареты. Я подхожу ближе — бедная Василиса не дождалась от меня сказки, и уже уснула, переодевшись в пижаму.

Отчего-то у меня тотчас защемило сердце. Бедная девочка, на самом деле, глубоко несчастна. Мать умерла. А отец, женившись повторно, совсем ей не занимается. Вот и сегодня, даже не явился на детский праздник. А про мачеху и говорить нечего. Он, видимо, страстный любитель алкоголя, но никак не детей.

Я провожу рукой по тёмным волосам девочки, и смотрю на прикроватную тумбочку, выполненную в розовом цвете. На ней — большая фотография в белоснежной ажурной рамке.

Ну-ка, посмотрим.

Дрожащими от напряжения пальцами я хватаю фотографию и смотрю на снимок. Видно, он сделан давно — на нём Василиса, совсем ещё крошка, в белоснежном пышном платьице, на котором вышита цифра один. Видимо, это первый День Рождения.

Рядом — симпатичная молодая женщина. Темноволосая, улыбчивая. С открытым лицом и ясным взглядом. Видимо, мама.

Я переключаю взгляд на мужчину, и вся холодею. На меня, с фотографии, смотрит тот самый парень, который изнасиловал меня в туалете ночного клуба, десять лет назад. Неужели, это он?

По моему телу бегут огромные мурашки, размером с кошку, дыхание учащается, и я до боли закусываю нижнюю губу.

Я всматриваюсь в эти черты лица, и отчаянно понимаю, что это не сон, и я не сошла с ума. Фот сделано четыре года назад, то есть с того происшествия прошло пять с половиной лет. Парень, конечно, возмужал, но черты лица остались прежними. И, хоть тогда он и был, в основном, сзади меня, я хорошо запомнила его татуировку.

На фотографии мужчина нежно обнимает жену и дочь, рукав дорогой рубашки задрался, и мне хорошо видна татуировка — обвившаяся вокруг запястья змея, кусающая свой собственный хвост.

— Нет, этого просто не может быть!

Сколько раз, мысленно, я мечтала о нашей встрече? Сколько раз я просила этого у Господа Бога? Сколько раз я пыталась найти этого парня, вглядываясь в лица всех проходящих мимо мужчин?

А я, оказывается, не там искала. Олигархи не ходит по магазинам, не ездят в метро и не сидят в дешёвых кафе. Но, теперь мне несказанно повезло!

Я возвращаю фотографию на место, и набираю номер подруги.

— Арина! Как, ты сказала, зовут этого олигарха, для дочери которого я провожу праздник?

— Александров Павел Иванович. А что? Ты уже с ним познакомилась?

— Я уже с ним знакома.

— Да ладно?

— Аринка, это тот самый Пашка, понимаешь?

— С которым ты… девственности лишилась? Откуда узнала? Встретила его?

— Фотографию нашла.

— И, что ты теперь будешь делать? Только не бросай задание, умоляю! Роман и так перенервничал сегодня с этой дурацкой лошадью! Еле спать его уложила, пришлось успокоительного дать.

— И не собираюсь. Мне нужно с ним поговорить. Это судьба, понимаешь? Он должен мне помочь!

— Помочь? В чём? Он же ничего не знает? Думаешь, он тебе на слово поверит? Ребёнок же умер! У тебя никаких доказательств!

Но я уже скидываю звонок. Аринке ничего неизвестно. Она пребывает в полной уверенности, что мой малыш мёртв. Но, я-то знаю, что это не так. И Пашка — единственный, кто сможет мне помочь.

Глава четвёртая

Я просыпаюсь от громкого стука в дверь, и, перевернувшись на другой бок, снова закрываю глаза. Но, стук не прекращается. Значит, это не дурной сон. Ну, кто надумал меня будить таким диким способом, да ещё и в такую рань?

Я хватаю с тумбочки свой телефон, и смотрю на высветившиеся цифры. Тридцать первое декабря, полвосьмого утра. Ну, и какого чёрта? У меня выходной, а на двери моей квартиры совершенно точно есть звонок.

Так кому там неймётся?

Открываю глаза, и с изумлением оглядываюсь — лежу на небольшой кровати в какой-то маленькой, светлой комнате. Из мебели — только шкаф, кресло и журнальный столик.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Тут же я вспоминаю все события вчерашнего вечера, и мигом вскакиваю с кровати. У двери стоит испуганная Ирина:

— Ой, я уж вас бужу, бужу. А вы так крепко спите!

— Что случилось?

— Так, вроде, с восьми у вас рабочий день. Никто не знает, во сколько девочка проснётся, но вы должны быть в образе феи к этому.

Киваю. Да, горничная права. Мне следует, по крайней мере, одеться. Напялив костюм феи, я подхожу к зеркалу, и оглядываю свою мордашку. Вчера забыла умыться — и вот, результат на лицо. Макияж Лерчика, конечно поплыл, но, смотрится ещё весьма прилично. Значит, у парня и впрямь дорогая косметика, которой он так дорожит.

С собой у меня косметики почти нет — я, как-то не продумала этот момент. Ну да ладно! Чем макияж феи может отличаться от макияжа Снегурочки? Только красными щеками! А уж их-то я сумею намалевать.

Через полчаса, полностью готовая, я выхожу из своей маленькой спальни и топаю на кухню. Там Асмик варит на плите в турке чудесный кофе, запах которого распространяется на весь первый этаж.

— Доброе утро. А почему вы не воспользуетесь кофемашиной?

— Никакая машина не приготовит кофе так, как я. Попробуй, не стесняйся.

Она аккуратно наливает мне в крохотную чашечку обжигающий напиток, и я закатываю глаза от умопомрачительного запаха.

— Вы просто волшебница!

— Нет, это ты волшебница, а я — повар!

Я оглядываю свой внешний вид, вспоминаю о крыльях феи, и расплываюсь в улыбке. У армянки очень тонкое чувство юмора.

Тут за дверью раздаётся топот ног, и на кухню вваливается огромный серый шерстяной комок, с корзиной в руках.

— Мама!

Женщина бледнеет, и отступает к плите, хватаясь за сердце.

Уродец входит на кухню, и приятным, женским голосом, спрашивает:

— Доброе утро. Я из праздничного агентства «Смех». Куда мне идти?

Я оглядываю ростовую куклу, и выдыхаю — это заяц! Просто, попав на улице под мокрый снег, шерсть куклы свалялась, а уши плавно легли на плечи.

— Вы Галина?

— Ага.

— Очень приятно, я — Настя. Фея и Снегурочка в одном лице. Будем работать в паре.

Заяц подходит ко мне, и протягивает влажную пушистую лапу. От куклы пахнет мокрым мехом и сигаретами. Всё понятно, Галина уже накурилась. Вот как её теперь отправлять в детскую?

Тут на кухню входит Лилия Иннокентьевна, одетая в шёлковый халатик с длинными рукавами. Она суровым взглядом осматривает помещение, и останавливается на Галине, одетой в костюм зайца.

Женщина пьяно икает, и начинает трястись, как осиновый лист, прислонившись спиной к стене. Её глаза расширяются, и она, напряжённо охнув, сползает вниз по стене, взмахнув руками.

— Ё-моё!

Асмик хлопает себя по полным бёдрам, и подскакивает к хозяйке дома. Женщина лежит без чувств, неловко вывернув левую руку. Её породистое лицо приобрело синеватый оттенок, а под глазами налились чёрные круги.

— Ну-ка, помогите мне!

Я подскакиваю к армянке, и хватаю Лилию Иннокентьевну за обвисшую конечность. Тут же халатик женщины распахивается, и нашему взору предстаёт дорогая ночнушка. Одна рука выскальзывает из расклешённого рукава, и я замечаю на запястье несколько рваных порезов.

Она пыталась покончить с собой?

Неожиданно из кармана халатика выскальзывает какая-то бутылочка, и падает мне прямо на мизинец левой ноги. Я охаю, и от испуга поджимаю конечность.

На паркете кухни лежит пустой пузырёк коньяка, объёмом в двести пятьдесят миллилитров.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Опять выпила!

Мы с кухаркой усаживаем хозяйку на стул, и Асмик поднимает с пола пузырёк, потрясая им в воздухе.

— Ну, откуда она его взяла? Ведь нет ни капли спиртного в доме! Павел Иванович всё спиртное в минибаре на замке держит, чтобы жена не пила, а она всё равно где-то бутылки достаёт и пьёт! Только восемь утра, а она уже где-то шкалик раздобыла и выпила!