Тень Александра - Фредерик Неваль

Ганс ждал ответа, заинтригованный моим молчанием. Но в конце концов, чем я рискую?

— Да, я и правда нашел кое-что довольно любопытное…

Я показал ему предметы, найденные мною, и рассказал, каким образом их обнаружил. Он выслушал меня с широко раскрытыми глазами.

— Тайник? Но ведь был… всего один шанс из ста, что я споткнусь именно об эту паркетину.

Развалясь на диване, он перелистал загадочную записную книжку Бертрана.

— Что именно сказали тебе полицейские? — спросил я.

— Двести процентов за то, что это было убийство. Профессор должен был назавтра отправиться в Александрию, он уже собрал вещички. Полицейские обнаружили на балконе следы борьбы, разбитые цветочные горшки, опрокинутые садовые стулья. По их словам, библиотека была вся перевернута вверх дном, но Мадлен утверждает, что в этом нагромождении не пропало даже колпачка от ручки. Ты думаешь, что они искали эту записную книжку? Ты хоть пару слов сказал фараонам?

Я помотал головой, ясно понимая, что, возможно, помимо своей воли затормозил следствие.

— «Сокрытие и кража доказательств» — это тебе о чем-нибудь говорит? — спросил Ганс.

Я встал и нервно зашагал по комнате. Сказать, что я не был обеспокоен, значило бы солгать, но любопытство и возбуждение взяли верх над всем остальным. Если люди готовы были убить, чтобы завладеть тем, что я нашел в тайнике, значит, речь шла о вещах настолько ценных, настолько важных, что Бертран рисковал своей жизнью, но не признавался, куда их спрятал. Следовательно, не может быть и речи о том, чтобы передать их властям.

— Надо расшифровать записи в этом блокноте, — неожиданно для самого себя громко сказал я. — Узнать, что они означают. — Я ткнул указательным пальцем в Ганса. — Рассчитываю на твою скромность.

— Я похож на балаболку? — спросил он обиженно. — Серьезно… ты что, намереваешься вести расследование за спиной фараонов?

— Нет, я хочу расшифровать записи и узнать, над чем работал профессор Лешоссер. Я пошлю несколько копий своему отцу и завтра свяжусь с Эрнесто Мандезом. Он специалист по расшифровке текстов. Если речь идет о сложном буквенном коде, он, наверное, смог бы мне… Могу я узнать, что ты делаешь?

Ганс сгибал и разгибал пальцы, одним глазом глядя в записную книжку, а другим — на свою руку.

— Я? Ничего. У тебя найдутся бумага и карандаш?

С насмешливой улыбкой я указал ему на столик на одной ножке.

— Могу также предложить тебе словарь.

Он не отреагировал и продолжил что-то черкать на бумаге.

— Ты зря напрягаешь мозги. Конечно, можно все же расшифровать несколько слов, следуя дедукции или опираясь на повторяющиеся слова, но если ты не владеешь техникой дешифровки, текст останется для тебя непонятным. Не зря же специалисты лучшие часы жизни проводят…

— «Вулканический пепел, сохранивший отпечаток цоколя на мозаике атриума»,[23] — с торжествующим видом бросил он, потрясая записной книжкой. — Продолжить?

Я чуть было не выронил сигарету.

— Это «ROT 13». Более примитивный, чем просто верлан.[24]

Я вырвал у него из рук записную книжку Лешоссера.

— Это трюк компьютерщиков, — продолжил Ганс, — тебе здесь даже очки не помогут. Мы воспользуемся для расшифровки «ROT 13». Ты заменяешь буквально каждую букву…

— Тринадцатой в алфавите после нее, — закончил я со своего места. — Метод кодирования, применявшийся Юлием Цезарем… Конечно же, какой я тупица. Как же я об этом не подумал?! Ведь Лешоссер был античником.

— Чей метод?

— «ROT 13» — современное название метода Юлия Цезаря, получившего свое наименование потому, что Цезарь применял его, чтобы обмениваться информацией со своими сподвижниками.

Ганс от удивления разинул рот.

— Ты хочешь сказать, что в информатике используют метод кодирования Юлия Цезаря, придуманный более двадцати веков назад?

Я согласно кивнул.

— Просто анекдот…

Он попытался расшифровать другую страницу, я смотрел на него, приятно удивленный его сообразительностью.

— Проблема… — вздохнул он, откладывая карандаш. — Я думаю, что здесь не везде один и тот же код. — Он протянул мне свой листок. — Эта тарабарщина мне ничего не говорит.

— «Tam similes… alter alteri sunt ut… uix discerni possint».

Я прочитал и расхохотался.

— «Они так похожи друг на друга, что их с трудом можно различить». Это на латыни, Ганс. Возможно, цитата из какого-то текста.

— Э-э… тебе потребуется немало времени, чтобы расшифровать всю записную книжку. Мор. В ней добрых пятьсот страниц.

Я сдержал улыбку, видя, куда он клонит.

— Не меньше месяца. Мор. И если ты посвятишь этому все вечера…

— Ты, верно, мечтаешь заняться этим вместо меня?

— По рукам? — вскричал он. — Нет, конечно, меня зовут не Тейлор.[25] Я просто думаю, что если у тебя есть небольшая информационная программа, достаточно ввести в нее закодированный текст, и она тебе автоматически его переведет… это займет около недели. Особенно если это будет делать тот, кто печатает десятью пальцами, — добавил он, пошевелив пятерней перед моим носом.

Похоже, мне не удалось скрыть от Ганса своей заинтересованности. Если те, кто гонялся за этой записной книжкой и этим мечом, шли по следам работ Бертрана, быстрота была необходимым условием, чтобы опередить их.

— А ты сумел бы это сделать?

— Проще простого… Слушай, я создаю программное обеспечение, расшифровываю тебе эту тарабарщину, а ты не станешь ябедничать деду о том, что сегодня произошло. Я смогу побыть с тобой только до сентября, — жалобно сказал он, — как договаривались, но ни одного дня больше. Это возможно или нет?

— Во-первых, твоему деду пришлось бы снять у тебя отпечатки пальцев, чтобы убедиться, что это твоих рук дело, — сказал я, дружески похлопав его по плечу.

— Я ее раскушу, эту штуковину, — пообещал он.

Я взглянул на часы. Было почти два ночи.

— Вызвать тебе такси?

Он бросил на меня сонный взгляд.

— Вижу. Раскладывай диван.

Зевая, он принялся стелить себе постель, а я отнес грязные тарелки в раковину.

— Э-э! «Прекрасный блондин»! — рассмеялся Ганс в комнате. — Это кто, Кати?

Я взял блокнот и прикрепил магнитом к дверце холодильника очередную записку — «вымыть посуду».

4

Как это часто бывает во время экзаменов, «Мисти» ломился от студентов, которые правым глазом поглядывали на свои записи, а левым — в чашечку кофе. Маленькая прокуренная пивная, казалось, нравилась моему «помощнику»; его взгляд сразу же устремился к декольте молоденькой девушки, сидящей слева от нас. Ее пепельница была переполнена окурками, а столешница полностью закрыта исписанными листками.

Я заказал кофе для себя и содовую для Ганса, глаза которого уже готовы были вылезти из орбит.

— Ганс, спокойнее, — сказал я, незаметно толкнув его локтем.

— Девяносто пять градусов по Цельсию, — пробормотал он с плотоядной улыбкой.

Жара доконала нас еще в Барбизоне, где мы провели в библиотеке Бертрана почти весь день, но так ничего и не нашли. Ганс то и дело теребил ворот майки с капюшоном, принадлежавшей Этти, которую я ему одолжил, потому что его собственная промокла насквозь. Это был один из тех сувениров — моднее не придумаешь! — которые мой брат всегда привозил из Болливуда.[26] У меня кольнуло в сердце, когда я давал ее Гансу, но, в конце концов, у Этти их был добрый десяток.

Официант принес нам заказ, и я, раздавив в чае ломтик лимона, спросил Ганса, что он смотрел сегодня утром.

Когда прозвонил будильник, я увидел, что Ганс полуодетый сидит перед телевизором в наушниках, чтобы не разбудить меня.

— «Махабхарату».[27]

Я вытаращил глаза. «Махабхарата» была киноверсией священного для индусов одноименного эпоса — удивительно скучной.

— И тебе удалось досмотреть до конца и не уснуть?

— Некоторые сцены там слишком растянуты, но неплохие, а боги там такие же, как в «Ригведе».[28]

— Так ты еще и «Ригведу» знаешь?

— Ее мне начали читать, когда записали на курс санскрита.

— Ты изучал санскрит?

— Всего три месяца. Только алфавит выучил. Дед сказал, чтобы я бросил его, потому что это отражалось на моих занятиях посовременней истории. А ты знаешь «Ригведу»?

Я пожал плечами.

— Среди прочего. А я думал, что отец должен был рассказывать тебе «Мальчика-с-пальчик» или читать «Красную шапочку». Мой читал мне «Веды».[29]

Он помрачнел.

— Мой отец ничего не читал, кроме сводок биржевых курсов.

— Ганс, а тебя, случайно, индийская мифология не заинтересовала?

— Мне она нравится.

«Жаль, что она породила такую религию…» — невольно подумал я.

Наша соседка уронила ручку, и Ганс моментально ее поднял.