Право на одиночество - Аннa Шнайдер

Я подняла голову. Антон смотрел на меня и улыбался.

– Слушай, а давай сегодня учёбу прогуляем?

– Зачем?

Он удивился.

– Ну ёлы-палы, ты первый человек, который задаёт мне такой вопрос…

Он выглядел таким озадаченным, что я расхохоталась. Я хохотала так, что слёзы выступили на глазах. Я остановилась только, когда Антон сказал:

– Ты такая прикольная, когда смеёшься.

Никто и никогда не называл меня прикольной. Я вообще не была уверена, что во мне есть хоть что-то прикольное.

– Хорошо, – я повернулась к нему. – Давай прогуляем учёбу. Правда, я совершенно не понимаю зачем, но давай.

Антон ликующе вскинул кулак. О, сколько же ещё всего я буду совершать под его влиянием и после этого дня, не понимая, зачем это нужно…

– Отлично, просто отлично! А теперь давай собирайся и пошли.

«Антон Грачёв обратил на меня внимание! – внутри меня в этот момент будто что-то взорвалось. – О боже!!»

Спустя несколько лет я пыталась выпытать у Антона, зачем всё-таки я ему понадобилась в тот день. Но он и сам этого до сих пор не знает. Он не влюбился, он не был даже чуточку очарован. Просто почему-то захотел провести тот день со мной.

И он был прекрасен – о да, это был один из самых нелепых дней в моей жизни – но я никогда его не забуду. Мы гуляли дотемна – а в мае светает поздно! – разговаривали, лопали мороженое, гуляли в парках, ездили в автобусах и трамваях зайцами, один раз даже убегали от контролёра…

Когда мы прощались, Антон – сам! – обнял меня и сказал:

– Слушай, это было просто суперски. Ты круче всех моих друзей.

– Да ладно, – отмахнулась я, не поверив ему.

– Да серьёзно! – грозно подняв палец, он добавил: – И вообще, Антон Грачёв никогда не врёт!

Я хихикнула.

– Ну да, ну да, я и не сомневалась.

В тот вечер я «летала», а мама и папа всё дивились на меня. А на следующий день в институте Антон сел со мной за одну парту и, улыбнувшись, сказал:

– Всё, попала ты, Зотова. Теперь я буду твоим соседом.

– Да я и не против, – улыбнулась я.

Сквозь сон и свои воспоминания я услышала тявканье Бобика. Алиса тут же с громким мяуканьем вскочила на кровать, требуя еды. Я потянулась, погладила её по голове и встала. Наполнив миску кормом, я сполоснула лицо водой и вернулась в кровать. Но уснуть никак не могла.

Звонок Антона всколыхнул во мне столько воспоминаний…

С того дня, как он сел рядом со мной на третьем этаже, мы стали близкими друзьями. Но – всего лишь друзьями. Ни разу он не дал мне повода почувствовать, что хочет чего-то большего. Да Антон и не хотел, у него и девушки были. Все как на подбор – из журнала мод.

Только однажды между нами кое-что произошло. Три года назад. Ни разу с тех пор я не напоминала о том случае Антону, как будто его не было. Да и он явно не желал об этом разговаривать…

Смерть моих родителей была страшной. Они разбились в жуткой автокатастрофе, погибнув мгновенно. По крайней мере мне так сказали…

После их смерти организацию похорон взяла на себя моя тётя, двоюродная сестра мамы. Я была раздавлена, разбита, уничтожена. Три дня я валялась на диване, ничего не ела и почти не пила. Я не чувствовала, я не жила.

На третий день раздался пронзительный звонок в дверь. Я продолжала лежать. Ещё один, и ещё, и ещё… Антон звонил непрерывно целых полчаса, пока я не сползла с кровати и не открыла ему дверь.

Я до сих пор боюсь себе представить, каким была чудовищем – нечёсаные грязные волосы, синяки под глазами, сухие губы. Я даже говорить не могла.

– О господи, Наташа! – прошептал Антон, перешагнул через порог и обнял меня. Меня, такую немытую и нечёсаную. – Я только что узнал… Пойдём, пойдём…

Он закрыл дверь и увёл меня в комнату, где я вновь упала на диван. Я не слишком осознавала, что рядом со мной кто-то есть, и этот кто-то – Антон.

Несколько секунд он просто смотрел на меня, а затем спросил:

– Ты давно ела?

Я не ответила. Я не могла разжать губы – настолько они пересохли и слиплись, будто смазанные клеем.

– Так, понятно. Ну-ка, давай, хорошая моя, выпей…

Он поднес к моим губам стакан с водой и заставил выпить почти половину. Больше в меня просто не влезло бы. Я медленно разлепила губы и прошептала:

– Антон…

– Молчи, молчи. Ну-ка…

Не представляю, как – но он поднял меня на руки и понёс в ванную.

Там Антон посадил меня на унитаз, нашёл расчёску и начал чесать мои волосы.

– Запутала все свои кудряшки… Ну нельзя же так… Надеюсь, я не слишком больно тебя расчёсываю…

Больно? Да я вообще не чувствовала ничего, кроме куска раскалённого железа, которым стало моё сердце после гибели родителей.